Шторм

Сгибается мачта, в потёмках крушась,
И борется жажда вновь выжить, опять,
Вздымается море безумной волной,
Виднеется берег, внушая покой…
И треплется парус, изорванный в клочья,
И рвутся разряды в безумные очи.
Команда разбита, лишь он на корме,
Вцепился всей силой, мотаясь во тьме.
Штурвал лишь спасает героя морей,
Вцепился с оскалом, и свет фонарей,
Сверкает сквозь ветер, и моющий дождь,
Был вправо отброшен воинственный вождь.
За край не схватился, и рухнул во тьму,
В бурлящую гневом, живую волну.
Накрыла корабль безумная сила,
И жизни за жизнью во тьму уносила.
Пронзённый в плечо куском мачты, когда,
Холодную кровь растворяла вода.
В отчаянной буре кружась, капитан
На дно опускался, и снова всплывал.
Кидало волнами избитое тело.
Казалось, надежды совсем уже нету.
И виден был берег вблизи от кормы,
Ударившей с силой в безумство волны…

И вдруг среди трупов и смерти в тиши,
Послышалось хрипло: «Держись брат, держись!»
Едва ли открывший глаза капитан
Мальчишку увидел, казалось - обман.
Потрёпанный юнга, держа в руках лист,
Обматывал раны, был лик только чист.
Едва отойдя от прошедшего страха,
И ужаса тьмы, от безумства кровавого,
Спросил капитан: «Но а где остальные?…
Погибли в неравном бою в водной силой?»…
Кивая и плача, сидел мальчуган.
Слезу вытирая, взглянул парень вдаль.

Лежал, вспоминал экипажи "Свободы"
Морской волк за них мог отдать что угодно.
Закрыл вновь глаза, и увидел команду,
Мертвы все, убиты, всё было взаправду…
Бесчисленны были лишь в мыслях вопросы,
Казалось, махали им с неба матросы.
С трудом, но поднялся… И пал на колени,
Пред ним рассыпались закрытые веки…
Едва ли сдержавшись, увидел он друга,
Убитого ржавым чернеющим крюком…
Упал, и от боли душевной был сломлен,
Закрыл он глаза и вздохнул с диким воем.
Но им не помочь уже было тогда,
Их кровь заменяла морская вода.

Лежали в песке… И закрыты глаза…
Едва попрощались с родными, едва...
Сказали - вернутся, целуя не раз.
Им словно сопутствовал ведьмовский сглаз.
Легли как один, вдоль могилы песочной.
Покинули семьи... у друга ведь дочка
Совсем не познавшая света чумного,
Отца потеряла в последнем конвое.
Покрыли их ветками, будто гробами,
Им честь отдавали, спокойно шагая.
Вдоль этого кладбища мёртвых надежд,
Убитых матросов, и рваных одежд…

Раздался звук мощный, гудящий вдали.
Надежда явилась, и двигалась к ним.
Виднелась подмога, к ним плыл пароход,
Едва темп сбавляя, замедлил он ход.
Спасенье явилось, дол чёрной трубы.
Но матросы мертвы по веленью судьбы…