По мотивам Клуба самоубийц

В туманных дебрях Альбиона,
В трущобах грязных кабаков.
Играл с судьбой наследник трона,
Одев инкогнито покров.

Поднаторевший в злоключеньях,
Но, не насытившись ничуть.
Молил фортуну приключенья,
Благословляющей наш путь.

Фортуна принцу усмехнулась,
Куда ей дуре устоять?
Самоубийцей обернулась
И обещала в клуб принять.

И принц пошёл, забыв о чести,
Где самоубийцы собрались вместе.
Какие люди – омерзенье!
Принц, ты в накладе за везенье!

Вот приключенье — объеденье.
О таком ты даже не мечтал,
Когда фортуну попрекал.
Смотри — какой-то уж нахал,
С надгробной речью по тебе, поднял бокал!

Вот так эпитафия!
Отбросов века хартия,
Шутить изволит братия ?

Землисты лики, отрешённость,
Эмоций, мыслей приглушённость.
Принц всматривался в эти лица:
"Что же им мешает примириться?"

Сквозь наркотический дым сигарет,
Один выкладывает свой протест:
— «Я бы не хотел уйти «туда»,
Но слишком убедительна она –
Теория Чарльза Дарвина:
Что все произошли от обезьян,
В нас будет вечно жить от предков тех изъян,
Жжёт разум мне от мысли той —
Кем был "прамиллиардный" предок мой!

Другой старик, параличом разбитый,
Лицо испито иль избито:
— «Поверьте в жизни всё я знал,
В рулетку в карты я играл.
Знал денег упоительную власть
И страсти, одурманящую сласть.
Всё это доложу вам мелочишки
Из детской инфантильной книжки.
А наша эта с вечностью игра
Всё это уже в себя вобрала,
Усилив только во сто крат,
Когда я здесь, я дико счастлив, рад!»

— «Он счастлив лишь когда играет с нею,
Он чувствует при этом всё острее.
Я же, распрощаясь с нею, онемею
От счастья…
И бьётся сердце у меня быстрее
При мысли той, что пики туз
Сегодня будет картою моею»
— Шепнул на ухо сзади принцу человек,
Тот самый, поманивший в этот склеп.

Принц замер, обернулся, в тусклом свете
Глаза блуждали, чуть дрожали веки.
А голос лихорадочно шептал:
— «О пики туз! Тебя я столько ждал!
Мир – это сцена!
О рожи – сгиньте.
А на губах пена.
С подмостков – скиньте!»
Принц:
— «В чём заключаются правила игры?
Я с ними не знаком еще, увы!»
Самоубийца:
— «Раздаются карты эти
Туз пики – карта смерти
Туз крести — верховный жрец!
Но слышу гонг! О, Боже! Наконец!»

Длиннющий стол покрыт зелёной скатертью.
А принц уж про себя, отнюдь не Божьей матерью.

Но поздно отступать
Ведь карты стали раздавать!
Змеятся карт лепестки.
Кому-то принесут последнее, прости!
А, если раздаётся чей-то вздох,
Другому он сулит иронии подвох.
. . . . . . . . . . . . . .
Как панегирик мертвеца,
Отлила кровь вся от лица.
У рук потливость подлеца,
Скользила карта без конца.
Её никак не повернуть
И призрак смерти давит грудь:
«О небо! Отпусти грехи забудь!»
Страх по венам разлился, как ртуть.
В проклятье карту повернув,
Принц замер, судорожно сглотнув.

И вот она, как жути лик
Зияет чёрным карта пик!
. . . . . . . . . . . . . 
Соседа нервный смеха всхлип,
Вернул действительность на миг!

Принц тупо глядя в стол, молчал!
А вскоре, глухо застонал:
Он вспомнил эхо среди скал,
Как утром по ветру скакал.
И дымку лёгких облаков,
И неизбывность первых слов.
И шум седеющих дубрав,
Постель дурманных нежных трав!

«О! Жизнь — Подлюка какова!
Всё это будет без меня!»

Судьба опустило вечности забрало,
За то, что жизнью блефовал он!
А, тот сказал на жизнь с обидою:
«О Боже мой, как я завидую»!