Дщечки 6-а - 10 - продолжение

6-А
С борусами при Ории-отце
От Ра-реки и до Карпат держава
Была поделена родами. Степь
Во власти старших родичей держалась.

Так родичей на вече всякий род
И называл, кому из них где править,
Пока к горам Карпатским наш народ
Не подошёл и Щека не избрали.

А там и воеводы и князья
Отцами людям были, охраняли
Их от врагов, что без конца грозят,
Что стали разрушительней цунами.

Даждьбожья помощь приходила к нам
В державе Русской русов и борусов.
И непрестанно мир трясла война.
Борьба и всякий час бои да рубки.

Врагами начинались, до конца
Не доходили – с римлянами, готами.
Тут Германарих, злобствуя с лица,
Напал опять… Нам горе и заботы нам.

И так разбиты страшно были мы:
Как между двух огней горели, тлели,
И тут была беда великой тьмы:
Посевы сожжены… Все – как осиротели.

Божественная птица к нам тогда
И прилетела, здраво подсказала:
«На север отойдите, нападать
На них и сами пробуйте безжалостно».

Вот к сёлам нашим подошли враги,
Нагрянули и мы – и разгромили:
И стало положение другим,
Когда мы в схватке подлых победили.

Тогда уже пошли мы сами к ним
И стали станами там по Дунаю.
У римлян гонор боевой возник:
Они схлестнулись в лютой сече с нами.

Им опростоволосить мнилось нас.
А мы их сами опростоволосили!
И опростоволошенных не гнать
Грешно, да и отцами так положено.

Метели налетали и снега…
И нас ни холод не щадил, ни голод;
Врага же повалили по брегам:
Враг в схватку бросился почти что голым.

6-Б
Сто двадцать лет гремела та война…
И на плечах у гуннов пёрли готы…
Меж Ра-рекою и Двиною нам
Пришлось осесть. Вокруг полно работы.

И Германарих да Аларих здесь
Кружили волками. И гунны стали
В краю бескрайнем на один ли день
С бесчисленным по счёту бычьим стадом?

Для лошадей, коров – трава, вода…
Вода живая из глубин земельных…
Аларих сечу наглым гуннам дал,
От нас отбросив лишние помехи.

Собрались родичи идти на них –
И тридцать дней не затихала сеча.
И русы готов тут в края свои
Пустили… Игом времена калеча.

Как римляне могли тут не напасть?
Вот и напали… С севера жмут готы…
Донской водою наша кровь лилась,
Травою скошенной валились вои с ходу.

С того настали злые времена –
Угодные кому? Богам ли, людям?
Мы из князей уж выбрали вождя,
Согласно дань вносили от полюдья.

Как прежде, разводили мы стада
И с толком обрабатывали землю…
Сто десять лет закончились тогда
Борьбою с гуннами, порой оседлой.

И князь себе с нас ничего не взял.
И берендеи были с князем Саху:
Как равным, людям он смотрел в глаза,
Не угрожая вовсе и без страха.

Премудрый князь – искал он мира, друг
Был наш. И берендеи жили тихо.
А гунны – воры. Жизнь – тяжёлый труд
При них… Сто лет тянулось лихо.

 6-В
Явились греки. Стали города –
Хорсунь, иные – возводить и строить…
А Русколани б смуты скоротать…
От многих бед борусы подустали.

Но родичам с чего б не захотеть,
Чтоб русские сплотились в Русколани?
Великих с малыми – борусов ветвь?
Борусы – от боров днепровских звались.

А Сурож звался – Сурожская Русь…
И долгая вражда между родами
На части разрывала всех… Борус
По наступленью греков мог ударить?

Те были жёлтые; а рус – был рус,
Голубоглаз, неутомимо сильный.
Борьба шла напряжённо: силы груз
И жёлтых перекрашивал на синих.

И тысяча с полтысячею лет
От Ория-отца прошли до Дира,
И помнил медные мечи ли, нет,
Перс, в сече с нами действуя секирой?

С тревогой бог-творец тогда сказал:
Ковать мечи пора бы из железа;
Ковать коней, тогда они – гроза…
Всё от богов. Что от богов – полезно.

Так Русколань была сильна, тверда,-
Всё от Перуна: мы и обнажали
Мечи, поддерживал он нас когда;
И нас враги страшились, как пожара.

Мы лавой устремлялись на врагов,
Готовя неминуемо погибель:
Отцы от рода Ория кругом
Ассирию крушили и Египет.   

Но в те, старинные уж, времена
Единства мы былого не имели:
Как мягкий воск, как воск, а не стена,
Мы без Велеса-бога ослабели.

Не он ли руссам строго повелел:
Ходить должны мы прямо, а не криво;
Не криво – по родной своей земле…
Но мы ослушались и стали лживы.

Позорно персы большую уж часть
Забрали руссов, к Набсуру погнали…
Себя мы слишком стали величать,
Пока кичились – персы и напали.

