вдохновение глава 3

защитник пал не от руки врага -
ударом лишь сознанье оглушило,
природа словно вздела на рога,
вонзила мило та отравленное шило...
судьба лошадку жизни горяча
стеной в дыбы встает неумолимо
и бытие потухнет как свеча
на свозняке горячего экстрима.
все действия отчаянно немы...
надежду мантрами любви лаская
мы рвемся из бездействий тьмы
пытаясь доползти до псевдорая,
а стоит поспешать, дрожа бежать,
боясь что счастье кто-то завоюет,
недоборьбу в пыли изображать?
без нас на лоне жизни намалюет
судьба узор, бессоницы дозор...
кнутом стегаем жалкие сомненья
но забывается пугающий позор
когда безликой смерти дуновенье
порхатой молью бросится в глаза
прохладою коснется льдисто кожи,
да так, что голубые небеса
всего на свете нам становятся дороже...
но нет небес, попутал меня бес
в тот мир попасть, во полость клетки,
чьи прутья я не знаю как сломать
и выхода увидеть как мне метки?
зашит мой выбор как и я в мешке,
бессилия скулят в мозгу напевы,
ах, не заснуть во снеге-порошке
забытия. и я не я в объятьях плевы
субстанции судьбы, что занесла
в сей мир далекий дъяволоподобный...
та тварь крылатая меня спасла,
но умерла на гребень чернозлобный
породы скальной жутко налетев,
во вражье тело яд хвостом вгоняя,
но змей отравы действие презрев,
клещнями слизь неловко ковыряя
ползет ко мне в вонючей полутьме
и языка вибрирует обрубок.
смерть пробежала гадом по спине...
присоски океаном липких трубок
волнуются на гадостной культе,
и жертвы вкус обильно предвкушая
шумят венком на гробовой плите
и желчью слизь пещеры орошают...
средь жижи интерьером я лежал,
был скарбом во заброшенной халупе,
от страха даже телом не дрожал,
варился в безысходности я супе.
решать не вправе, случай - царь и бог,
скоплений вероятностей кривая,
и нет того, кто мне б сейчас помог,
лишь память, что неистово листаю...
плыву во тьме, в струе небытия
и в никуда несет во мгле теченьем,
не помнил кем был в этой жизни я
забвенья пелена, но тут  свеченье
прорезало тенета изнутри,
пленительно-волнительным салютом,
оно чудесно, как не посмотри,
особенно в том мире злом и лютом,
глубоком, первородном и слепом,
что породил то первое движенье -
оно росло, как липкий снежный ком
катящийся навстречу достижениям -
фантазиям, романтике, мечтам,
самосознанию, поэзии, прогрессу,
во мраке заново нашел себя я там,
как будто выбрался из дикого я леса
в цивилизацию, осмысливая суть,
себя рождая заново в утробе
своей души сквозь мировую муть,
секундой век мой неизменно пробил
и тело безысходно не дыша
нашел в червиво-слизистой клоаке
пещеры, где отвратно неспеша
змея тянула клещневые краги...