Солевары, промышленники, меценаты, аристократы

И все это о роде Строгановых - единственной в своем роде династии российских предпринимателей. Еще в допетровскую эпоху, благодаря своему неслыханному богатству, будучи «подлого происхождения», Строгановы занимали почетное место среди самых влиятельных семей, приближенных к трону. Обладая огромными приграничными земельными наделами, фактически - форпостов на самой окраине Русского государства, Строгановы обладали невероятным влиянием, сопоставимым со влиянием крупных феодалов в Европе.
Позже, уже будучи среди дворянских родов, династия Строгановых значительно выделялась своими заслугами, которые многократно отмечались в жалованных грамотах и «милостивых рескриптах». Единственная династия, «выбившаяся в люди» до Петра Великого.

А началось все с того, что разбогатевший поморский крестьянин Спиридон, современник Дмитрия Донского, получил право ведать сбором оброка в Сольвычегодском и Устюжском новгородских районах.
Его правнук Фёдор Лукич обосновался в Соли-Вычегодской, а его сын,  Аникей, завёл там в 1515 году солеваренный промысел, приносивший неслыханные по тем временам прибыли. Это позволило ему периодически «кланяться» дорогими подарками и деньгами российских государей.
Получив разрешение от московского митрополита на строительство церквей в новых вотчинах и на право найма церковнослужителей, Аника Строганов до конца жизни занимался строительством и украшением церквей, приобретал церковную утварь, иконы в золотых и серебряных окладах, приглашал иконописцев.
Аникиев сын, Григорий, в 1558 году обратился к московскому царю с прошением:
«Ниже Великой Перми, по реке Каме, по обе ее стороны, до реки Чусовой лежат места пустые, леса черные, речки и озера дикие, острова и наволоки пустые и всего пустого места здесь на сто сорок шесть верст; до сих пор на этом месте пашни не паханы, дворы не ставили, и в царскую казну пошлина никакая не бывала, и теперь эти земли не отданы никому, в писцовых книгах, в купчих и правежных не написаны ни у кого».
Такое прошение являлось бы неслыханной дерзостью для рядовых купцов, но не для богатых невпроворот Строгановых. Кроме того, Строгановы обещали дешево поставлять в Московию крупные партии соли из новых, богатых рассолами пермских скважин. А соль в то время была чрезвычайно редким товаром на Руси, ее ввозили из европейских стран, как драгоценность.
Грамотой Ивана Грозного от 4 апреля того же года Григорию Строганову было пожаловано «для всего рода» право владения 3,5 млн десятин пустынных земель на Северо-Западном Урале по обе стороны Камы от устья Лысьвы до реки Чусовой. Строгановы получили право заселять эти земли и в течение двадцати лет не платить государственных налогов и повинностей, строить города, иметь ратных людей, лить пушки. Никто другой тогда на севере такими правами не пользовался. Не разрешила Москва Строгановым только разработку медных, оловянных и серебряных руд. Но позднее, после 1572 года, они получили и это право.
Строгановы развивали в своих владениях земледелие, солеваренные, рыбные, охотничьи и рудные промыслы, строили города и крепости, с помощью своих военных дружин подавляли восстания местных народностей и присоединяли к России новые территории в Предуралье, на Урале и в Сибири. Именно Строгановы в 1581 году организовали знаменитый поход Ермака для покорения Сибири.
В начале семнадцатого века Строгановы оказали большую денежную, продовольственную и военную помощь правительству царя Василия Шуйского (только деньгами — около 842 тысяч рублей), за что в 1610 году получили звание «именитых людей», (то есть право писаться не только по имени и фамилии, но и по отчеству) окончательно порвав с «подлым сословием», поскольку «именитых» в России того времени можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Кстати, некоторые из Строгановых отрицали свое аристократическое происхождение, которое им пытались приписать, выводя родословную от некоего татарского хана. Большой знаток истории и археологии граф Сергей Григорьевич Строганов писал историку Колмакову:
«С чего это ваш Устрялов вздумал придавать фамилии Строгановых значение феодальных баронов? Ничего подобного не было. Напротив, Строгановы были люди русского происхождения, посвятившие себя промыслам, сначала соляному, а потом железному и вообще рудному… и теперь в Вологодской губернии, откуда собственно и вышли Строгановы, есть люди, носящие также фамилию Строгановых и не менее древнего происхождения, как и я сам, с ними я лично знаком и считаю свое происхождение, а равно и их, от одних и тех же родоначальников».
