ЛоГГ. 17 мгновений лета. 4. Дуэль

- Юлиан, у этого Рубинского и впрямь амбиции были как про него говорят, - вполголоса, но с апломбом хозяйки этого уголка обитаемого мира говорила Карин. - Мне даже нравится, что имперцы заняли этот его особнячок, он им вполне подходит по статусу. Всё же вкус у него был на уровне, просто приятно тут находиться.
- Что ни узурпатор верховной власти, так обязательно с эстетическим вкусом у него всё в порядке, - с тяжёлым вздохом печально ответил командующий республиканской армией.
   Катерозе на секунду хищно оскалилась, но молнии в её глазах заплясали всерьёз и надолго:
- Что поделать, если это главное упущение Союза, исключая Трюнихта, разумеется? Впрочем, он и сам тот ещё узурпатор, страшно подумать, что было бы, не подстрели его наш красавец генерал-губернатор! Кабы республиканцы хоть чуток уважали своих воинов, глядишь, судьба Союза была бы иной! А то - жрать с пластмассовой посуды - это ж курам на смех!
   Юлиан почувствовал смутное раздражение - похоже, имя ему было всё-таки ревность...
- Как ты сказала? - он ещё не полностью очнулся от тяжёлых раздумий о предстоящем, но требовалось показывать, что он не игнорирует реальность. - НАШ генерал-губернатор, да ещё и красавец??? Что за компрадорская лексика, дорогая? Сколь бы не был выгоден на деле поступок Ройенталя, он не перестаёт быть противозаконным.
   Катерозе в сердцах тряхнула головой - это означало, что её настроение могло уже испортиться...
- Милый, я сказала вообще-то правду - ты не можешь этого отрицать ни на каких условиях. Это был наш генерал-губернатор, он сделал для территории столько, сколько наши чинуши не сделали бы никогда за десятилетие. То, что он был красавец - это объективный факт, дорогой, странно лишь, что об этом все стыдливо молчат, а я не вижу причин помалкивать. Как ни печально, все истинные красавцы погибают, очень жаль, - она нежно погладила карман куртки, где лежал шёлковый мешочек с кудрями её отца, которые принёс ей Юлиан, и только в этот момент он услышал от неё долгожданное "я тебя люблю". - А что касается противозаконности... я не буду тебе напоминать, как относился к Трюнихту адмирал Ян, но как насчёт того, что важнее - закон или человек? Если первое, то Союз погиб вполне себе логично!
   Тут уже сам Юлиан замотал головой, отбрасывая дежурную рассеянность.
- Да сколько ж можно расхваливать имперцев по всяким поводам, в конце концов?! Теперь у тебя Ройенталь красавец, а что дальше? А ведь между тем не ты ли поощряла, когда твой отец бахвалился дуэлью с ним?
   Катерозе против ожидания весело рассмеялась.
- Да, он очень смешно это делал, глупый взрослый ребёнок, вообразивший, что равен взрослому мужчине, - она томно прикрыла глаза, закинув руки за голову. - Конечно, поощряла - потому что знала, что дальше наших коридоров это не уйдёт, а погладить его по шёрстке очень хотелось. Захоти Ройенталь всерьёз его размазать - я бы с отцом не повидалась вовсе, так что у меня есть и свои причины говорить о нём правду, и плевать, что это имперец, даже такого ранга, Юлиан. Неужели неясно до сих пор? И потом, это вовсе не единственный красавец среди приближённых императора - их тут сотни - а наша армия не могла похвастаться наличием красивых мужчин никогда! - она резко поставила руки ладонями на талию и озорно открыла свои бездонные глаза, видимо, недовольная тем, что не дождалась поцелуя. - Кроме отца и Поплана даже назвать некого, ха-аха! Разве что адъютант Меркатца ещё прибился, но и он не местный, что называется.
   Юлиан беспомощно развёл руками, насмерть сражённый этой женской логикой...
- Этак что же получается, что я тоже урод? - удивление было столь сильным, что у него не было сил даже обидеться. Собеседница воспользовалась этим его замешательством в полной мере для выполнения своих замыслов - налетев на него словно вихрь, Катерозе резко сжала его сильным объятием и припечатала крепким поцелуем, а затем столь же быстро отпустила, словно ничего этого только что не было.
