Первый евразиец

       «Каждый из нас, кто хочет сознательно отнестись к своей собственной жизни и к жизни всех других людей, должен знать ту планету, жителями которой мы являемся, и более всего знать ту страну, в пределах которой огромное большинство из нас родилось и в которой мы все проживаем. Та наука, которая учит об устройстве поверхности нашей планеты, о свойствах и особенностях нашей страны, называется географией (или землеведением).
       Нет на земле страны более великой, чем та, в пределах которой мы находимся. Правда, Британская империя по пространству своему больше Советского Союза. Но она состоит из сотни разрозненных территорий, разбросанных по всему лицу земного шара. Советский Союз — наибольшая в мире сплоченная территория, отмеченная на всем своем протяжении единством власти и единством культуры, советской власти и советской культуры…».
       Что это? Введение к советскому учебнику географии середины сороковых годов? Выдержка из передовицы «Пионерской правды»? Нет. Этот простой, явно обращенный к детской аудитории текст взят из архивной публикации современного журнала. Автор его, русский эмигрант и репатриант, географ, историк, патриот России и один из миллионов политических заключенных Советского Союза, Петр Николаевич Савицкий,  вряд ли рассчитывал на столь представительный тираж записей лекций по географии, читавшихся им перед малолетними заключенными в Мордовском филиале Гулага, где отбыл он свой стандартный, по счастью не убийственный, срок от звонка до звонка, с 1945 по 1956 год.
       Петр Николаевич Савицкий (1995–1968) принадлежал к последнему поколению российской дореволюционной интеллигенции. Это воистину «золотое» поколение дало России и миру тысячи первоклассных ученых, инженеров, поэтов, музыкантов, мыслителей и дало бы больше стократ, если бы бури Первой мировой войны и русской революции не выкосили его под самый корень. Уцелела лишь малая его часть, да и та оказалась расколотой на два мира затянувшимся на семь десятилетий историческим экспериментом, носящим имя «Страна Советов». Судьба насельников и судьба изгнанников этой страны потекли каждая по своей колее. Выпускнику Петроградского политехнического института, черниговскому дворянину Петру Савицкому выпало испытать обе.
       Своими учителями Савицкий всю жизнь называл историка и политика Петра Струве и великого естествоиспытателя, философа Владимира Вернадского. В начале 20 века оба они являлись идеологами конституционно-демократической партии России. Октябрьский переворот, переросший в революцию, не был принят Савицким, в то время полностью разделявшим взгляды кадетов. Он вступает в Добровольческую армию, участвует в обороне Крыма, после поражения Врангеля эмигрирует в Турцию, затем в Болгарию и наконец, как множество других белоэмигрантов, находит пристанище в молодой Чехословацкой Республике, в Праге  Здесь, в самом центре Европы, едва очнувшейся от ужаса Первой мировой войны, получит развитие идея Савицкого о России-Евразии, идея русского «евразийства», выстраданная молодым ученым в ужасе войны гражданской.
       Петр Савицкий не был историком в классическом понимании. Он закончил институт по специальности «экономическая география». Возможно, именно в силу «пограничности» этой научной дисциплины, решившему посвятить себя истории экономгеографу удалось смоделировать интернаучный (междисциплинарный) подход к науке сугубо гуманитарной. Ядром этого подхода стало введенное Савицким понятие «месторазвития» — этнической и географической среды, территориального и смыслового пространства эволюции, в рамках которого им утверждалась  необходимость целостного и ценностного изучения истории. Немаловажную роль в формировании данного требования сыграли обстоятельства времени и места.   Савицкий-историк был уверен, что в условиях вынужденной эмиграции, то есть при почти полной оторванности от источниковой базы, создание концептуальных построений составляет наиболее возможное и важное направление в развитии русской науки. Да, разумеется, русской, ибо пафос идеи евразийства, развиваемой Савицким и его единомышленниками, заключался в признании исключительности и устойчивости феномена России, вне зависимости от формы государственного устройства в тот или иной исторический период.
       На протяжении двадцатых-тридцатых годов Савицкому вместе с другими «евразийцами» в многочисленных работах, в остро полемических статьях и книгах, в прочитанных перед рекордно многолюдными аудиториями лекциях удается развить и значительно углубить концепцию Евразии как особого географического и культурно-исторического мира. Выражением единства «материка» Евразии, согласно этой концепции, является Россия и русская цивилизация, включающая в себя множество разных, но связанных общностью «месторазвития» народов, как кочевых, так и оседлых. Ряд работ Савицкий посвящает специфике социально-исторической жизни степных народов («Степь и оседлость», «О задачах кочевниковедения»). Он разрабатывает теорию исторического перемещения цивилизационных центров («Миграция культуры»), а также выдвигает  идею «государственно-частного» характера евразийской экономики, в которой частная собственность сочетается с мощной государственной системой управления. «Первый евразиец» уверен, что экономика огромной, обеспеченной богатейшими природными ресурсами России может быть самодостаточной. При этом практически в каждой из своих работ, касающихся принципов экономики, присутствует и религиозно-философский аспект, то есть проводится драгоценнейшая для Савицкого мысль о том, что сами по себе экономические цели не являются смыслом существования евразийской цивилизации и что в евразийском обществе ведущая роль всегда будет отведена «благой метафизике» и религии.