Всеобщая смута, охватившая Русское государство в начале XVII века, и польско-шведская интервенция не поколебали положения Строгановых и не затронули сколько-нибудь серьезно строгановские вотчины в Пермском крае. Наоборот, в обстановке кризиса власти пермские вотчины продолжали хозяйственно крепнуть и территориально расти.
Даже воцарение Лжедмитрия I не принесло заметных изменений в жизнь строгановских вотчин. Грамота Лжедмитрия I от 6 июня 1605 года с объявлением о его вступлении во власть была доставлена в Сольвычегодск 18 июня. Из этой грамоты Строгановы официально узнали о том, что «Бог нам великому государю Московское государство поручил» и что уже на Москве новому царю присягнули «Боярская дума, освященный собор и бояре большие, и жильцы, и дворяне, и приказные люди, и дети боярские, и гости московские». В Сольвычегодске все население было приведено к присяге. Безропотно присягнули и Строгановы.
Они выжидали и старались не дать втянуть себя в разлившуюся по стране смуту, в надежде как-нибудь отсидеться в своих поместьях за крепкими стенами. Лишь приближение вражеских отрядов к границам сольвычегодской вотчины заставило их, наконец, подняться на борьбу. Правда, выражалась она, в основном, в финансовой поддержке правительства Шуйского. Начиная с 1608 года и до избрания на престол новой династии – Романовых – Строгановы «одолжили» казне астрономические по тем временам суммы денег, не считая мехов и драгоценной утвари.
И при новой династии Строгановы продолжали широко финансировать правительство, которое при исчислении сумм экстренных налогов на богачей определило финансовую мощь дома Строгановых примерно в одну пятую денежных средств от всех крупных владельцев. К тому же Строгановы приобрели громадное влияние и исключительное положение не только в торговом мире, но и в высших кругах государства. Царица Евдокия Лукьяновна Стрешнева, жена Михаила Федоровича Романова, оказалась дальней родственницей Строгановых.
Посему Строгановы пользовались большим почетом при дворе. Они стали вхожи в хоромы главы правительства патриарха Филарета, который имел прочные связи с торговой средой, «бывали в тесном кругу приближенных и на торжественных обедах у Филарета». При царе Алексее Михайловиче они также пользовались уважением при патриаршем дворе. Запись в Хрониках 1667 года гласит:
«Обед у Патриарха был в Крестовой палате, в кривом столе с боярами сидели именитые люди Строгановы – Дмитрий и Данило».
О богатстве Строгановых слагались легенды и поговорки: «Богаче Строгановых не будешь», «Не тряси берегом – Строганов соль весит». По донесению Петру I начальника уральских горных заводов Геннина, в начале XVIII века «прежде сего жили они, как Танталус, все в золоте и огорожены золотом». Породниться с богатейшими уральскими «володетелями» считали за честь многие знатные семейства.
Во времена Петра I Строгановыми было пожертвовано государю несколько сотен тысяч рублей. Сумма эта была по тем временам запредельной. В ходе Северной войны 1700-1721 Строгановы основали ряд железоделательных и других заводов на Урале. У рода появилось множество привилегий: в частности, в 1722 Строгановы были возведены в дворянское баронское достоинство Российской империи «в награду за помощь и труды, и за заслуги предков». До этого баронский титул в России получили лишь А. Остерман и П. Шафиров, немец и еврей.
Их именем названы направление в русской иконописи конца шестнадцатого  — начала семнадцатого веков (Строгановская школа иконописи) и лучшая школа церковного лицевого шитья семнадцатого века (Строгановское лицевое шитьё), а также одно из направлений московского барокко.
