Баллада о скрипаче-охотнике

 


История эта случилась давно.
Гусиным писали в то время пером.


1.

Жил парень в деревне с женой молодой.
И был у них сад и с колоннами дом.
Супруга его, что, конечно, не диво,
Красоткой надменной была и сварливой.

Занятия два она обожала,
На мужа ворчать и поесть до отвала.
Гурманкой была – это, друг мой, когда,
Важнее чем честь для супруги еда.

Решила отведать жена как–то утром
Волшебное блюдо – в яблоках утку.
Ей кто–то сказал, что ее поедая,
Останется вечно она молодая.

Красотка сварливая бедного мужа
Зовет и шипит, как на суслика гюрза:
- Сегодня к обеду доставишь мне утку.
Не вздумай голодной оставить супругу!

- Берданку под мышку и  марш на охоту.
Без дичи ноги чтобы не было в доме!
Супруг пригорюнился, но, как обычно,
Сварливой подруге своей подчинился.

Ослушаться был он не в праве богиню,
Не хворью страдал – дефицитом гордыни.
Ружьишко почистил, и, в лес чтоб идти,
Болотные с гвоздика  снял сапоги.


2.

А с утками встарь была вовсе беда,
В них бестий, хоть плачь, не попасть из ружья.
Поймаешь на мушку, а спустишь курок,
Чертовок ни порох, ни дробь не берет.

И так муж пытался и сяк – ни шиша,
Ему не давала по уткам пальба.
Красотка усилий не оставляла,
Пилила старательно и укоряла.

Стучала по темечку мужа, зазря,
Все двадцать четыре в сутках часа.
И только тогда темп слегка замедляла,
Когда утку в яблоках воображала. 

На миг становилась, как ангел, нежна.
Ее поедая, смыкала глаза.
Но, мысленно с блюдом когда расправлялась,
Мгновенно красавица преображалась.

И топала ножкой, чтоб тут же охотник
Ей утку доставил, вот вынь и положь ей!


3.

Охотник натура была не простая.
На скрипке любил он играть, воспевая,
Красу неземную богини своей.
Сварливой избраннице было же лень

Пассажи си слушать, взашеи его
Гнала на охоту, ломая смычок,
Назло об коленку свою наливную.
А ниже спины в ход пускала вторую.

- Не возвращайся без дичи балбес,
И топай мазилка прямехонько в лес !
Охотник брал скрипку свою и ружье
И в лес направлялся. Там быстро смычок

Из липы он ножичком вырезал,
Но в утку, увы, был не в силах попасть.
И в камышах муж в засаде, в осоке
Сидел, музицируя понемногу,

Пока, обессиленный, не засыпал.
И ночи холодные там коротал
Со скрипкой в обнимку, ружьем и смычком, 
Не в праве без дичи вернуться домой.

И вот он однажды проснулся поутру,
Вода в сапогах, да и нос хлюпал жутко.
Такая его распирала тоска,
Шопена вдруг вспомнил  траурный марш.

Муж скрипочку поднял и тронул смычком.
Он плохо запомнил, что было потом.
Волшебные звуки рекой полились.
Захлопали крыльями утки вдали.

Не видел охотник-скрипач ничего.
Его поглотило искусство всего.
Последний пассаж наконец отзвенел,
Он поднял глаза и обомлел.
 
Утиная стая вся, в полном составе,
Сидела на кочках, Шопену внимая.
На уток побочный Шопена эффект
Еще не изучен тогда был. О, нет.

Как-будто бы спала утиная стая,
И клювами в такт в унисон вся качала.
В итоге Шопена траурный марш
Охотнику брак покосившийся спас.

Скатилась слеза по щеке скрипача,
Охотник же промах не дал из ружья.
И бедную утку жена, наконец,
На ужин в один заглотила присест.

(Умяла без яблок, забыв про рецепты,
Такой аппетит разыгрался отменный).


4.

Сбылась у сварливой красотки мечта.
Любовь и согласие ? Как бы ни так...
А вопли и звуки разбитой посуды
Не дали соседям поспать и минуты. 

Ведь требует снова на завтрак она
Опять утку в яблоках – прямо с утра!
Всю ночь бедолага по яблоням лазил,
Не выспался, лишь бы супругу ублажить.