- Ты вне конкурса вообще, милый, - назидательно сказала она, манерно покачав указательным пальцем у него перед носом. - Но нужно учитывать те статьи, где нас положили на лопатки, а не обижаться. Посмотри - даже наша типа бравая форма рядом с имперским мундиром просто лохмотья, а ведь встречают по одёжке, как говорится... Когда феззанки шипят, видя нас, одно слово: "Оборванцы!" - я знаю, что они правы. Думаешь, мне приятно это осознавать? Наш уютный Изерлон строила тоже империя, не забывай.
   Юлиан в ужасе схватился ладонями за виски. Столь мещанский взгляд на вещи был ему абсолютно чужд, но крыть было нечем. Не он ли сам молча воевал за чистоту и порядок в доме адмирала Яна, просто не задумываясь над бытовыми мелочами? Ведь действительно, даже семейство Казельн настоятельно давало понять всем своим существованием, что спартанские условия для людей - не самый лучший выбор, тем более, жить в них постоянно... А ещё в памяти всплыла старая феззанская язвительная острота: "В отличие от имперской армии, в повстанцы брали кого попало, вот и результат, хи-хи!" Он не знал, что подруга тоже часто вспоминает мадам Казельн, но в связи с тем, что услышала от неё однажды...
   "Карин, дорогая, все эти мужские игрушки - на деле просто чепуха, было б чем им заняться. Я действительно не разделяю ничьих убеждений - они чушь, вообще-то. Фредерика стала офицером только потому, что её отец был им - будь он судьёй или адвокатом, она стала бы юристом и точно так же нашла себе мужа, только семьянина посерьёзнее, честно говоря. Уж за год семейной жизни мог бы сделать девочке ребёнка - очень странный парень этот Вэньли. Я же стала женой перспективного офицера лишь потому, что знала, что моего парня всё равно пригребут в армию в нашем идиотском государстве. Мне был нужен он, а не трепотня о демократии и прочей ерунде. Он меня любит - и это всё, что мне от него нужно, взамен я даю ему понять, что он может всегда рассчитывать на меня. Всё. И мне без разницы, что там у него на воротнике - орёл, лев или триколорная ерунда с пятиугольником.  Но пока ты не влюблена всерьёз, нечего цепляться за что попало - попадается обычно всякая мелочь. Не нужно бросаться людьми, тут ты права, но и разделять все их заморочки ты вовсе не обязана".
- Ты что ж, на самом деле недовольна тем, что не носишь обычное женское платье из солидарности со мной? - убитым голосом проговорил Юлиан. - Я дурак, что не подумал об этом.
- Это так, но что это меняет? - усмехнулась Катерозе. - Я достаточно хорошо смотрюсь и в форме, а надень я что гражданское - все решат, что ты завёл шашни с имперскими дамами и твоя репутация пострадает всерьёз. А вздумай ты напялить что-то вместо формы - считай, карта наша бита вовсе, раз подстраиваемся под победителей. До чего неприятно всё-таки разгребать чужие огрехи...
- Ты полностью права, - вздохнул Юлиан и наконец сообразил нежно обнять её.
- Что за шараду ты опять решаешь в уме? - проворковала она, погладив его по волосам. - Говори, я же вижу.
   Юлиан снисходительно улыбнулся.
- Она называется "почему де Вилье хотел убить императора". Похоже, это из-за эпизода с ним мы получили ещё одну аудиенцию, а вовсе не из-за важности наших совместных соглашений.
   Катерозе звонко и заразительно засмеялась.
- Всего-то? Да тут думать нечего даже. Не устоял перед искушением попытаться, вот и всё. А император просто великодушен, как все настоящие мужчины.
- То есть? - озадаченно переспросил Юлиан.