И к морю светлому пошли они,
Склонили головы под вражьими бичами…
Ещё сильней враги зажгли огни
От трёх сторон… И в Сурьи исчезали.

А наши люди к Набсуру пошли…
Но вырвались… В Ассирию ходили;
На зное и в Египте кожу жгли,
Не ведая о дальней силе Дира.


6-Г
Из долгих лет неволи день расцвёл –
И люди уходили от Набсура.
Не гнались персы… И дорогою отцов
Услышали мы песни о Сва-Сурьи

Так русы шли в отцовские края,
Так песни и об Индре, и о воле
Услышали… А веру б сохраня,
С богами нашими тогда бы пребывали.

К чужим богам неволили б отцов?
К невольным бедам стали мы привычными:
Хомут носить должны были, в лицо
Нас называли до конца язычниками.

Был князем в Вавилонии Набсур,
Когда неволю русы там терпели.
Князь подчинил их и творил свой суд,
И юношей для войн сдавать велел он.

Вавилоняне палками их бить
По детородным органам, по чреслам
И по щекам любили… Полюбить
Мы это не могли, сказали честно,

Что это не по сердцу нам,- в тот день,
Когда землетрясение там било;
Земля ворочалась, вздымалась тень
Её до Сварги, покрывалась пылью.

И кони, и волы метались там,
Кричали… Мы стада свои забрали
И бросились на север, к тем местам,
Где души утомлённые спасали

Богами  будем мы хранимы там;
Сынов своих отныне не утратим
И дочерей, и жён… И день настал
Своими быть среди своих без срама.

И сметены, ведя чужую рать,
Не будем; и в свои вернёмся земли…
Мы псами – хуже – там успели стать:
Славуньи мы потомки и посевы!

Мы гордыми должны и можем быть…
Мы жизни праведной не пожалеем…
То Магура поёт нам песнь борьбы –
И птица та от Индры. Мы же с нею.

А Индра был, останется вовек
Тем самым Индрой, что своё оружье
Велесу дал метнуть, чтоб человек
Дыханием весны дышал, как нужно.

Метнул, дабы настала бы весна,
Шла на луга цветущие и к морю…
И лучше навсегда исчезнуть нам,
Чем жить в позоре и невольном блуде.

 
6-Д
О Веде позаботились жрецы –
Её у них украли… Нет поныне…
Когда б не берендеи, не певцы:
Откуда мы?- во снах бы только снилось.

Невеждами бы до конца мы в том
Остались… Вот боярин был Гордыня…
За тысяча три года и потом
Бил – от Карпатского исхода – готов дивно.

Как и Триарий, он пошёл на них…
Боярин Сегеня  ль их сторонится?
Он сына Германариха казнил,
Алареха отбросил от Воронежца.

Там Русь Боруская и Русколань
Остались… Мы ж ещё должны стыдиться
Достойные слова врагам послать,
Не уважать нам чуждые границы?

О том мы, лишь о том должны вещать.
Не можем мы до сечи и до слома
Поверить бреду о таких вещах
И всякому надуманному слову.

Зоря нам светит, утро к нам идёт;
Мы скачущего Вестника имеем
Во Сварге; речет сердце и поёт
Богам своим хвалу и славу вместе.

То Сурож вот огречена. Она
Не будет вовсе русскою: там боги
Лишь греческие… Наша скорбь ясна
И мы её отбросили с дороги.

Решимся на иное ныне: пусть
Нас выведет из тьмы сын светлой Индры!
Помощник добрый обозначит путь,
А прошлое поможет лучший выбрать.

Ведь старые, былые времена –
Ни что иное для людей как благо:
От них добудем бодрость духа на
Ответы для врагов не на бумаге.

 
6-е
Спокойное то было время. Дни
Стояли ясные. Но сушь суровая
Была тогда… Небесные огни
Сожгли посевы… Жатва нездоровая.

И мы ушли в иную землю… Там
И задержались… Русь была растоптана…
И грека ущемлённого пята,
И римлянина стопы мяли сторону.

От Сурожи, от берегов морских,
Что подданы по праву были Киеву,
Топтала землю сила ратей злых,
На битву вызывая край покинутый.

И первые варяги тут на Русь
Пришли внезапно. Происком Аскольда
Разгромлен князь был наш, хоть и не вдруг,
То пораженье обернулось скорбью.

И следом – Дир… Незваные князья
Уселись да и стали нами княжить…
Опорой Огнебога водрузясь,
Хранило что-то очаги-то наши.

И Огнебог лик отвратил от нас:
Князь, окрещённый греком, правил нами…
Аскольд – невежда – славил времена
По-гречески: мы – варварами стали.

Твердили греки: руссов вовсе нет,
Есть варвары,- но в нас же тыча пальцем,
И ничего-то не было смешней:
Ленились греки в прошлом покопаться.

Возможно, не было и кимров здесь?
Возможно, и отцы не потрясали
Железных римлян? Греки на воде
Не верещали в море поросятами?


6-э
Любому по потребности тот вождь
И предлагал… Но тут же наступили
То засуха страшенная, то дождь,
То вдруг иные беды запылили.