С началом каждого последующего царствования не только подтверждались все прежде дарованные Строгановым грамоты на владение землями и на разные привилегии, но и прибавлялись новые. По некоторым сведениям, царь Петр даже одно время подумывал ограничить не только привилегии, но и само состояние Григория Строганова, тогдашнего главы рода, однако вторая женитьба того в 1697 году на Марии Яковлевне Новосильцевой, пользовавшейся расположением государя, предотвратила эти намерения. Как оказалось, к великой пользе для самого Петра Алексеевича.
Григорий Дмитриевич энергично поддерживал реформы, проводимые Петром I, активно участвовал в петровских преобразованиях. В 1700 году, находясь в Воронеже, Григорий Строганов построил на воронежских верфях и подарил Петру I два хорошо оснащенных военных фрегата, сразу отправленных в турецкий поход. Позднее, при посещении вместе с Петром I архангельской корабельной верфи Адмиралтейства, он построил за свой счет еще два военных судна и передал их флоту.
Сохранился рассказ о том, как однажды Григорий Строганов пригласил Петра к себе на обед, поданный на бочке. При этом хозяин заявил, что «не потчует своего господина и благодетеля вполовину, а просит смотреть на бочку как часть угощения». Бочка оказалась наполненной золотом.
Очень по-строгановски.
В свою очередь, Петр оказывал ему особое внимание, даже крестил его второго сына. Г. Д. Строганов имел украшенный бриллиантами портрет государя, который всегда носил в петлице кафтана. Нагрудного портрета Петра удостоилась позднее и супруга последнего «именитого мужа», Мария Яковлевна Новосильцева.
В 1703 году Григорий Строганов переселился в Москву. После второй женитьбы он решил устроить семейное гнездо поближе ко двору. Его молодая супруга пользовалась милостью царской четы, и Строганов подумывал о государственной службе для своих трех сыновей.
Само их имя становится в России, с одной стороны, синонимом богатого российского вельможи – мецената, чудака, подчас самодура, прожигателя жизни, а с другой – символом европейской цивилизованности, просвещения и культуры. Под воздействием европейского образования и роскоши постепенно смягчаются нравы, оттачиваются и приобретают аристократический лоск манеры и поведение, облагораживаются вкусы потомков пермских солепромышленников. Все большую роль в их жизни начинают играть наука и искусство, коллекционирование и меценатство.
Первоначально московское дворянство открыто игнорировало купеческого выскочку. Один из современников писал об ассамблее у Строгановых:
«Генерал Ягужинский, которому поручен от императора надзор за ассамблеями, сердился, что общества там мало… сказав молодому Строганову, чтоб тот на другой день доставил ему список всех, кто у него был, и кто не был».
После смерти мужа Мария Яковлевна практически одна до совершеннолетия старшего сына (1720) управляла имением. Петр I всегда был расположен к ней, отличал за здравый ум и хозяйственность. Он любил приезжать к ней в гости, где его угощали домашней наливкой, приготовленной самой хозяйкой дома. Когда в 1724 году Петр короновал свою жену Екатерину, Мария Яковлевна подала ему прошение:
«Пожалованы мы… в комнату государыни царевны. А я, раба ваша, не сведома, каким порядком себя между другими вести; также и сыновья мои чину себе никакого не имеют, а указом Вашего Величества всему гражданству определены различные чины и места по своим рангам, чтоб всяк, между собою, свое достоинство ведал. Просим, дабы я пожалована была местом, а дети мои чинами».
В результате император учредил придворное звание статс-дамы и первой его получила Мария Яковлевна. По этому случаю Петр пожаловал ей свой нагрудный портрет, украшенный бриллиантами, который новоиспеченная статс-дама носила на голубой ленте. Но надеть «немецкий наряд» она наотрез отказалась. И ей – единственной! - царь разрешил носить при дворе старинный русский костюм.
В 1723 году Александр Строганов женился на дочери князя Василия Петровича Шереметева, Татьяне Васильевне. Петр Великий был посаженым отцом и «довольно на том браке изволил веселиться купно с государынею императрицею, их высочествами принцессами и прочими знатными особами, а особливо с его светлостью голштинским герцогом Фридериком».