- То есть де Вилье эмоционален, как все честолюбцы, которых не устраивает сидеть на задворках мира и прозябать там со скуки. То есть он, будучи реальным лидером, завидовал императору, у которого получилось то, что он сам хотел бы сделать - вопрос, мог ли и прочая оставим в стороне, - азартно пустилась в пояснения подруга, величественно пылая жарким огнём в глазах. - Люди же часто дерутся не с реальными противниками, а со своими абстракциями, которые они наложили на образ других людей и назвали тех своими врагами. А эмоции - штука такая, которую нельзя недооценивать, иначе бы ты оставил де Вилье в живых, верно? Коль скоро же ты - последний, кто его видал, то тебя об этом и спрашивать - обычный полицейский опрос в таких случаях вовсе неэффективен, детали теряются. Ты ведь не всё знаешь из того, что известно императору по этому делу? Почём тебе в таком случае знать, что ему может быть интересно? Вот и не задавайся больше глупыми вопросами - лучше подумай, что привезём в подарок Шарлотте и её сестре.
   Юлиан молча тяжело вздохнул - ему не нравились эти внезапные переходы на бытовые мелочи, но протестовать он опасался. Катерозе с таким удовольствием носилась по всем выставкам, музеям, концертам, спектаклям, которые вежливо предлагали посетить имперские сопровождающие, что он не мог даже помыслить о том, чтоб ей отказать: "Ну где же я ещё могу увидеть такую красоту, Юлиан, ну сам посуди!" Приходилось сопровождать её, тем более что делать особо было нечего. Но и Аттенборо был прав в своих подозрениях, обронив как-то вполголоса: "По улицам слона водили..." И уж чего стоит это уведомление об аудиенции только для них двоих! Ощущение, что почва потихоньку уходила из-под ног, становилось всё навязчивее - так, должно быть, ощущал себя Лебелло, приняв на себя всю полноту власти в своё время. "Нету драки - нету популярности" - любил говаривать отец Карин, но что это за жизнь, если драка в ней - сплошная?
   К счастью, а может, и наоборот, но думать стало некогда - появился церемонийстер с дежурными словами, и Юлиан, инстинктивно превратившись в галантного кавалера, повёл Катерозе под руку навстречу судьбе.
   Огромная гостиная явно была рассчитана на немного скромненький бал, не иначе - первое, что приходило на ум. Лебелло бы точно позавидовал, отчего-то подумалось само собой. И Фредерика бы тоже заценила - но для императора роскоши просто фатально недостаточно - резюмировал бы любой соотечественник... Какой удар по шаблону, в самом деле, сразу же - нет, не зря адмирал Ян вставал навытяжку на своём мостике, услышав сообщение о прибытии флагмана императора и отдавал честь - Юлиан все чаще ловил себя на том, что и сам еле держится, чтоб не вести себя подобным образом. А когда-то ненавидимый им за блестящие победы Лоэнграмм преспокойненько сидел сейчас на просторном диване, потому что ничего похожего на трон соорудить приказано не было, едва ли не спиной к гостям, и перебирал руками старинные клинки, в ножнах и без - от них и вправду нельзя было просто так отвести взгляд. Он был без плаща и верха мундира - после непонятного выздоровления от смертельной болезни он ходил так по-домашнему постоянно, и лишь пару раз в особо торжественных случаях выходил в полном церемониале. Золотые волосы сияли на ярко-синей рубахе дорогущей ткани, будто лучи солнца в полдень. На низком столике для сладостей и кофе тоже лежала пара шикарных клинков, так что, усевшись напротив в приготовленные для гостей кресла, посетители могли и сами до них дотронуться легко. Никого, кроме Эмиля, молча поднёсшего гостям чай, не было, и Юлиан, поначалу очень напрягшийся от этого, обнаружил, что побеждён этой нарочито домашней атмосферой.
   Император весело кивнул и лучезарно улыбнулся, чуть подмигнув, прихлебнул из кружки первым:
- Молодцы, что пришли. Разбираю тут некоторые антикварные игрушки, решил и вас позвать, дело интересное. Вы ж не любители скучать, я так понял?
   Эмиль молча поставил перед Катерозе вазу со сладостями. Та, помедлив, потянула к ней руку.
- Ну, как ни смешно прозвучит, - беспомощно развёл руками Юлиан, - а так получилось, вот и всё.
   Райнхард весело и беззаботно рассмеялся.
- Вот так оно обычно и бывает, - получается само и как само хочет, верно? - он снова подмигнул, не переставая улыбаться, и взялся потягивать чай, просто сияя теплом и светом на гостей.
   Юлиан молча кивнул.