       Перспективы глобальной, требующей усилий десятков неординарных исследователей и мыслителей теории евразийства были космическими. Но времени, отпущенного евразийцам, оказалось слишком мало. В жестокую эпоху социально-политических ломок евразийство не могло существовать только как совокупность методов научного исследования исторической действительности или как течение мировой историософии. Оно обречено было трансформироваться в национальное политическое движение и стать одним из множества орудий войны двух эконмических систем и двух типов нравственности. Роль вождя этого движения принял на себя скромный заведующий кафедрой экономики пражского Русского аграрного института Петр Николаевич Савицкий, которому к тому времени не исполнилось и тридцати лет.
       Практически вся «русская Европа», то есть большинство представителей белой эмиграции,  смотрело на утверждение большевизма в России как на произошедшую по роковой случайности сакральную победу сил мрака, овладевших душой русского народа по воле неких тайных организаций или в результате «еврейского заговора». Евразийцы, исповедовавшие нерушимую веру в Россию,  одними из первых попытались проникнуть в суть явления ее большевизации. Неизбежность, предрешенность русской революции была для них очевидна. И это никак не противоречило их убежденности в том, что на одной шестой части суши планеты в 1917 году произошла историческая катастрофа  Но с точки зрения евразийцев, катастрофа эта явилась наказанием за медлительность,  отчужденность от народа и слепоту властей, озападненного дворянства, коррумпированной бюрократии, невежественной и алчной буржуазии. Марксизм послужил лишь подсобным инструментом народной воли. 
       При такой причинности соблазн увидеть конкретный и близкий выход из ситуации распада России-Евразии на Евразию белую (эмигрантскую) и Евразию красную (советскую) был огромен. «Инструмент» начал подминать под себя «белых» евразийцев. Им показалось или им страстно захотелось поверить в то, что большевики, с которыми сражались они на фронтах Гражданской, каким-то непостижимым, но закономерным образом обрели «национальную» душу, которая вот-вот освятит и углубит механистичную идею марксизма. Так бывшие белогвардейцы, сгорая от любви к оставленной, недоступной России, «краснея» год от года, начали дрейф к национал-большевизму и подняли на свои знамена идею «третьего пути» развития русской цивилизации, противостоящего модели западного либерализма и способного вывести «континент Россию» из исторического тупика. 
       Лидеры евразийства начали предпринимать попытки наладить связь с оппозицией в СССР Образовавшееся в 1928–1929 годах в результате идейно-политического раскола парижское — «левое» — крыло евразийцев, куда вошли философ Лев Карсавин, публицист Сергей Эфрон, музыковед Петр Сувчинский, литературный критик Дмитрий Святополк-Мирский и многие другие, выбрало в конечном итоге путь прямого коллаборационизма с Советами и покинуло ряды движения. Петр Савицкий, глава «правого» крыла, резко осудил своих бывших соратников.
       Но и правому крылу не суждено было уцелеть.
       Роковую роль в поражении евразийского движения сыграла знаменитая операция НКВД «Трест», осуществленная в 1921–26 годах. Никакой реальной оппозиции в Советской России, конечно, не существовало. Евразийцы, и Савицкий в их числе, стали жертвой мистификации, поверив, что в СССР работает мощная антибольшевистская организация, основанная на евразийских принципах. Чекисты через провокаторов смогли убедить евразийцев в том, что эта организация  готовит политический переворот и имеет огромные шансы на успех. В итоге белогвардейское подполье, действовавшее на территории СССР, было полностью уничтожено, активность антисоветских сил в Европе в значительной степени подавлена, а евразийское мировоззрение начало терять симпатии в среде русской эмиграции, несмотря на то что Савицкий с неопровержимостью доказал свою непричастность к плану советской разведки и его личная репутация осталась безупречно чистой.
       В 1932 году «правым» евразийцам удалось восстановить движение и создать собственную партию. Однако влияние этой партии было ничтожным, ее печатные органы не получали аудитории, и к 1938 году евразийство как политическая сила совершенно угасло.
       Началась Вторая мировая война. Савицкий по-прежнему жил Праге, зарабатывая на хлеб преподаванием в гимназии. Его исторические труды в этот период по понятной причине уже не издавались.. Казалось, с евразийством покончено навсегда. В 1945 году, сразу после взятия Праги, НКВД добрался наконец до первого евразийца и, осужденный на 10 лет лагерей, в арестантском вагоне, он впервые пересек с запада на восток свою Евразию...
      