Аскольд преподносил чужим богам
Иные жертвы, чуждые от наших,
Как от отцов завещено то нам,
Как не должно быть никогда иначе.

Нас греки замышляли окрестить –
Так, чтоб богов мы наших позабыли;
Чтоб обратились к грекам; дань платить
Отныне стали им и в преизбытке.

Им не терпелось стричь побольше дань,
Подобно пастырям, что в Скифию стекались…
Не позволяйте больше волю дать
Мы – русы, дети Солнца – но в опале.

Трава зелёная есть божий знак.
Должны мы собирать её в сосуды,
Осуривать, как научили нас
Готовить божеский напиток – Сурью.

И на собраньях наших воспевать
Богов в мерцающем зените щедром,
Творя Даждьбогу в жертву благодать,-
И в Ирие она в сто раз священней.

 
7-А
Сварога славим мы! Своих богов!
В себе имеем истинную веру.
Она не требует от нас всего:
Жертв человеческих богам, к примеру.

Богов варяги почитают так
И жертвенных людей несут огулом.
Творили это предки их всегда,
Перуна обозвав, служа, Перкуном.

А мы приносим в жертву дар полей,
Всё от трудов: и молоко, и просо.
На Коляду, чтоб было веселей,
Ягнёнком праздник подкрепляем просто.

Ягнята – жертва и в Ярилин день,
Бывает то же и во дни русалий,
На Красную то ж Горку – без вестей
Тут в памяти Карпаты воскресают.

Там «карпами» именовался род…
В лесах мы жили, назывались древичи,
А на полях – полянами. Всё впрок.
Людской же жертвы не было и в древности.

Но тот, кто грека выслушает, всяк
Подумает: а скифы – людоеды…
Но это ложь! Воистину не так.
В обычаях свои у нас секреты.

Но кто другому хочет навредить,
Тот злостное о нём распространяет;
При этом надо слишком глупым быть,
Чтоб не бороться, сплетням потакая.

Услышат люди, станут говорить
И думать то о нас, что и услышат…
Считали, не желая ямы рыть,
С князьями мы, что честь всего превыше.

Родами управлялись долго мы.
Старейшины венедские судили
Под Перуновым древом, устремив
К Возвышенному правила простые.

А после затевали игры там,-
И силу молодую без огласки
Показывала стать и красота
В ходьбе и в беге, песнях или плясках.

Волхвы творили жертву для богов,
Их восхваляли, славу изрекали,
И от костров во всю взлетал огонь,-
И роды возвышались, словно скалы.

Во времена же греков ли, варяг,
Отцы князей достойных избирали:
Те юношей вели на сечу… Падал враг…
Вдруг римляне… Возможно, обознались?

Нет, замышляли злое. И пришли
С возами тяжкими, в железной броне,
Ударили на нас… Да не нашли
Прорехи в обороне всесторонней.

 
7-Б
Узнали римляне, как мужественны мы,
Свою ли жизнь да землю защищая,
Да и оставили себя срамить,
Без толку за чужое погибая.

И грекам не терпелось правду знать:
Навяжут ли нам рабство у Хорсуни?
Но бились мы сурово, Греки нас
Оставили под мирные посулы.

Затем на наши торжища пришли
И говорили нам: «Коров меняйте
На мази, серебро, масла маслин…
Что нужно жёнам, детям… Выбирайте».

И так меняемся доныне впрок.
Но греки к ослабленью щель искали –
Как дань с нас взять?.. Но и такой урок
От тех же греков уж мы получали.

Не ждите. Не расслабимся мы. Нет!
Здесь землю не дадим, как и Трояню
Не дали римлянам… Ведь вместе с ней
Даждьбожьим внукам вдруг обида встанет.

Подстерегали и они врагов
В оврагах… Потому-то и сегодня
Хулят нас не зазря, не как отцов:
Худая слава – лучшая ли гостья?

У моря Синего рубили и они
Тех готов подлых, одержав победу.
И пели песнь хвалы, богам огни
Превозносили к дружескому небу.

А Матерь – Птица Красная – в дома
Что пращурам огонь несла, поёт нам.
Мы Огницу присмотрим, не хромать
С болезнью сильной: одержимо жжётся.

Врагов необходимо изрубить,
Позор собачий памятью оставив…
Гляди, народ мой, не умеешь жить?
Ты защищён и многолик,- где слава?

Мы гордые в присутствии врагов…
Но были пораженья тяжелее…
За тысячу пятьсот крутых годов
Что было тех боёв… Мы ль жить не смеем?

 
7-в
Тогда иначе не было. Теперь
Мы прежнему достойными пребудем.
Указывали грекам мы на дверь,
Иным врагам покажем ту же удаль.

И заберём из рабства прежде всех,
И первыми к отцовскому мы стягу
Тех позовём, кого постельный грех
Не совратил, кто сохранил отвагу.