- Вы прекрасно выглядите, Ваше величество! - с искренней радостью заявила вдруг Катерозе. - И... Ваша держава и люди тоже... - она умолкла, и Райнхард поблагодарил величественным кивком в её сторону. Он не был польщён, но доволен - и не желал этого скрывать, как видно. Юлиан не знал, что на деле означал этот обмен любезностями, и снова промолчал.
- Зачем ты окончательно убил де Вилье? - с лучезарным радушием спросил его император, однако было заметно, что вопрос вполне деловой. - Нужно было хотя бы допросить его, у нас ведь обоих были к нему счёты. Тоже мне деятель государственного уровня, хе-хе.
   Юлиан тяжело вздохнул и покачал головой:
- Слишком ненавидел.
- Кабы ты его слишком ненавидел, - усмехнулся в ответ император, - так полез бы голыми руками душить и ногами пинать, а не прицельно расстреливать. Ты опасный противник, получается, верно? - он опрокинул в себя едва ли не всю кружку и застыл с улыбкой, от которой можно было ждать чего угодно. 
   Юлиана бросило в жар, и он лишь беспомощно пожал плечами. Ему захотелось отвести взгляд от этой улыбки, демонстрирующей всю истинную силу имперской мощи, и он поневоле остановил его на лежащих так близко и завораживающих любого мужчину клинках.
- Нравятся? - нарочито бесцеремонно поинтересовался Райнхард, прихлёбывая из кружки дальше и прищуриваясь, будто высматривал что-то, известное ему одному.
- Да, очень, - почтительно проговорил Юлиан, радуясь про себя перемене темы.
- Помнится, с топором ты управлялся неплохо на моём флагмане, - с лёгким оттенком пренебрежения заметил император, поставив пустую кружку на стол и замерев в этом положении, - а как ты в работе с таким оружием, для офицеров повыше твоего текущего звания, а? - его тон стал каким-то заговорщицким, и собеседник наконец мило улыбнулся в ответ.
- Не на тренировке ещё не дрался, - с искренним добродушием сообщил Юлиан и взялся за рукоять. - Да и столь дорогие гун-то мне видеть ещё не приходилось.
   Катерозе занервничала, сама не понимая, отчего, и одним махом съела несколько сладких кусочков какого-то мармелада. Вкус был слишком силён - ничего подобного она раньше просто не пробовала.
- Может, проверим? - нарочито беззаботно бросил император, оставив кружку и непринуждённо взяв в точности такой же, разве что с иными украшениями, клинок у себя с колен и чуть подняв его вверх. - Доставишь мне это удовольствие, а?
   Юлиан, только что с радостным восторгом рассматривавший грозное оружие, застыл с потемневшим лицом.
- Шутить изволите, Ваше величество? Спарринг с Вами - и мне? - он даже не пытался скрыть своё потрясение, чем явно доставил удовольствие собеседнику.
- А что удивительного-то? - с напускным безразличием прокомментировал тот, неспешно вставая на ноги. - Как задираться к моим адмиралам в космосе - так нормально, как шастать по моему флагману без разрешения с бандой отморозков - так ничего, а как прямой поединок - так тебе удивительно? - он беззаботным жестом поправил гриву золотых волос, и застыл, картинным движением обнимая рукоять обоими руками. - Ну?
- Как Вам будет угодно, - совсем убитым голосом проговорил Юлиан, вставая. Он абсолютно не знал, что и думать - развесёлый тон императора скорее навевал ожидания, что всё сказанное - шутка...
- Благодарю за такие слова, - с величественным высокомерием усмехнулся Райнхард, кивнув головой. - А то мне очень угодно наконец разобраться с тобой, наглец, посмевший обругать мою династию при моих же адмиралах, - его тон продолжал быть весёлым, но теперь стало понятно, что шутить он и не думает даже. - Болеть и умирать, значит? Да не дождётесь, дорогой наш командующий республиканцами, понятно? - улыбка императора осталась добродушной, но в глазах полыхнуло что-то уж совсем другого рода. - Сюда! - скомандовал он, чуть ли не прыжком выбираясь из-за стола и быстро двигаясь по открытому пространству гостиной. - Места тут хватит вполне.
   Юлиан, совершенно ошеломлённый происходящим, еле нашёл в себе силы повиноваться. У него просто было недостаточно времени осознать, что всё это - не дурной сон... Император, будто продолжая от души развлекаться, не торопясь чертил своим оружием в воздухе перед собой знаки бесконечности.