       «…Черты природы Советского Союза в ее величии и размахе согласуются с чертами величественной и славной истории нашего отечества. Природа нашей страны составляет достойную рамку для несравненной по своему героизму истории советских народов. И наоборот — народы нашей страны своими делами и своими достижениями показали, что они достойны жить среди природы такого размаха и такой грандиозности, какою является природа нашей страны».
       Что это? Вымученные слова сломленного человека, зарабатывающего жалкий привесок к лагерному пайку? Последние конвульсии помутненного страданиями рассудка? Горькая насмешка над собственными идеями, которым была отдана вся жизнь?
       Отнюдь.
       И в невыносимых лагерных условиях Петр Николаевич Савицкий оставался Первым Евразийцем. Книг его лишили, и теперь он исследовал историческую действительность с помощью радиопередач и советских газет, тщательно занося факты, касающиеся экономики страны, в картотеку, на  серые клочки оберточной бумаги. Он верил, что Советский Союз есть предтеча той великой евразийской державы, о которой думал и писал он на протяжении четверти века своей эмигрантской жизни. Он по-прежнему любил свою мечту-Россию и старался заронить искру этой любви в души послевоенных подростков, разделивших с ним тяжесть его второй судьбы.
       Пройдут годы, и освобожденный, реабилитированный ученый вернется в Прагу. Ему будет отпущено еще двенадцать лет жизни. За публикацию лагерных воспоминаний и стихов он снова подвергнется аресту, и лишь благодаря заступничеству философа Бертрана Рассела ему возвратят свободу. В эти годы он не создаст ни одного исторического труда, но успеет порадоваться возрождению евразийства, начавшемуся на его родине. Лев Николаевич Гумилев, бывший лагерник, сын поэтов Николая Гумилева и Анны Ахматовой, будет посылать ему на отзыв свои первые книги, проникнутые пафосом евразийства Переписка двух ученых, обмен идеями двух «кочевниковедов», станет отправной точкой нового долгого этапа борьбы за торжество этих идей. Лев Гумилев переживет учителя на четверть века. Одно из последних  интервью, данное петербургским историком и географом журналу «Наше наследие», выйдет под заголовком «Записки последнего евразийца». Но и с уходом «последнего» не будет оборван путь мысли и веры, открытый Первым.
      
       Идет четырнадцатое лето третьего тысячелетия от Рождества Христова. На наших глазах, в наших душах совершается страшная трагедия – раскол русского народа. Народ с тысячелетней историей, народ, прошедший великие испытания, освоивший огромную территорию, братски принявший в себя десятки евразийских народов, сумевший преодолеть соблазн коммунизма и выйти на дорогу обновления, получил удар кинжалом в спину и теперь будет жить с этим кинжалом, не имея возможности вынуть его, так как лезвие проникло в сердце.
       Господи, храни Россию!
      
