После

Айсберг в Пустыне, под Солнцем палящим,
Таял слезою, морской, настоящей,
Солью седых, молчаливых глубин,
Холодом света, с громадами льдин.

Айсберг в Пустыне... Как смог, оказаться?
С крыльями птиц, перелётных поднялся?
Или, сквозь Время, прорвался на миг?
Здесь, не ответят, ни Джин, ни Старик.

Это безумство, с фантазией злой: "Айсберг, в Пустыне...",
Лишь сон золотой. Таять: "по капле", в упрямый  песок,
Жизнь обретая, слезой, между строк. Айсберг в Пустыне...
Прости, Водопад... Лёд, тихо таял, шумел Эр-Рияд.

Холодом тёмных морозных ночей,
Каялся, Айсберг, под жаром очей,
Солнца, что старше, гудящих пучин,
Там, где Свобода, всегда была с ним.

В тёплом Гольфстриме, дрейфуя не раз,
Утро встречая, с нападками фраз,
Помнил он ясно, ночную Луну,
И не боялся, растаять в бреду.

Стать слёз покоем, и с холодом ран, свежей водою, 
В родной Океан, влиться, без спешки, почуяв свой миг,
С песней китов, умиляясь, под гик,
Чаек приветствий, над зыбкой волной...

Вспомнить, туманы... И вечный покой,
В круговороте, бурлящем игрой, встретив как песню.
Усталый герой... Пена морская, отчётливый блеск,
Волны ласкают, и шепчут сквозь плеск...

Айсберг в Пустыне, под Солнцем палящим,
Тает слезою, морской, настоящей,
Солью седых, молчаливых глубин,
Холодом света, с громадами льдин.

Айсберг в Пустыне... Как смог, оказаться?
С крыльями птиц, перелётных подняться?
Стоном, сквозь Время, прорваться на миг?
Здесь, не ответят, ни Джин, ни Старик.

02.07.2014