После смерти императора Мария Строганова, проявив немалую сообразительность и дальновидность, стала посылать богатые дары забытой всеми монастырской затворнице, бывшей царице и первой супруге Петра I – Евдокии Лопухиной. Поэтому, когда на трон взошел Петр II, сын казненного царевича Алексея, подвергший опале всех, кто был близок Петру I, Строгановы ее избежали.
В 1728 году Евдокия Лопухина в письме своему внуку, ставшему императором, просила за них:
 «Поехал к Вам на встречу Александр Строганов, и ты, пожалуй, мой вселюбезнейший внук, будь к нему милостив – того ради, что мать ево ко мне и они очень искательны».
Трое сыновей Григория Дмитриевича – Александр, Николай и Сергей первыми из строгановского рода поступили на государственную службу и начали вести образ жизни, присущий новой российской аристократии. Средний сын Николай при императрице Елизавете Петровне был пожалован сначала в «штатские» (статские), а затем в тайные советники, а также награжден орденами Св. Александра Невского и Св. Анны.
Скончался Н. Г. Строганов в июне 1758 года, оставив трех сыновей: Григория, Сергея и Александра, и трех дочерей. Младший сын Сергей (генерал-поручик и кавалер ордена Св. Александра Невского) был известен своей добросовестной службой при дворе императрицы Елизаветы Петровны и пользовался ее благосклонностью. Действительный камергер и кавалер ордена Св. Анны I степени, в день рождения великого князя Павла Петровича 20 сентября 1754 года он был пожалован званием генерал-лейтенанта. После кончины в 1737 году жены Софьи Кирилловны (в девичестве Нарышкиной) он целиком посвятил себя единственному сыну Александру.
Сергей Григорьевич, как и его братья, был хорошо образован, имел богатую библиотеку, увлекался коллекционированием произведений искусства и сам был не лишен творческих способностей. Рассказывают, что даже свое завещание он умудрился написать русскими и латинскими стихами. Он положил начало созданию знаменитого дворца Строгановых на Невском проспекте, у Полицейского моста через реку Мойку. Младший из братьев много сил и средств отдавал благотворительности. В некрологе в «Академических ведомостях» по поводу его смерти говорилось, что «он око был слепых, нога хромых и всем был друг».
Его сын, Александр Сергеевич, был, пожалуй, первым из русских вельмож-меценатов, систематически, с большим художественным чутьем и вкусом собиравшим произведения искусства и сделавшим очень много для русского искусства и как любитель, и как президент Академии художеств. Он составил галерею картин, написанных известнейшими художниками, собрал коллекции эстампов, медалей и камней. Особенное внимание он обращал на составление библиотеки, которую по огромному числу находившихся в ней редких изданий считали одной из первых в Европе.
 В доме отца будущий меценат под руководством лучших учителей получил блестящее образование. По обычаю аристократических семейств тех лет Александр Сергеевич с рождения был записан в лейб-гвардии Семеновский полк, куда впоследствии поступил сержантом. Но случай помог ему избавиться от чуждой его характеру военной карьеры. Ведя однажды караул по Невскому проспекту, он споткнулся и упал. Случилось это в присутствии императрицы Елизаветы Петровны. На другой день она сказала его отцу:
-Твой сын не годится для военной службы. Я его возьму к себе.
Так началась его придворная жизнь.
Для завершения своего образования юный Строганов в мае 1752 года в сопровождении гувернера, двух служителей и целой свиты дворовых людей отправился за границу, где объехал почти всю Европу и вернулся в Россию только 23 июля 1757 года после известия о кончине отца и приказа императрицы немедленно прибыть в Петербург.
К слову сказать, в своем долгом путешествии барон не столько предавался светским удовольствиям, сколько  изучал физику, химию, металлургию, посещал фабрики и заводы. Для молодого человека, располагавшего громадными денежными средствами и прекрасными для блестящей карьеры связями, изучение разных научных отраслей не было ширмой для прикрытия светской жизни, а действительным трудом и даже любимым занятием.