Придём воистину на площади свои
И скажем громко: впредь того не будет,
Должны идти на греков! А валить
На них свои ошибки недопустим.

Идёт за нами Индра. Так он шёл
В Трояню землю за отцами прежде…
Варяги б повели нас? Хорошо б,
И сами мы то не считали грешным.

Мы бились с Римом тысячу уж лет.
И с готами. И не забудем Сурью,
Что с нами оставалась на земле,
Когда враги соединялись шумно.

Оларих вторгся с севера на нас,
А гунны с юга нападали… Или
Не плакала борусов Русколань,
Как гунны возле готов зароились?

Тогда воздвигла мощно силы Русь,
Сразила гуннов… Создала же антов
Край, Киевскую Скифию… Но грусть
Легла на сердце: полегчает завтра ль?

Роняли слёзы о своей судьбе,
От горя горького мы онемели,-
Но знаем: не избыть подобных бед,
Когда пойти на сечу не посмеем.

Будь гунны то, будь греки, но мы их
В бою охомутаем и стреножим:
Не стало чтоб врагов у нас иных,
Подобной мерзости пред взором всевозможной.

Аларих заплатил за то… И мы
Хорсунь принудим заплатить за слёзы
Сынов и дочерей в неволю тьмы
Обманом взятых, хитростью да ложью.

Мы плату назовём не серебром,
Не золотом – нет, меч возьмём мы в руки
И головы мечом тем отсечём,
Затем и головы в щепу изрубим.

 
7-Г
И будем рады. Ибо та брехня
Собачья греков или хитрость лисья
Нас отвратила травы сохранять,-
На солнце нам ведь надо принять листья.

Учиться – наша цель, не разрушать…
Веков тринадцать от Карпатского исхода
Пришла на нас Аскольда злая рать:
От  лада уклонился ты, народ мой.

Творя любовь, ты к стягам тем иди,
Под коими Сварог Русь защищает,
А не иные боги: впереди
Иные боги жизнь перемешают.

Смерть не страшна, когда решимся мы:
То Сварга позовёт,- к ней не пойдём ли?
Идём… И песней ратной будит мысль
Нам Матерь Сва… Иной не надо доли.

Идём за ней… Лишь только б трав не рвать.
А скот свой грекам чтобы не отдали…
Нам греки предлагают камень грызть,
Чтоб зубы твёрже и острее стали.

Что мы – зверьё,- они нам говорят:
Рычим в ночи и людям страх наводим…
А люди – греки… Задают не зря
Вопрос народы нам: кто вы сегодня?

Приходится с горчинкой отвечать:
Из неумытого мы края люди;
А правят греки там, варягов часть,-
И так теперь вовек в краю том будет.

Но что ответим детям мы своим?
Они в глаза нам плюнут, будут правы!
Дружину вот собрали и стоим:
Голодные, мол, мы.. А не лукавим?

Не пищу надо в поле было брать,-
Но поедим, как отберём у греков.
Не отберём – не поедим… Пора
То на носу бы зарубить навеки.

Вновь Матерь Сва поёт… Должны мы дать –
Пусть стяги наши на ветру трепещут;
А конникам своим в степи скакать,
Чтоб задохнулся пылью враг зловещий.

Уже и кони скачут по степям,
И, пыль военную взмывая за собою,
Даём ту пыль вдохнуть своим врагам…
И сеча вдруг дохнула общей болью.

Имеем двести мы убитыми за Русь…
Им слава вечная!.. Идут к нам люди…
Но не имеем мы бояр… Не шли на круг,
Чтоб справить тризну: тризна им обуза.


7-д
Чтоб славную бы тризну по врагам
Мы справили, бояр – и не имели;
Чтоб на Хорсунь, подобно соколам,
Вдруг налететь, мгновения не медля.

Чтоб взять еду; добро и скот… Но в плен
Не брали греки… Знают нас они-то
Как злых… Они «добры» к чужой земле,
Особенно к Руси, свободой знаменитой.

А тьма не будет с нами, нет и нет.
Но с теми будет, кто, беря чужое,
Звонит, звонит на чуткий белый свет,
Что делает добро, ничто иное.

Не будем, как они. Наш вождь – Ясунь.
На труд наш вдохновимся, побеждая
Врагов всех до единого… Спасут
Ли соколы того, кто жаждет дани?

Как соколы, мы нападём на них
И ринемся грозою в битву сильных!
Но Матерь Сва поёт, чтоб подлый сник,
Чтоб подвиги дел ратных возносились.

Так выйдем же из наших мы домов
И на врага пойдём, чтоб те узнали,
И русского меча святую мощь,
И духа русского немые знаки.

Слова Ясуни, что мы не должны
Иначе делать, как идти вперёд лишь;
Мы скажем: зада нет, как нет иных
Путей, вперёд ведущих быстро и короче.

А славу быстро добывает тот,
Кто смело к ней идёт, кто поспешает;
А потихоньку ворон плюнет в рот
И куры прокудахчут, унижая.

