***

Скажи, Максим, ведь некрасиво
Вот так вот уходить без чая, без прощай и без того чтобы случайно
Остаться
пролив ткемал на гимнастерку, ладонь неосторожно ранив теркой, или же без слов
Без слов и без условий на грязных простынях открыть ей смыслы ямы карфагенской

Чтоб утром взять такси на невском, по-детски шелудивым кабелем, сбежать трусливо. Домой в Ростов. Где мама, огород и сливы.  все трое старостью испещрены. И ждать войны,  Максим, иначе не по силам.  Иначе не бывать. Ведь ты рожден бухать и воевать. Пропалывая редьку в интервалах. Что? Говоришь достало?

Но, видишь ли Максим, не так ведь все и  плохо. Когда Кетцалькоатль  создавал тебя, тебя других и прочих,  он никого за лоха не держал,короче, ему был нужен  стафф. Устав, томимый воплями ширинки, ты удаляешься в парадную.

В глубинку  тебя относит поезд, далеко. Где нет ни слив, ни войн ни стариков. И ты, Максим, забыв про долг в ширинке, достанешь,  черт бы знал откуда взятую волынку, начнешь играть ее. Мелодию из Шира. Паршиво. Но мне тебя придется уважать.