Вкус плоти

     - Неблагодарная тварь! - Гневно прокричала Анна на свою пятнадцатилетнюю падчерицу Веронику. Девочка испуганно опустила глаза. Звонкая пощечина вызвала поток слез. На этот шум в комнату вошел Иван Семенычь - глава данного безумного семейства.
- Что здесь происходит? - сердито спросил отец.
- Ты посмотри на уту дрянь! Она меня в конец доконает, - много сбавив тон, произнесла мачеха, придав своей интонации некую обиженность. Отец с жестоким отвращением взглянул на дочь, небрежно схватил за руку и потащил в ее комнату.
     Дверь с силой захлопнулась, как только захлопываются крышки гробов. Иван Семенычь с  силой швырнул Нику на пол.
- Как ты смеешь, Неблагодарная?! - сквозь зубы прошипел он. Девочка испуганно и с надеждой подняла на него глаза.
- Но папа... - тихо проговорила она.
- Заткнись! Я не хочу ничего слышать! Мерзавка, как ты вообще смеешь открывать рот?! Да лучше бы ты сдохла вместе с этой шлюхой - твоей матерью и этим мелким ублюдком! Но нет, ты живешь, сожрала их и живешь... И запомни: никогда, слышишь, никогда не смей больше поганить нашу с Аней жизнь! - в запале на одном дыхании прокричал отец.
     Сильный удар под живот был концовкой данного монолога, заставив Нику отлететь к кровати и больно удариться о ее спинку. Сильная боль охватила ее тело, кровь потекла по виску, но сознание не покинуло ее, выдавливая очередную порцию едких слез. Отец молча отвернулся и покинул комнату так, словно ничего не произошло.
     Вероника устало вскарабкалась на свое любимое соломенное кресло, отчаянно закрыв глаза. Очередная ссора из-зи ничего изрядно вымотала ее. Тело ее сжалось, руки нервно задрожали от внезапно нахлынувшего приступа гнева и чувства собственной беспомощности. Глубокий вдох и тщетная попытка расслабиться. В измученном сознании вновь всплыло старое фото ее родной матери, слова, сказанные отцом, бегущей строкой крутились в разрывающейся от боли голове. Ника не помнила мать, она погибла во время войны, когда девочке было около трех лет. Она точно не знала что произошло, но вроде неудачные роды, унесшие с собой жизнь обоих - мамы и только что родившегося братика.
     Внезапно, привычная картинка измятого старого фота сменилась чередой мрачных, серых обрывков из памяти, давно забытых, но пробужденных последними событиями.
     Вот ее мать улыбается ей, гладит по голове, а Ника тем временем прижимается к уже довольно таки округлившемуся животику. Вот роды: мама кричит, она все мокрая, отец рядом, что-то говорит ей. В след за этим память бешено заработала показав новую картину забытого прошлого: огромная русская печь с посеревшей побелкой, грязный холодный пол, деревянные лавки у стен и огромным овальный стол в центре, на котором лежала обнаженная женщина. У нее были черные, как смоль, волосы, правильные черты лица и изсине-серая полупрозрачная кожа, это была ее мать и она была мертва... Отец тщательно щеткой вымывал ее, изредка, с печальной улыбкой, обращаясь к стоящей в одной грязной рубашке, босой девочке, переминающейся с ноги на ногу, которая серьезно и с непониманием лишь смотрела на происходящее.
- Ты же хочешь, чтобы мама осталась с нами? - Наконец, закончив, спросил отец. Она лишь утвердительно покачала головой. Мужчина, достав нож, вонзил его в грудь обезжизненного тела, срезав кусок плоти с грудной клетки и протянул ребенку.
- На, держи... - как то не уверенно произнес отец и, немного помедлив, добавил, - Так все делают, когда хотят, чтобы их близкие остались навсегда рядом.
     Вероника протянула синюшные костлявые ручонки к "своему обеду", жадно вгрызаясь в сырое, горькое мясо. Вслед за этим отец вновь проделал это, только уже себе. Затем поскакали все новые и новые отрывки: вкус разлагающегося кошачьего мяса, горьких кореньев, гнилых овощей и нежный, сладкий вкус детской плоти...
     Дикий спазм, охвативший желудок, возвратил ее снова в реальность, заставив упасть; к горлу подступил рвотный ком, голова закружилась, истерика на грани безумия охватила разум Вероники. В груди предательски защемило не давая воздуху попасть в легкие. Из последних сил она попыталась встать цепляясь за подоконник, но сознание резко покинуло юное тело. Очередной удар о пол оказался последним, измученное тело девочки отказалось "выжить последний раз".