Мы – не скотина, русичи вокруг
Другим наука, чтобы твёрдо знали:
Правь с нами; Нави же, её подруг
Мы не боимся: сил их нет над нами.

И потому о помощи богов
В трудах просить мы будем – жарких, ратных;
Стараться будем убедить врагов
Атакой в лоб, а не путём обратным.

То Матерь Сва бьёт крыльями, поёт
О ратном деле и о славе воинам:
Душа и в сече жадно воду пьёт
От Перуницы – птицы вечной вольницы.

То Перуница нам подносит рог,
Налитый всклень одной водой – живою:
И эту воду молча пьёт герой,
Лишает речи вражий меч героя.

Мы смерти не имеем от того,
Что жизнь имеем вечную и в рати:
Как трудится народ мой за богов,
Так трудится в сраженье брат за брата.

 
7-Е
Как за богов мой трудится народ,
Так трудится в сраженье брат за брата:
Умрём – в луга Свароговы идём…
Перуница воскликнет многократно.

«И ты никто иной, как рус – герой,
Не грек, но славянин ты рода славного.
И не варяг…» Сын матери родной
И Матери же Сва в луга пославшего.

В лугах тех говорит ему Сварог:
«Смелей иди, сын мой, в твердыне вечной,
Здесь ты увидишь свой прекрасный род –
Дедов и бабок – искренних, сердечных.
Так много плакали они до этих пор,
Зато теперь возрадуются жизни
Твоей, отныне вечной…»
                Вести ли спор:
Что краше есть?- считаем мы излишним.

Как воины Ясуни в жизни цель
Имеем мы отличную от греков,
Иную славу мы имеем; и в конце
Достигнем рая нашего навеки.

Цветы прекрасные, деревья и луга
Узреем мы; снопы вязать в полях тех
Мы будем без оглядки на врага;
Ячмень полоть и просо – не во прахе.

Сварожьи закуты мы будем наполнять -
Богатство то иное, чем земное
В болезнях и страданиях; и в днях
Его иных различие другое!

На место нас ему не надо звать –
Сурово будем биться, падая со славой;
Туда  придём, где он… То Матерь Сва
Бьёт крыльями от веку не бывало.

Как возожжённая сияет светом к нам.
И всякое перо её иное:
Серебряное. Синее. Голубизна
В ином. То красное. То жёлтое. То золотое.

Она сияет вся, как Солнце-царь.
Вокруг движенье посолони... Светит
Она семью цветами… Та краса
Завещена богами нам навеки.

Её увидев, и Перун гремит
По небу чистому – то наше счастье:
Отдать должны свои все силы мы,
Чтоб нам с подобным дивом повстречаться.

И старую жизнь нашу вмиг отсечь
От новой… В доме огнищанина простого
Дрова так рубят… Матерь Сва в красе
Своей крылами бьёт теперь к итогу.

Она бьёт крыльями, бьёт по бокам;
И мы идём. Идём под стяги наши.
Под стяги Ясуня… И ясно нам:
День Прави вечен, как и день вчерашний.

 
7-э
Идёт Перун там – головой златой
Во Сварге синей молниями сеет.
А Матерь Слава нам поёт о том,
И что есть Сварга, и зачем твердеет

Нам о работах ратных песнь поёт…
И мы должны послушать о суровой
Той брани; всей душой желать её
За Русь, за пращуров своих основы.

Сияет Матерь Слава в облаках –
Как солнце. Возвещает нам победы –
И гибель не скрывает… Но в веках
Смерть ратная бессмертием воспета.

Мы не боимся. Мы имеем жизнь
Не рабскую, но вечную в потомстве:
Все блага мира перемножь, сложи –
Ничто они без колыбели стойкой.

О вечном мы обязаны радеть,
Всего скорее на земле мы – искры:
Мелькнём едва,- и следом даже тень
В лучистом свете растворится быстро.

Как будто не было нас никогда –
Во тьме мы сгинем… Помните об этом
Идущие за нами по следам,
О главном судя по чужим наветам.

Лишь слава наших дел одна придёт
Ко Славе-Матери, пребудет с нею
До века всех концов, но… не её -.
Её конца и вечность не имеет.

Так нам бояться смерти ли сейчас –
Потомкам славных? Нас через корову
Земунь  родил Даждьбог в счастливый час:
Мы – кравинцы! Бесстрашны и здоровы.

Мы – кравинцы… По-разному зовут
Нас: русы, скифы, анты, борусины,
Славяне, сурожцы, венеды,- чтут
За то, что с пением идём во Сваргу синюю.

               
Оставили нас костобоки – то
Иные времена и нет им чести:
Чужие земли им давали дом,
Чужие боги были им священны.

Они погибли все, родство порвав:
Неплодные – что могут тут оставить??
Рыбяне тоже ныли о правах
Во Сварге, подойдя туда бесславно.

Трудиться перестали… Вышло так:
Илирами костяк их был пронизан…
И заключили мы: то неспроста,
Илиры сами закругляли дни здесь.