На зорьке же скрипку с ружьем прихватил,
Бегом на болото опять потрустил.
На кочку уселся скрипач впопыхах,
Шопен над болотом – трагический марш

Сердечко утиное вмиг разорвал.
У бедной от грусти случился инфаркт. 
Такой оказался печальный нюанс,
Сердечки заводит Шопен в резонанс.

Пассажи, эмоции, тонкие чувства,
Страшнее, чем дробь, оказались для утки.
По скрипочке плавно смычком поводи
И можно к сварливой с добычей идти.

Такого эффекта добилось искусство,
Что в птичек стрелять стало в принципе глупо!


5.

Богиня же с вилкой, утку на завтрак
Смела, как цунами, и вновь ультиматум.
Теперь пусть по утке приносит охотник
На затрак, обед и, кстати, на полдник.

А с ужином ладно, подарит врагу.
Трещит сарафан – от чего, не пойму.
И вот разразилась у уток беда.
Как утром концерт - бац! Инфаркт или два.

Пикируют все на тарелку к сварливой,
От стаи осталась уже половина.
Искусство волшебное, бесперебойно,
На стол поставлять стало уток голодной.

Совсем обнаглела красотка бесстыжая,
Уж в грушах  их тушит и в апельсинах!
Уже стало  яблок в садах не хватать,
Такой марш волшебный придумал поляк!


6.

Про этот страшный музыкальный геноцид,
Утиный Бог узнал, когда лечил радикулит.
- Какое удивительное безобразие!
На композитора  Утиный Бог разьярился.

Он сразу понял, что подобный зверский аппетит,
Все поголовье уток на планете  истребит.
И в книгу красную запишут утку скоро,
Из-за Шопена и прожорливой супруги виртуоза!


7.

А в это время, развалясь в своей берлоге,
Храпел медведь, страдая от изжоги.
И наблюдая сон про дикий мед, что уминает в чаще,
Сосал он лапу, как пустышку, в грозной пасти.

Взошла луна, и тут приснилось мишке,
(Причины этого события очевидны),
Что, пробудившись утром после надоевшей спячки,
Он уплетает утку с аппетитом смачно.

Медведь взревел и вылез из берлоги,
Зарядку сделал, заточив о елку когти,
И в можевельнике, зевая и икая,
Уселся, плотный завтрак предвкушая.

(А затаился следопыт у самой той тропинки,
Где дичь с концерта виртуоз тащил обычно).
Он был толковым и способным экземпляром,
И был отобран для задания недаром.

Но вышла в ходе операции заминка,
Когда экспроприировал свою добычу мишка.
В программу это не входило бенефиса,
И оказалось неприятнейшим  сюрпризом.

Приватизировал он утку аккуратно,
Но будучи на редкость косолапым,
Когда ретировался с уткой восвояси,
Упс! Легонько наступил на ухо музыканту лапкой.

Поставил пятку мимо кочки от испуга,
А тут на травке развалилось чье-то ухо.


8.

Финал истории, конечно, был печальным.
Супруг сменил штаны и, отдышавшись, малость,
Вернулся утром на возлюбленную кочку.
А к уху привязал лягушку, как примочку.

Подвох скрипач не сразу  заподозрил.
Поднял смычок, но, как им не елозил,
Лишь звуки адских какофоний
Тот исторгал взамен пленительных рапсодий.

А что же с утками? А утки, от расстройства,
На юг сбежали - поправлять здоровье.
От чар  воспрянув траурных Шопена,
Сомкнув ряды, от трелей улетели.

Что стало же с четой – увы, одни догадки.
По версии одной супруга изменилась в одночасье.
От мяса с дичью враз решила отказаться,
При виде мужа стала тушеваться - заикаться,

И в чепчике, как ангел, у окна,
До старости вязала кружева.
Другие утверждают, что сварливая,
Не обнаружив завтрака любимого,

Позеленела вся от злобы, затряслась,
На шею мужу, взгромоздившись, забралась,
И в воздух взмыв, как-будто в ступе,
В погоню ринулась за стаей на супруге.

Размахивая, как хлыстом,
Супружеским магическим смычком.