- Ну, где тебя носит, олицетворение хаоса и безответственности? - с беззаботным смешком проронил он. - Давай, разбирайся со своим недоразумением, пока у тебя есть такая возможность, или ждёшь, что я передумаю?
   Катерозе смотрела на него, как заворожённая, но вместе с тем на её лице начало проступать что-то ещё, вроде понимания неизвестно чего. Юлиан, оскорблённый тем, что её взгляд направлен не на него, поспешил приблизиться к противнику с криком: "К Вашим услугам, сударь!" и скрестить лезвия...
- Вот и славно, - с весёлым смехом отозвался император и атаковал с такой мощью, что Юлиан успел усомниться в своих силах вовсе и окончательно.
- Это тебе за Изерлон, - спокойно сказал Райнхард, не давая перейти в контратаку и как будто даже пританцовывая ради забавы, но от его тона повеяло ледяным холодом, да и глаза будто открыли космическую бездну с сиявшими там звёздами класса О2. - К нашим стычкам перейдём позже немного, - и тут Юлиан всерьёз испугался - по всему выходило, что отбиваться долго он не сможет, а император, похоже, просто решил его хладнокровно убить на поединке - что странного, в самом деле? Простое да изящное решение вопроса - не зря же адмирал Ян избегал чего-то подобного... никакой он дипломат, получается. Император тем временем, похоже, начал уже издеваться над ним, срезав дважды по пряди волос с каждой стороны, а затем - республиканский значок с груди. Внезапно Юлиану показалось, что не грех и сдаться превосходящему противнику, и он, вполне достоверно сымитировав, что подскользнулся, грохнулся на спину. Райнхард вдруг сделал странное движение ногой - он будто проверял, где именно упал противник, и быстро убрал её, не упустив случая пребольно заехать каблуком по рёбрам...
- Ну, и где же прыжок с пола и удар обеими ногами? - с ледяным интересом спросил император, застыв с раскрытой грудью и задранным вверх оружием. - Чего ты ждёшь, в самом деле?
- Но это же будет нечестный приём, - деловито ответил Юлиан, не шевелясь.
- Как будто это кого-то когда-то смущало, - холодно прохохотал Райнхард. - Вот твоего учителя, кстати, точно не смущало - так лихо бортанул меня под Вермиллионом, что у нас это прямая аналогия.
- Это я ему там подсказал, вообще-то, - вежливо сообщил Юлиан, по-прежнему не шевелясь. - Вы уже почти выиграли, но я догадался и влез с пояснениями...
- Та-ак, - с невозмутимым интересом прокомментировал его противник, явно удивлённый, но полностью владеющий ситуацией. - За сообщение спасибо, но мы таки не закончили, ведь ты мне подставился, а это излишняя вежливость. Продолжим, вставай, - он роскошным жестом протянул ему свободную руку, и Юлиан понял, что бессмысленно отказываться. Он молча повиновался, довольный уже тем, что казнь, похоже, отменена. Драться вовсе не хотелось, но и попросить прекратить поединок при Карин он не мог.
- К спине и на пять шагов, - деловито скомандовал тем временем император. - Посмотрим, насколько ты опасен и хитёр.
   На этот раз Юлиан не мог решить, получается ли у него эффективно держать оборону, или император снова забавляется. Но вскоре опасения, что его жизнь кончится после очередного изящного движения противника, снова не просто вошли в прежнюю силу, но стали ещё прочнее, чем в первый раз. И оно наступило, изящное движение, но совсем не такое, как он мог ожидать... Райнхард вдруг резко упал на спину, остановившись и обнимая рукоять меча обеими руками - и только то, что он не побледнел при этом, указало вождю республиканцев, что это не странная случайность в схватке, а что-то вполне себе продуманное.
- Ну, чего ты теперь смотришь? - прежним тоном спросил император. - Где удар наповал, я не понял?
- Вы же сами упали, Ваше величество, - с лёгкой укоризной ответил Юлиан, вежливо опустив клинок острием к полу. - Я видел, какой ещё удар наповал, шутите, что ли?