Тогда мы повернули на Борусь
Дулебов, но… не стало и илиров:
Ильмерцами их нарекала Русь,
Что возле озера вдали селились.

За ними венды – севернее чуть,-
На части сад отцовский раздирали…
И пела Матерь Сва совсем без чувств,
И била крыльями, и призывала к рати.

То песни – гимны к сече… Птица та
Не Солнце-Царь, но всё же происходит
Она от солнца… Тьма и пустота –
Где Матерь Сва забудет о народе.

 
7-ж               
Должны мы знать о том, что русский род
Стал собираться в боевые сотни,
Чтоб отражать набеги всех врагов
И головы снимать с лукавой сводни.

И лишь тогда полягут силы зла,
Пожрут их звери да и сами сдохнут…
А по большой Руси вода текла,
Великим рекам в ней не пересохнуть.

Но петь и течь, но течь и петь о том,
Что совершалось прежде в стародавнем;
Бояре не боялись готских толп,
За вольность русскую разя ударом.

И многие года теченья рек
Сердца нам воспевают дорогие:
Уходит время, но за веком век
О витязях глаголят берегини.

И крыльями бьёт Слава-Матерь-Сва
О сече героической борусов:
Им пасть случилось о Троянов свал
От римлян у Дуная с перегрузкой.

Они тогда без тризны полегли,
Над ними лишь Стрибоги проплясали,
Но Овсени проплакали во всхлип,
Зимой студёной вскрикнув голосами.

О них курлычет нам теперь журавль,
И голуби напоминают ныне:
Погибли те во славе, вольный край
Остался вечным подвигом за ними.

И мы – потомки их – на чьей земле
Живём? Земля – родительская, наша…
Варягам здесь позволим околеть
И греков дружно выпроводим взашей.

Тут красная Заря приходит к нам,
Женой благою молоко даёт нам
И силу укрепляет в нас сполна:
Двужильными становимся мы вроде.

О солнце возвещает нам Заря…
И сразу слышим мы, как скачет вестник
К закату солнечному, торопя
Коня,- чёлн золотой готовить вместе.

И смирными волами дальше воз
Тащили б синей степью неторопко.
Пусть ночью солнце спит за синевой,-
В потёмках вестник ищет к свету тропку.

Проскачет он и солнцу сообщит,
Что воз с волами ждут уже мгновенья
Последовать по Млечному Пути
К очередному дню без промедленья.

Заря тем часом озарила степь.
Мать позвала… Сва-Птица поспешила
Народу русскому наш гимн пропеть:
В объединеньи истинная сила!

 
7-З
Так говорим мы из конца в конец
Не на обум, не в сторону пустую:
Имеем мы прекрасный наш венец
Той веры, что во всём затмит чужую.

Сказал наш князь, что мы должны идти
В боярскую Ясунь, врагом тесниму.
Момент последнего конца в пути
Наступит, но пускай наступит с ними.

Пусть будем мы в тот самый миг иметь
Всю силу Матери Сва-Птицы Солнца:
И не победу сыщет враг, но смерть,-
И смерть ему с презреньем улыбнётся.

Да будут силы ратные в степи
Построены Сва-Матери подобно:
Крылами врозь и тело посреди,
И голова – яснее воеводской.

Мы Сва-Ясунь сумели уберечь,
Когда и чехи отошли на запад…
Хорваты – то ж… Смешали чехи речь
И поселились с русскими: брат с братом.

Образовалась наша Русколань,
Мы подчинились Киеву и Кию,-
Так воедино Русь сплотилась… Дань,
Зависимость иную напрочь скинув.

Кто пожелает с нами вместе быть,
Мы не откажем, но охотно впустим:
Не стоит силе той обид чинить,
Что жить совместно согласится с Русью.

А будь иная сила не пойдём
Мы с ней, но с Русью – это Мать ведь наша:
Как от рожденья дети мы её,
Так до конца другой не надо краше.

 
8.
И стала между руссов распря так,
И стала между руссами усобица,
И стала Желя руссов упрекать
И плакать, и взывать к глубинной совести.

«Кто на погибель верную ведёт,
Мы не пойдём с тем. Там чего дождёмся?
Поры позорной, где большой народ
Исчезнет весь и в памяти сотрётся».

Но вспомним, как один был род славян
При Ории-отце; сыны же натрое
Делили землю при отце, ведь сыновьям
В своём краю быть захотелось знатным.

С венедами и с Русколанью то ж
Стряслось – и эти разделились надвое.
Борусы надвое устроили делёж…
Такое множество племён нам надо ли?

Зачем же гряды гордо городить
Вдоль огорода личного границей?
Боярин вот Оглендя говорит:
До бесконечности можно делится.

Сильна одна, единая Борусь –
Не десять же в черте её оседлости!
Но роды, родичи наводят грусть
Делёжкою земельной от усердности.

Когда внезапно нападает враг,
Приходится мечом обороняться;
А говорить, кто твой отец, кто брат,
Придётся тем, кто вынужден сдаваться.