В новом, недавно отстроенном дворце Александр Строганов нашел не только бумаги, связанные с получением наследства, но и обращенное к нему рукописное завещание в стихах:
«Смотри, чтоб жребий мой душе твоей достался.
Старайся обращать, как сыны, все благие
Учения плоды на пользу всей России,
Священным музам, друг, во всем ты верен будь».
Это была, по существу, программа всей его будущей деятельности, которой он старался следовать всю жизнь.
Исполняя волю отца и желание государыни Елизаветы Петровны, Александр вскоре женился на дочери вице-канцлера графа М. И. Воронцова, Анне Михайловне – 14-летней девочке, необыкновенной красавице, крестнице императрицы и великого князя Петра Федоровича. Но после десяти лет брака Анна скончалась при достаточно загадочных обстоятельствах. Поговаривали, что ее отравила одна из крепостных девок, безответно влюбленная в своего господина.
Строганов был в числе ближайших друзей Великой княгини Екатерины Алексеевны. Немудрено, что в первый же год своего царствования Екатерина II пожаловала Строганова камергером, в 1770 году тайным, а через 5 лет – действительным тайным советником и сенатором.
В первое путешествие Екатерины II в Москву в 1762 году он находился безотлучно при ней. Он был одним из постоянных собеседников императрицы, сопровождал ее в путешествиях по Финляндии, Белоруссии, в Ригу и Крым, плавал с ней по Волге. Особенно ценила государыня Александра Сергеевича за его остроумие, умение вести беседы, непринужденное поведение, равнодушие к служебной карьере, невмешательство в политику и придворные интриги.
Александр Сергеевич участвовал в работе комиссии по составлению проекта нового уложения при, а к концу жизни стал президентом Академии художеств, главным директором Публичной библиотеки и членом Государственного совета. Будучи членом комиссии, Строганов особенно настаивал на устройстве школ для крестьян. Когда императрица задумала постройку «Воспитательного дома» для сирот, одним из ее главных помощников в этом деле был Строганов.
В начале 1771 года Строганов вторично женился на известной красавице, юной княжне Екатерине Петровне Трубецкой – дочери сенатора и бывшего генерал-прокурора. Сразу после свадьбы молодые уехали в Париж. Они пробыли во Франции свыше семи лет. О Екатерине Петровне мемуаристы писали в восторженных тонах:
«Характера высокого и отменно любезная. Беседа ее имела что-то особо заманчивое. Она была одарена многими прелестями природы, умна, мила, приятна. Любила театр, искусство, поэзию, художество».
В Париже 7 июня 1772 года родился их единственный сын Павел Александрович. По возвращении в 1779 году в Петербург Строганов во второй раз пережил семейную драму: его жена увлеклась фаворитом Екатерины II Римским-Корсаковым, ответившим ей взаимностью. Разгневанная императрица повелела Корсакову немедленно удалиться в Москву, куда, к всеобщему удивлению, последовала и Екатерина Петровна.
Так граф в 46 лет снова остался в одиночестве с малолетним сыном на руках. Он предоставил в распоряжение супруги дом в Москве, значительную сумму ежегодно и одно из своих подмосковных имений, сам же посвятил себя воспитанию сына, покровительству талантам и дальнейшему собиранию произведений искусства.
О грандиозных праздниках и приемах А. С. Строганова ходили легенды. Все европейские путешественники обязательно появлялись в его доме, который был открыт для всех посетителей независимо от знатности, должности и чина. Артистическая натура Строганова проявлялась даже в его кулинарных способностях: он придумал рецепт знаменитого мясного блюда бефстроганов.
Вообще Строганов слыл большим гурманом. На обеды и ужины с друзьями он не жалел денег. В столовой гости на античный манер возлежали вокруг стола, облокотясь на подушки. Еда у Строганова была чрезвычайно изысканная. На закуску, для возбуждения аппетита, подавали особое блюдо, готовящееся из селедочных щек. На одну тарелку такого угощения шло более тысячи селедок. Предлагали гостям и такие пикантные блюда, как лосиные губы, разварные лапы медведя, кукушки, зажаренные в масле и меду, жареную рысь.