- Ну я же упал у себя на "Брунгильде", верно? - невозмутимо пояснил противник, не шевелясь. - Не будь рядом со мной пары моих адмиралов, да будь ваших людей вдвое побольше, к примеру - я бы недолго защищался сам, логично? - он снова весело расхохотался. - Что ж ты не взял реванш за ту неудачу-то?
   Юлиан в ужасе прикрыл глаза свободной ладонью - он наконец понял, что боится.
- Я не хотел Вас убивать, Ваше величество, поверьте, - проговорил он упавшим голосом. - Эта авантюра была лишь для того, чтоб встретиться с Вами, но не более этого. 
- Да ну? - вполне себе радостно вскочил на ноги Райнхард. - Разве капитан Шейнкопф тоже так думал? Кабы вы пришли вдвоём, он бы действовал быстрее, разве нет? - он искренне смеялся, но Юлиану было вовсе не до смеха. - Даже если ты сейчас не врёшь, не думаю, что ты бы успел ему помешать меня прикончить.
- Я не позволил бы ему этого! - резко вскинулся Юлиан, резко отняв руку от глаз и положив её на талию. - Не знаю толком, как, но не позволил бы, это точно! Довольно и того, что погиб командующий Ян, не хватало ещё, чтоб и мой император! - последние слова он проговорил так, как раньше позволял себе только молча, когда смотрел на строй имперских кораблей, шепча: "Сегодня или никогда".
   Райнхард понял и почувствовал эту искренность, однако всё выглядело так, будто она его вовсе не впечатлила. Он озорно, по-мальчишески присвистнул, вложив в это немалую долю издёвки.
- Да ты вообще чудовище, парень. Используешь людей, отправляя их на смерть ради своих интересов, врёшь им, пользуешься чужой славой, а на деле тебе нужно лишь место поуютнее. Ну да все вы, демократы, такие, вам лишь бы капитал приобрести да невинность соблюсти, - холодно усмехался он в ответ на ужас и растущий гнев противника. - Представляю себе этот сюрреализм - два мятежника дерутся за право распорядиться мной, одному я нужен трупом, а другому - исполнителем его капризов, ага...
- Вы... неправы, Ваше величество! - почти прошептал тот, уже закипая.
- Неужели я похож на идиота, который может поверить в то, что ты говоришь, а? - ехидно спросил император, лучезарно улыбнувшись вновь. - Не нужно меня настолько не уважать, право.
   Юлиан понял лишь, что его трясёт от бешенства - и не очень понял, что делает...
- Защищайтесь, Ваше величество! - выпалил он и ринулся в атаку.
- Чудесно! - донёсся до него торжествующий голос Райнхарда. - Наконец-то я свободен от тебя...
   Сталь звенела, как ни разу раньше, но весь гневный пыл развеялся уже на второй минуте поединка - а император как будто вовсе не притомился. Ещё через полминуты Юлиан горько пожалел о своей вспышке - а потом и вовсе начал леденеть от ужаса. Каменное лицо противника было непроницаемо, а жестокие удары сыпались так, что хотелось провалиться сквозь землю, только бы это страшное действо прекратилось. Юлиан всё чаще делал ошибки - а противник пока лишь больно лупил его то лезвием плашмя, то позволял себе достать его носком сапожка, однако было слишком хорошо понятно, что на деле пощады уже не будет, и это - лишь безжалостная забава перед настоящей расправой. Велеречивая формула "республиканцы не сгибают колен..." оказалась сейчас пустой фикцией - хотелось грохнуться на пол, обнять сапоги противника и умолять о пощаде. Но там, где-то далеко, за краем горизонта и реальности, была Карин, и об этом помнили оба сражающихся. Юлиан решил ждать, когда всё решится само - и уже примирился с мыслью, что скоро холодный, как глаза его владельца, клинок наконец войдёт в его тело, чтоб положить этому конец. Скорей бы уже... И он не заметил, как случайно подскользнулся и начал падать спиной на пол - уже совсем безотчётно... Полторы секунды, у него почему-то было полторы секунды, оказывается, и он их бездарно спустил, столь сильно напуганный ожиданием смерти! Райнхард отчего-то помедлил это время, снова сделав то странное движение ногой, будто проверяя, где лежит противник, но на этот раз он крепко придавил ему грудь коленом, другим - свободную руку, а своей свободной рукой жёстко заблокировал руку с оружием, лихо замахнулся своим клинком, продолжая холодно и беспощадно улыбаться... Юлиан понял, что это и есть конец. Ему хотелось зажмуриться, но тут ледяную тишину прорезал истошный визг Карин:
- Не-ет, не надо!!! Ваше величество!