Пусть будет десять у тебя коров,-
Тебе с того немного будет радости,
Когда, как шут, погибнешь от врагов,
Не защищённый общей силой ратною.

Когда пребудешь в роде до конца,
Твои коровы обернутся тысячами…
Оглендя почитал выше отца
И пращуров себя… Теперь он тычется где?

Ему последуя, мы натворим вреда
Себе… По своему пойдём ли следу?
Чужие племена – то ж, как стада,
Погублены, делящиеся слепо.

На север вслед Алариху ушли
С Теодорахом готы, там исчезли.
Теснят, сказали берендеи, их
Языги, что за гуннами след чертят.

И Белояр просил их подождать,
Нагрянул неожиданно с отрядом
И разогнал языгов злую рать,
Как волков: племя в плен не брал, как рати.

Мы русичи. Гордиться мы должны
Происхожденьем нашим и держаться
Друг друга, помня: в случае войны
Стоять до смерти вместе, словно братья.

Ещё примером вспомним мы тому
И Дария персидского, который
Напал на нас… Побил… А почему?
Да из-за разделений, из-за споров.

Затем варяги – Рюрик и Аскольд
На шею сели, мерзкие до крайности…
Потомки рода мы славян! Легко ль
Пришёл наш род к ильмерцам ведь не крадучись?

Мы поселились с готами. Тому
Лет тысячу, как появились кельты
С железом со своим… В железе мук
Вернулись на закат от нас пришельцы.

От рала племя подняло к мечу
Всех нас. Рукой держало твёрдой.
И враг от страха, от иных ли чувств,
Бежал вовсю, не то – валился мёртвый.

Ильмерцы наблюдали… А итог?
Да сгинули они совсем. Пропали.
Нельзя помочь им. Прежде ли, потом –
Такие роды просто исчезали.

Железо в руки не желая брать,
Должны иссохнуть роды… Им наследуют
Другие… За свободу умирать
Завещано в бою… А не с наседками.

Во Сварге синей гром гремит… И мы
Должны лететь, как ласточки, во вражьи
Несчитанные, воинские тьмы..
И быстрота крыла итог покажет.

Да, быстрота новейшего меча…
Да, русского меча скоропостижность…
Но наша цель иная: горячась,
Иной с победой неугоден ближним.

За нами скифская должна быть степь!
Чтоб всякие бродяги в ней исчезли,
Чтоб наши родичи встречали в ней гостей,
Стадам и плугу зная назначенье.

Позавчерашний кельт сегодня – грек,
Но эллином по-новому зовётся.
Варяг с рогами – вор. Не человек.
Кто сути не поймёт, тот обернётся

Рабом ли, данником – на долгий век.

 
Великая Желя и Карна вот тому,
Кто недопонимает слов радушных;
Небесный гром – карающий – ему,
Из грязи чтоб не видел высь лазурной.

Владыки наши с роду Хорс, Перун,
Ярило и Купала; Лад; Даждьбоже!
В венке, сплетённом из ветвей, из струй,
Цветов, плодов идёт Купала бойкий.

И в это время мы должны скакать
Вдоль Росси и Днепра – вперёд, далёко.
О смерти и не мыслить, жизнь легка,
Прекрасна на просторе до востока.

Бьёт крыльями Сва-Матерь-Слава! Бьёт
И говорит она: пора нам в сечу
Идти. И мы должны идти. А яства пьёт
Народ тогда, как волю обеспечит.

Как будет наша Русь вольна, сильна…
Пока неволя гонит тучи с севера -
То Германарих угрожает нам,
Соединяясь с гуннами соседними.

Так двух врагов на двух концах земли
Своей имеем мы… И усомнился
Князь Белояр: в нём трудности смели
Уверенность в исходе сечи с ними.

Ему сказала Матерь строго тут:
Решительно напасть сперва на гуннов,
Разбить вчистую, дальше повернуть
На готов… Тот совет исполнен умно.

Так князь и сделал: гуннов он разбил;
На готов обратился… И, не наспех,
Сначала сына Германарих сразил,
Своей рискуя жизнью в сече насмерть.

 
9-А
Муж славы был в то время – Богумир.
Трёх дочерей, двух сыновей имел он.
Они водили скот в большой степи
И жили все одной семьёю вместе.

Отцу - опора. Разумом сильны.
Богам послушны…Мать же их, Славуся.
Пеклась о нуждах дома; у иных
Забот жила в тревогах накануне.

Семье однажды Богумир сказал:
«Семь дней – мы. Я поэтому обязан
И дочерей – возросших – показать,
Да и внучат увидеть бы прекрасных».

Запряг повозку. И поехал вдаль,
Куда глаза глядят… Подъехал к дубу,
Стоявшему средь поля, без труда
Развёл костёр, присел с вечерней думой.

И конников увидел: трёх мужей,
Стремящихся к нему. И те сказали:
«Здоров будь, муж. Что ищешь?» От ушей
Их Богумир не скрыл своей печали.