С императрицей Екатериной второй у Строганова была настоящая дружба вплоть до ее кончины. Даже сумасбродный император Павел I, перессорившийся, кажется, со всей петербургской знатью, не доверявший ей, ездил к Строганову запросто и часто звал к себе обедать.
Тотчас по восшествии на престол император произвел А. С. Строганова в обер-камергеры и пожаловал орденом Иоанна Иерусалимского. 21 апреля 1798 года Павел возвел его в звание графа Российской империи в дополнение к имевшемуся титулу графа Римской империи. Через два года император назначил его директором Публичной библиотеки, при которой А. С. Строганов организовал общество для печатания книг и переводов.
Павел I поручил ему также сооружение памятника Суворову, который был выполнен под наблюдением мецената скульптором М. И. Козловским, и строительство Казанского собора в Петербурге.
И впоследствии не проходило дня, чтобы кто-нибудь из августейшей фамилии не был у графа. Император Александр I и его супруга, императрица Елизавета Алексеевна, великий князь Константин Павлович, великая княжна Мария Павловна очень часто посещали его дом. Вдовствующая императрица Мария Федоровна испытывала к Строганову самую искреннюю дружбу, называла его в своих письмах «mon bon ami» («мой дорогой друг»), часто прибегала к его советам и принимала от него пожертвования для разных благотворительных учреждений.
 Красной нитью через всю жизнь А. С. Строганова проходит его страсть к собиранию произведений живописи и скульптуры. Огромная, богатая редкими рукописями библиотека, которой пользовалась сама императрица, располагалась во дворце Строганова. Он разбил все книги на пять разделов, раскрывающих энциклопедический характер интересов владельца собрания.
Владея такими редкостями и в такое время, когда в России еще почти не было ни музеев, ни значительных общественных книгохранилищ, А. С. Строганов любезно предоставлял возможность пользоваться своими сокровищами любому серьезно интересовавшемуся той или другой областью искусства или литературы. Его дом «был в то время средоточием истинного вкуса» и посещался почти всеми известными художниками и писателями.
Последние 10 лет своей жизни Строганов почти всецело посвятил постройке собора Казанской Божией Матери в Санкт-Петербурге. В возрасте 67 лет он возглавил созданную по указанию императора Павла комиссию по строительству собора. Взявшись за это труднейшее дело, граф продолжал вековые традиции Строгановых, выполнял завет предков строить храмы на Руси.
15 сентября 1811 года собор был торжественно освящен. После окончания службы граф подошел под благословение к митрополиту и, как бы предчувствуя близкую смерть, сказал: «Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, с миром». 27 сентября А. С. Строганов скончался, оставив единственного сына и наследника - Павла.
За постройку Казанского собора Строганов получил чин действительного тайного советника 1-го класса.
Ребенком родившийся в Париже Павел почти ни слова не говорил по-русски, и его воспитатель решил немедленно вместе с ним заняться изучением русского языка. А потом предпринял вместе с воспитанником длительное путешествие по Европе, которое закончилось опять-таки в Париже, но уже Париже революционном.
События 14 июля 1789 года, связанные со взятием королевской тюрьмы Бастилии, получили огромный резонанс не только во Франции, но и далеко за ее пределами. 20 июля Павел известил отца о случившемся:
«Вы, может быть, уже знаете о бывшем в Париже смятении, и вы, может быть, неспокойны о нас, но ничего не опасайтесь, ибо теперь все весьма мирно».
Поощряемый своим воспитателем, Павел перевел на русский язык «Декларацию прав человека и гражданина». Восхищение юного Строганова вызывали речи популярных ораторов революции, и особенно выступления адвоката Мирабо. В то время он записывал:
«Лучшим днем моей жизни будет день, когда я увижу Россию, обновленную такой же революцией. Может быть, я буду играть в ней такую же роль, какую здесь играет гениальный Мирабо».