   Райнхард будто ждал именно этого - а в сущности, так оно и было - и не только остановился, но и удовлетворённо кивнул головой в её сторону.
- Дама права, мне не надо пачкаться, - спокойно сказал он. - А ты с ней согласен?
   Юлиан сообразил, что кроме Райнхарда, его лица сейчас никто не видит, и поспешно кивнул.
- А всё же как хочется снести тебе сейчас голову, и проблем нет, - задумчиво проговорил победитель. - Может, всё же так и поступим, а? Всё ж таки эта наша война, верно?
- Я Вам тут не советчик, - сквозь зубы процедил Юлиан. - Увольте.
- А вот это правильно, - весёлым и довольным тоном проговорил император. - Ты мне совсем не советчик, учти. - Катерозе фон Кройцер, - учтиво позвал он, медленно поднимаясь на ноги и опираясь на свой клинок, будто вдребезги уставший, - тут проблема, если дарить ему жизнь ради Вас, то он обидится и впадёт в чёрную меланхолию, так подскажите, как мне поступить.
   По полу звонко застучали каблучки - это когда же она успела сменить обувь-то? Но факт остаётся фактом - Карин порхнула к императору и с непередаваемой грацией придворной дамы приложилась к его руке, грохнувшись на колени и уткнувшись чёлкой под пальцы сюзерена:
- Ваше величество, чего уж проще, подарите его жизнь мне, ведь мой отец и был капитан Шейнкопф, так что больше у меня никого и нет, - очень любезно проговорила она.
- Экое у нас сборище сирот получилось, - фыркнул император, и вдруг сделал жест, от которого оба гостя едва не потеряли дар речи - он прошёлся подушечками пальцев по лицу и плечам девушки, как это делают только слепые люди. - Действительно, красотка - да ещё и отец погиб на моём флагмане, дело дрянь, дарю тебе жизнь этого паренька - всё ж лучше, чем ничего. Смотри не пожалей только об этом в будущем.
- Ваше величество, - не желала униматься Катерозе, - позвольте тогда задать вам один вопрос.
- Только в обмен на услугу, - лучезарно улыбнулся император. - Встань и поддержи меня под локоть, мне тяжело стоять после болезни.
- Слушаюсь, сир, - оторопело выполнила та, не понимая толком, в чём дело.
- А теперь отведи меня к своему креслу и усади туда - я не вижу, где оно, - стало заметно, что он глубоко и тяжело дышит, просто искусно скрывает это, и совсем ужаснувшаяся Катерозе осторожно выполнила указание. Затем, осмелев, провела ладонью прямо перед глазами Райнхарда - зрачки нисколько не шевельнулись, и она поняла, что холодный взгляд императора - это взгляд слепого, чьи глаза открыты.
- Не старайся, - сказал ей Райнхард, очевидно, почувствовав это движение. - Я действительно слепой, это факт - осложнения после болезни у меня ещё не прошли, - он лёг в кресло, как совершенно разбитый усталостью человек, не выпуская, впрочем, клинка из пальцев, только сейчас грозное оружие напоминало скорее трость по своему назначению. - Что за вопрос там у тебя?
- Ваше величество, - Катерозе очень смутилась, но отступать было поздно и невежливо, - это правда, что Вы забрались на трон, защищая свою сестру?
    Райнхард тепло улыбнулся и спокойно пожал плечами:
- Конечно, правда - у меня вовсе не было выбора, что делать. А что?
- Да так, мне нужно было уточнить это, для будущей свекрови важный вопрос, - смущённо протараторила она, - в общем, женские споры в моём окружении нередки, а мне важно знать, что говорю.
- И кто же утверждает этот тезис? - с любопытством усмехнулся Райнхард, ему и в самом деле стало интересно.
- Я. Но это, в общем, не важно совсем, - вовсе смутилась Катерозе. - Может, вам ещё что-нибудь угодно?