Ответили они, что сами жён
Разыскивают в длительном походе…
Вернулись вместе. Богумир нашёл –
Находку дома приняли охотно.

Он трёх мужей приводит дочерям…
От них-то происходят и древляне,
И кривичи, да и  поляне – зря ль
Так племена назвали именами?

Дочь первая звалась ведь Древа, да;
Вторая – Скрева; младшая – Полева.
И внуки, долго не заставив ждать
Себя, защебетали справа да и слева.

А сыновья у Богумира – Рус
Был младший, русый; старший звался Севой.
От них и происходит наша Русь,
От них и заселился древний север.

А трое женихов-мужей – те три
Так – утренний, полуденный, вечерний:
В зерне держава наша от зари
И до зари сокрыта… Спорьте, черви.

Создали роды те у семи рек,
Где мы водили скот в глубокой древности,
Да, до исхода к роковой горе
За тысяча и триста лет…
                И ревности

По-вражески свирепой, хищной, злой
И кровожадной воли Германариха…
Борьба великая катилась над землёй
У моря Готского, но… с берега-то нашего.

Там праотцы поставили курган,
Из белых камней глыбой набросали:
Под ним белели кости – не пурга –
Бояр и витязей, что в сече пали.

 
9-Б.
Но славный род с земли своей сошёл –
С земли, где солнце мирно спит ночами,
Где реки рыб полны, где травы – шёлк,
Но где луга затоптаны врагами.

Отцы сражались с ними… По стопам
Отцов пошли и мы, вооружённых
Врагов преследуя. Да и стада
Им приглянулись, да и наше жёны.

Людей губили воры, грязный след
Оставив, землю нашу окровавив.
И убегали. Больших ждать ли бед?
Нет, новые нам судьбы открывались.

Вот Ра-река – великая река,-
Течёт в Фасиско море, отделяя
Нас от других людей в былых веках,
Границы их собой оберегая.

Отцы ещё дошли до Ра-реки…
С немалыми трудами переправить
Нам удалось людей к степям донским
И скот свой. И увидели мы рати.

На юге готов мы увидели. И юг
Нас вынудил за проживанье биться:
Добычей землю завалив свою,
Не знали здесь понятий о границах.

И мы пришли в становище врага,
У моря Готского врагов мы растоптали.
Славянам разве жизнь не дорога?
За землю, как за жизнь, мы биться стали.

И к фрягам, да и к берегам Днепра
Тогда торговцы юньские ходили,
И гунны, поджидая, всякий раз
Пограбить их у острова любили.

Купцов предупредил и Ра-реку
Отважный муж из рода Белояра
Преодолел, прожорливых акул
Прогнал от острова своим отрядом.

Суровой в битве, скорый на скаку
Угрозы гуннской избежали гости:
Мужами Белояра от акул
Отделались они довольно просто.

И, говорят, давали серебро
За то ему и золотых коней двух;
Хоть мы не взяли плату за добро,
Купцы с тех пор здесь не звенят монетой.

В то время гунны дважды брали дань –
И это за полста лет до Алариха,-
Известно, притеснения всегда
Творила сила вражья, а не Ра-река.

От древности и далее ещё
Род Белояров тоже был не слабым,
Сварогу слава! Наша жизнь течёт
В Свароге. Праотцам славянским слава!

 
10.
Земные блага были от отцов
У Богумира. Мы их не имеем…
Нам выпало иное… Своего ль
Добились мы? Навязано ли смело?

Старейшин выбирали мы в князья
В родах: отцы они от древности.
Возможно ли иначе? Нет, нельзя.
Их нанимали всякий раз без ревности.

Опорою князья те были нам:
Ведь их не соблазнили даже греки.
Мужами клятвы в шатких временах
Они стояли до конца. Навеки.

И от родов мы потому должны
Давать таких князей своим потомкам,
Чтоб правили, чтоб нашей бы вины
Не поощряли, исключив в истоке.

А после Богумира Орий был
С сынами со своими, с дочерями.
Когда же гунны предъявили быль
Войны великой, заявляя прямо

Претензии создания земли
Своей державной,- то пошли оттуда.
Пошли на Русь…Но всё это вдали
Веков… Иная завязалась трудность.

Теперь и мы должны тянуть гужи,
Тянуть вперёд, чтоб нас не упрекнули,
Что землю мы оставили врагу
Свою, а на чужую слепо повернули.

Но скажут пусть: мы бьёмся за себя.
Борусичи, не оставляйте греков
Вы на земле: славянская земля,
Боритесь за неё, боритесь крепко!

В те времена границей Ра-река
От прочих всех земель нас отделяла,
А нынче нас возжаждали: к рукам
Прибрать враги надумали сначала.

Удерживая степи от иных,
Должны бороться мы за наших внуков:
Ни сами, ни враги,- но старины
Своей разрушить было б слишком глупо.

Должны хранить для урожаев степь,
Не жечь дубы свои на отчем поле.
На пепле жатву ждать? И ждать гостей?
И угощать похлёбкою чужою?