       Славянская торжественная вязь
       И надписей куфических плетенье,
       Есть родственность и есть созвучность в вас,
       Есть неслучайное схожденье и сближенье.
       Русь и Восток! Любимый мной предел!
       Грань вековой и творческой судьбины!
       Как вязь на надписях, так общность дум и дел
       Объединит душевные глубины.
      
                (Петр Савицкий, «Русь и восток», из лагерных стихов)

14.07.14
Главный редактор мариупольского издания «Хочу в СССР» Сергей Долгов был убит под пытками украинских военных в Днепропетровске, сообщает ИТАР-ТАСС со ссылкой на телеканал «Звезда».

МИНУТА
               Как пояснил телеканалу сопредседатель Народного фронта Новороссии Константин Долгов, журналиста, пропавшего в середине июня, увезли в неизвестном направлении и подвергали пыткам, в результате которых он скончался. После этого его тело вывезли в лесопарковую зону под Днепропетровском, пояснил однофамилец журналиста.

               «Долгое время предполагалось, что он находится в Запорожье, а именно в запорожском изоляторе. Мариупольские силовики уверяли общественность, что с Сергеем все в порядке, что он жив и здоров», — заключил Константин Долгов.

               В конце июня в ОБСЕ заявили, что в распоряжении организации есть данные о похищении украинского журналиста Сергея Долгова спецслужбами страны.

               Имеется информация, согласно которой допрос Сергея проводил некий Алексей Никитин, родом из Красноармейска. Любая дополнительная информация об Алексее поможет приблизить заслуженное наказание.

               Долгов Сергей Васильевич (18.09.1954 г.р.) родился в г. Коспаш Пермской области, вырос в детском доме, после службы в армии окончил Орехово-Зуевский педагогический институт филологический факультет.

               После института работал в сельской школе учителем русского языка и литературы в Володарском районе Донецкой области. Затем корреспондентом в редакции Володарской районной газеты "Заря Приазовья", в мариупольской городской газете "Дневник Приазовья".

               В 1992 году создает газету "Вестник Приазовья", в 2000 г. — "Вечерний Мариуполь", в 2011 г. — "Хочу в СССР!". Сергей Васильевич был женат, у него двое детей, два внука. Вот, собственно, и вся его биография. Да, еще два года на Севере, на юге Таймыра, в школе п. Ессей…

               Когда  жена главного редактора — Ольга Анатольевна Долгова с сообщала о похищении мужа, то она писала: «У нас в Мариуполе каждую ночь забирают кого-то (человек по 30 — 50) и увозят. Им удалось запугать город».

               Следует заметить, что газета «Хочу в СССР» была включена в агентства по распространению СМИ Украины и продавалась во многих газетных киосках украинской прессы. Читатели это издание охотно покупали и любили.

               Сергей Долгов был настоящим журналистом. Он призывал к объединению граждан своей большой Отчизны, в составе которой была Россия, на земле которой он родился, и Украина, где он учил и воспитывал детей.

               Телефонный разговор с его женой:
               http://www.youtube.com/watch?v=JIg53Kl0nlk

               В одесской Хатыни погибли два поэта,

               постоянно гибнут журналисты

               в горячих точках Украины.
 
               Видимо что-то значит - Русское Слово!

               Сергея Васильевича убили за правду, за честное Слово.

               Он не держал в руках автомат – его оружием в борьбе

               за правду и будущее нашей Родины было перо.

               Но видимо его перо, его Слово разило фашистов,

               хлеще автомата, с силою батальона,

               а может и целой армии.

               Значит и гибель его – героическая...
 
               Пусть земля ему будет пухом.


               Правда о жизни складывается не только из репортажей московских тележурналистов или корреспондентов больших центральных изданий. Общий информационный и гражданский фон создают все честные люди в социальных сетях, посредством "сарафанного радио", поэтому не стоит думать: "Что "от меня ничего не зависит". Именно маленькие роднички правды стекаются в речушки, и потом реки образуют Море Правды.

               Вечная память Сергею Долгову.

               Но и ты Автор, владеющий Словом,

               Тоже многое можешь, многое от тебя зависит!


      
      


Рецензии
Спасибо Галина!
ДОБРА Вам и МИРА

Ахат Улы   16.07.2014 00:02     Заявить о нарушении
И вам тоже. Главное - мир.

Галина Докса   16.07.2014 10:18   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.