Не писал он только о том, что со всей пылкостью и безоглядностью юности влюбился в прекрасную и жестокую «красную амазонку» - Теруань де Мерикур, которая, по свидетельствам современников, едва ли не собственноручно рубила головы монархистам.
Поведение молодого русского аристократа привлекло внимание королевской полиции и российского посланника в Париже. Строжайший приказ императрицы вырвал в 1790 году юного графа и из революционного Парижа, и из объятий любовницы. По возвращении Павла Строганова в Россию императрица приказала выслать его подальше от столицы, в подмосковное имение его матери, где он оставался до смерти Екатерины II в 1796 году.
В 1794 году Павел Александрович женился на Софье Голицыной, дочери известной в свое время «пиковой дамы». В 1795 году у них родился сын Александр. С воцарением Павла I, который был крестным отцом Павла Строганова, молодые супруги переехали в Петербург, где сблизились с семьей наследника, великого князя Александра. Софья Владимировна стала статс-дамой, близкой подругой супруги наследника, Елизаветы Алексеевны, Павел Александрович – камергером и личным другом Александра.
В первые годы своего царствования Александр опирался на небольшой круг друзей, который сложился около него еще до восшествия на престол. П. А. Строганов, H. H. Новосильцев, В. П. Кочубей, А. Чарторыйский по-прежнему запросто приходили к Александру в гости, а заодно обсуждали государственные дела.
Именно П. А. Строганов, желая скорее «выйти из сферы неопределенных разговоров» и стремясь «создать почву для обсуждения государственного преобразования», в записке, поданной императору Александру 9 мая 1801 года, предложил учредить «Негласный комитет», работы которого «должны оставаться в тайне, чтобы не возбуждать преждевременных толков в обществе». Заседания комитета проходили регулярно в течение двух лет до конца 1803 года. Кстати, мысль об учреждении министерств вместо коллегий целиком вышла из недр «Негласного комитета».
 «Негласный комитет» был расформирован в конце 1803 года, министром внутренних дел был назначен В. П. Кочубей, а П. А. Строганов получил пост его заместителя (товарища).
В начале военной кампании 1807 года против Наполеона П. А. Строганов принял неожиданное для многих решение поступить в действующую армию добровольцем. И это при том, что он имел чин тайного советника и был сенатором. Наградой за его успехи на новом поприще был орден Св. Георгия III степени и перевод в генерал-майоры.
В битвах России с наполеоновской Францией он командовал дивизией и корпусом, был несколько раз ранен, стал Георгиевским кавалером двух степеней. За Бородино П. А. Строганова произвели в генерал-лейтенанты.
23 февраля 1814 года в битве во Франции он командовал резервным отрядом. В разгар сражения Строганову донесли о гибели единственного сына. Известие настолько потрясло отца, что он, будучи не в состоянии лично завершить блестяще разработанную им операцию, передал командование М. С. Воронцову. В рапорте генерала Сакена Барклаю-де-Толли 27 февраля 1814 года сказано:
«Юноша храбрый и милый граф Строганов тут же жизнь свою положил и многие другие офицеры».
Старые друзья Строганова глубоко сочувствовали его семье. Князь А. Чарторыйский писал Н. Н. Новосильцеву:
«Слыхали ли вы уже, милый друг, о случившемся несчастье? Бедный Александр Строганов убит почти на глазах своего отца, который в полном отчаянии. Что будет с бедной графиней Софьей Владимировной? Выдержит ли она этот ужасный удар? Редко что-либо меня так огорчало… Несчастие этого семейства ужасно; несчастье, которое постигло таких друзей, как эти, надрывает сердце».
П. А. Строганову так и не довелось вновь увидеть Париж – город своей юности. С разрешения императора он покинул армию, получив свою последнюю боевую награду – Георгия II степени, и через всю Германию отправился с прахом сына в Петербург. Вскоре Павел Александрович заболел. Симптомы болезни ясно указывали на чахотку, поэтому решено было увезти его в теплые края, в Лиссабон.
