И снова ждать рассветный лепет птичий...

*  *  * 


Ещё любил я первое июля,
когда после дождя опять светло,
и солнце золотит в столовой стулья
и брызжет на гранёное стекло.

Как дышит рухлядь в этом доме старом –
открытки, ноты, бастионы книг!
Все шло к тому, чтоб тайно и задаром
я некий мир из воздуха воздвиг.

А что ж ещё в бездомном певчем звуке?
Грудинных струй волнистая игра...
И ни на рубль скептической науки,
ни на копейку прочного добра.

Слова о лете – обречённей лета.
Глотни вина, поозоруй чуток –
и ласкою предсмертного привета
закончи рукописный завиток.

Иди же, ночь! Как ладен твой обычай,
дружок-сверчок, игруля из игруль!
Ведь можно жить лишь звуком, а не притчей,
и снова ждать рассветный лепет птичий:
«Июль-июнь, июль-июнь, июль...»





*  *  *


Останусь, ибо вы со мною,
друзья певучие мои,
смычок и скрипка... Элои!
Ты дал им свежести и зноя.
Дождёмся снова дней, когда
полна пионами веранда.
В июле, месяце бельканто,
вкусна прохладная вода.
Вернуться бы и день прожить
в плетёном кресле на террасе...

В воздушном музыкальном классе
где можно ноты ворошить.
Смычок - соломенный игрок,
кузнечик, выучивший гаммы.
Рассвет набрызгал амальгамы
на деревянный наш порог.
Звук, мотыльковая душа,
взлетит в пространстве пробужденья,
пыльцой мазнув по воскресенью,
искрясь и крылышком шурша...