- Уже да, - неспешно кивнул головой император. - Хочешь свадьбу у меня при дворе, Катерозе? Раз уж твой отец погиб на моём корабле, то я могу и заменить его хотя бы на этот раз, верно?
- Ваше величество! - только и смогла проговорить Карин, молча припав к его руке.
- Значит, да? - спокойно поинтересовался Райнхард. - Ты согласна?
- Конечно, да! - еле выговорила та, задохнувшись от накативших рыданий.
- Договорились. Моя сестра поможет тебе с платьем и всем остальным - она неплохо в этом разбирается, - улыбнулся император, но сейчас было заметно, что он и вправду устал, и сильно. - Юлиан, - чуть громче позвал он, - я тебе мог бы позавидовать, не будь я уже счастливо женат. Такую невесту даже в моей империи надо поискать, честно говоря, цени своё сокровище. Подойди уже сюда, вечно тебя где-то носит...
   Юлиан подошёл - как только он услышал новость о слепоте императора, он так и сидел на полу, сжавшись в комок от стыда и ужаса. Да и сейчас его не особо смущало, что выглядит он, как побитая собака.
- Я понял всё, Ваше величество, - только и проговорил он, поклонившись.
- Вот и хорошо, если вправду понял, - вроде бы добродушно откликнулся Райнхард. - После поглядим, так ли это. Благодарю тебя за службу - я неплохо размялся, право.
- Вам не следовало этого делать, - с грустью заметил Юлиан. - Как мне теперь жить с этим позором?
- Опять глупости говоришь, - бесцеремонно оборвал его император. - Я просил тебя доставить мне удовольствие, разве ты забыл? Ты выполнил мою просьбу, вот и всё. А болтать об известном теперь обстоятельстве я не просил, так в чём проблема?
- Хорошо, пусть так, но Вы ведь тоже поняли, о чём я, - по-прежнему скорбно сказал республиканец.
- Возможно, - ослепительно улыбнулся собеседник. - Но сейчас я уже устал и попрошу меня оставить. Клинок можешь взять себе на память, и попрощаемся.
- Это... я не могу себе этого позволить, - еле выдохнул Юлиан, сам не свой от нового потрясения.  – Простите, но...
- А я могу, - с лёгким вызовом ответил Райнхард. - И хочу, чтоб ты себе позволил...
- Юлиан, ты невежа, от милости императора не отказываются! - вскинулась в полный рост Катерозе. - Простите его, Ваше величество, его доконало известное обстоятельство - меня тоже, к слову. Может, дождёмся, когда оно наладится, и потом устроим свадьбу?
   Райнхард сокрушённо покачал головой в ответ.
- Честно говоря, я не знаю, когда оно наладится, Катерозе. После об этом, если можно, а пока...
- Хорошо, хорошо, будет сделано, Ваше величество, - вежливо прощебетала та. - Пойдём, Юлиан, - с апломбом повелительницы добавила она, увлекая за собой своего жениха. Тот молча позволил не только вести себя, но и подобрать оружие, которым дрался, вместе с ножнами - девушка лихо вложила в них клинок и забросила себе за спину. Когда они были уже на пороге, они услышали густой от усталости, но вполне себе мощный голос императора:
- Юлиан! - окликнул он противника, уже уронив голову на грудь и закрыв глаза.
- Да, Ваше величество, - поспешно отозвался тот.
- Юлиан, ты знаешь, почему ты проиграл?
- Так получилось, - только и смог ответить ему растерянный противник.
- Опять глупости, - проворчал император, не шевелясь. - Просто ты - безбожник, а я - нет, вот и весь расклад.
- Возможно, - ошарашенно пробормотал Юлиан - подобное и правда не приходило ему в голову.
- Не возможно, а факт, - жёстко заметил император. - Ты надеешься только на себя, а я уже давно не могу позволить себе подобную роскошь. А теперь подумай о результате - тебе полезно. До встречи, я позову.
- Хорошо, - пробормотал Минц, с трудом понимая, что тупо слушается жестов Карин, и больше ничего. Произошедшее было слишком сильно для того, чтоб он мог делать что-либо ещё, и двери наконец захлопнулись. В холле их уже ожидал озабоченный Аттенборо, но, взглянув на парочку, он решил не задавать никаких вопросов и молча сопроводил их в авто.