 Но заграничная поездка запоздала. 10 июня 1817 года П. А. Строганов скончался на борту фрегата «Святой Патрикий» вблизи Копенгагена. По странному совпадению за два дня до этого в датской столице умерла Теруань де Мерикур – его парижская любовь.
Тело Строганова было доставлено в Петербург и погребено рядом с сыном на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в фамильной усыпальнице в присутствии императорской семьи. Со смертью графа Павла Александровича пресеклась младшая линия Строгановых.
За несколько месяцев до смерти Павел Александрович подготовил завещание и майоратный акт, по которому все его имущество (имения и заводы) вошло, во избежание дробления, «в общий состав под именем нераздельного имения». По этому акту его супруга, Софья Владимировна, вступала в пожизненное владение майоратным имением, а затем наследницей майората становилась старшая дочь, Наталья Павловна.
Согласно завещанию Павла Александровича, распорядителем майоратного имения после смерти матери и наследником графского титула становился муж его старшей дочери. Решением семейного совета женихом Натальи Павловны стал барон Сергей Григорьевич Строганов, сын Григория Александровича – троюродного брата ее отца. Свадьба состоялась в январе 1818 года.
Для вступления родственников в брак было получено особое разрешение императора Александра I. Женившись на графине Наталье, Сергей Григорьевич приобрел и графский титул. Тем самым соединились две линии династии Строгановых, ведущие свое происхождение от младших братьев, баронов Николая и Сергея Григорьевичей – сыновей последнего «именитого человека» в роде, Григория Дмитриевича Строганова.
Строгановым обязана своим появлением и знаменитая «Строгановка», существующая и поныне. В 1825 году в Москве на Мясницкой была основана «бесплатную рисовальную школу, приспособленную к искусствам и ремеслам», которую содержал на своем иждивении почти 20 лет. В ней могли учиться и крепостные. В 1860 году школу преобразовали вначале в Строгановское училище технического рисования, а затем – в Императорское Строгановское художественно-промышленное училище. Семья Строгановых продолжала финансировать его до 1917 года.
Последним владельцем пермского нераздельного имения Строгановых, наследником С. Г. Строганова стал его внук граф Сергей Александрович Строганов. Он родился в Главном придворном госпитале, при его крещении восприемниками были император Николай I и великая княгиня Екатерина Михайловна. Рано потеряв отца, Сергей Александрович находился под влиянием деда, с которым до последних дней его жизни состоял в переписке.
С. А. Строганов интересовался морским делом и по окончании Петербургского университета стал одним из наиболее деятельных членов Императорского яхт-клуба в Петербурге. В 1876 году он совершил кругосветное путешествие (по другим сведениям, трансатлантический переход) на своей яхте «Заря», участвовал в боевых действиях Черноморского флота во время русско-турецкой войны, с июня 1878 года служил на коммерческих судах, являлся членом Комитета по созданию Добровольного флота.
Однако главной заботой последнего владельца майората оставались уральские промышленные предприятия. При своем вступлении во владение ими он заявил:
«Глубоко чтя покойного деда, я могу только уважать сделанное им в имении и для имения, и оставляю в имении Пенсионный устав в полной оного силе и неприкосновенности. Равным образом система управления и состав всех служащих остаются… без всякой перемены».
Тысячи рабочих-сталелитейщиков на уральских заводах Строгановых с 1900 года были заняты на основе участия в прибылях. В 1896 году пермское нераздельное имение экспонировало продукцию железоделательных заводов и лесного хозяйства на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде и получило право изображать герб России на железных изделиях и золотую медаль за образцовое ведение лесного хозяйства.
По оценке одной английской газеты, все имущество С. А. Строганова перед Октябрьской революцией оценивалось более чем в 100 млн рублей.  После Октябрьской революции С. А. Строганов сдал ключи от дворца и картинной галереи в Петербурге наркому просвещения А. В. Луначарскому и навсегда уехал за границу.
Сергеем Александровичем завершилась многовековая история основной ветви знаменитой российской династии промышленников и предпринимателей. Он умер в Ницце в 1923 году.