Тварь

Может быть в городе, может – в болоте,
Там где линялая стелется хмарь,
Жило чудовище – дева во плоти,
Самовлюбленная серая тварь.

Тварь была тварью не только с рожденья,
Нет, по призванью такою была,
Совесть свою предавая забвенью,
Выгод своих терпеливо ждала.

Юбок коротких она не носила,
Кодовый дресс, соблюдая во всём,
Вовремя в офис она приходила,
Чтобы начальник был ей восхищен.

Все указанья точь в точь исполняла,
И документы держала в ажуре,
Переработки свои не считала,
В общем, де-факто была, не де-юре.

Серая мышка, кто глаз-то положит,
Что бы плохого сказали о ней,
Помощь свою деликатно предложит,
Не было в офисе дамы скромней.

Шеф её был не по возрасту странный,
Миксом диктата и либера был,
В целом, мужчиною был он гуманным,
Птичек безумно и страстно любил.

Вот потому-то в его кабинете,
Клетка стояла, в ней жил попугай,
Так же, как шеф он торчал в Интернете,
И понимал, что такое вай-фай.

Шеф угощал его свежей печёнкой,
Шеф его кормом отборным кормил,
И разговаривал с ним, как с ребенком,…
Шеф его больше супруги любил.

Он ему Гёте читал и Шекспира,
В жаркий июль эскимо угощал,
Если бы мог – отписал и квартиру,
Все ему выходки молча прощал.

Был попугай тот умен, но наивен,
Радуясь новым на дамах нарядам,
И макияж ему был не противен,
Вслед им глядел затуманенным взглядом.

Новенький шарф не заметить не мог,
Новые серьги, на пальце колечко,
А от походки игривой и ног,
Птичье безудержно билось сердечко.

Он обожал отварные спагетти,
Те, что на уши шефу крутили,
Втайне считая его снежным йети,
Врали ему и безудержно льстили.

Тварь, наблюдая всю эту картину,
Выгоду тут же решила извлечь,
И устранить, ей не нужной, причину,
И подозрений к себе не привлечь.

В день роковой и во время обеда,
Тварь в кабинет опустевший вошла,
И по закону винта Архимеда,
Голову птичке скрутила она.

Шеф отобедав, довольный вернулся,
Тело любимого друга нашёл…,
Горем немерянным он захлебнулся
И в лучший мир в тот же миг отошел.

Месяц спустя на двери кабинета,
Новая надпись собой красовалась,
Прежних жильцов была песенка спета,
Тварь в кабинете теперь обживалась.

Меряя должности кровью невинной,
Ветхозаветным грехом окроплясь….
Тварь не считала поступок повинным,
Должности новой отнюдь не стыдясь.

Всё на круги свои снова вернулось,
Офис в работе и в городе – хмарь.
Только тревога у твари икнулась…
Вдруг там за дверью ждет новая тварь?

Что ж, беспокойство тварское понятно,
Страх – это спутник, живущих во лжи…
Жизнь по расчету всегда суррогатна,
Как бы ты голову всем не кружил.

Кара за зло поджидает в объятья,
Так справедливо предписано встарь,
И по законам людским и понятьям,
Скрутит ей голову новая тварь.

Господи… вечная, вечная истина,
Ну, почему она тварям не в толк,
Жизнь без любви к людям, также бессмысленна,
Как на цепочке гуляющий волк.