Тарханы

Я мечтала сбежать – и сбежала из этой эпохи,
Второпях замарав сарафан в придорожной пыли.
После вони вагона и нудной людской суматохи
Я дышу ароматом простой и прекрасной земли.
 
В поселковой гостинице окна с утра нараспашку,
А на газовой плитке вот-вот убежит молоко.
Серый кот на окне умывает смешную мордашку –
И зевает, пройдоха, так сладко и так широко!

Пожилая хозяйка в расшитой цветами косынке
Накрывает мне завтрак на грубом дубовом столе,
И поит молоком из коричневой глиняной крынки,
И приносит мне кашу в огромном чугунном котле.

А за окнами – праздник, за окнами – знойное лето,
И гуляет народ, и от песен гудят небеса.
И приносят ромашки к могиле Большого Поэта,
И слезами любви омывает ромашки роса.

Несчастливый Поэт! Ты пришёл из счастливого века!
Ваше время рождало поэзию, наше – клише.
Ваше время пускай не героя, но хоть человека
Осуждало за бури, кипевшие в мрачной душе.

Моему поколению чужды тревожные бури,
В безмятежных умах мы не носим мятежных идей.
Мы не знаем дуэлей – но часто на клавиатуре
От безделья стреляем в сердца виртуальных людей.

Ты стихами оплакивал долю пророка-поэта,
А сегодня поэт даже больше уже не пророк.
Он навечно увяз в распростёртых сетях Интернета,
И плюётся оттуда столбцами безжизненных строк.

Но послушай, Поэт! Остаются безумцы на свете,
И сегодня они принесли тебе эти цветы –
И читают стихи, вспоминая о грустном Поэте,
Разрыдавшимся тучам подставив цветные зонты.

Я пойду туда к ним, постою под цветными зонтами...
Невезучий Поэт, посмотри, как тебе повезло!
Ты опять говоришь – ничего, что чужими устами,
И опять тебя слушают, громам июльским назло.

Не разгонит толпу ни гроза, ни неистовый ветер,
Изломались зонты, но безумцам уже всё равно.
Улыбался Поэт на промокшем от ливня портрете,
И гремело со сцены бессмертное «Бородино».