Грейсик

Алексей доедал суп, сидя за кухонным столом. Скрип открывающейся форточки заставил обернуться. В форточку протискивалась курица. Замороженная курица. Её пропихивала в узкий проём кошка, которая была не больше дичи. Ловкая, ладная, она спрыгнула на пол, положила курицу рядом со своим блюдцем для еды.
 – Зверь! – подумал Алексей, а добытчице сказал:
 – Делиться надо с ближним.
Отрезав приличный кусок мяса для животного, остальное он покрутил в руках и решил сварить суп.
 – Кстати, где ты её взяла?
Кошка, склонив набок головку, молчала. Алексей выглянул в окно. Рядом с домом шла бойкая распродажа товаров.
 – Вот оно что! Украла у кого-то. Это нехорошо.
Взяв кошку на руки, мужчина ласково гладил воровку, громко мурчавшую в ответ.
Вспомнилось, как год назад услышали домочадцы раздающееся с улицы: «Мяу!». Мяуканье слышалось пять минут, час, два часа. Дочки стали смотреть в окно, пытаясь увидеть мяукающего. В траве ползало серое существо.
 – Заблудилось? Выбросили? Выпало из окна?
Мама твёрдо сказала, что кошка в доме не нужна, потому что есть кот, и уличных брать не следует.
 – Ну, сбегайте, взгляните, кто там так орёт.
Эти слова отца явились для четырёхмесячного котёнка спасением. Дети поймали худющий живой комок, подняли, поставили на подоконник первого этажа своей квартиры.
 – Грейсик! Пусть будет Грейсик.
Дети вернулись в квартиру, стали кормить страшно голодную зверушку. Кот, сытый, вальяжный, такой же серый, но пушистый, с любопытством наблюдал за происходящим. С подоконника Грейсика не снимали. Поев, маленькая кошечка уснула. Сразу же, никуда даже не пытаясь спрыгнуть или уйти. Кот сел рядом с ней. Рассмотрел, понюхал. И вдруг понял, что влюбился с первого взгляда. Он тронул её лапкой, произнося почти человеческое восторженное: «А-а-ах!». Проявив несколько раз удивительные знаки внимания бесчувственному, спящему «без задних лап» объекту обожания, кот стал ждать. Проснувшись, кошечка освоилась в квартире, ещё поела и поняла, что здесь хорошо. Кот ходил рядом с ней, не отступая ни на шаг.
Хозяева квартиры сначала надеялись отдать её знакомым, но желающих заполучить это «никакое» сокровище не нашлось. Так и осталась она проживать в семье. Рядом с людьми. Вместе с людьми.
Кот Барсик на улицу не ходил. Не нравилось ему на улице. Боязно было. Грейсик, напротив, улицу любила и ничего не боялась. Свою еду Барсик всегда был готов уступить «даме сердца», любуясь тем, как она быстро с аппетитом поглощает пищу. Он переживал, когда она уходила гулять надолго, ждал её, глядя на форточку – связующее звено между миром тепла, уюта и чуждого непонятного мира движущегося транспорта, гуляющих злых собак, норовящих играть в догонялки. А, если не играть?
После того, как Грейсик притащила домой курицу, люди пытались создать модель действий сытой кошки при добычи еды. Ответ возник сам собой.
Как-то готовил Алексей котлеты. На столе – фарш, мука, доска, на которой лежали готовые к жарке мясные заготовки. Напротив – плита со сковородой.
Обваляв котлеты в муке, их надо было отправить жариться на сковороду, где шипело горячее масло. Грейсик из комнаты наблюдала за действиями дорогого её человека. Алексей медленно брал котлету, поворачивался к плите, клал её на сковороду. Затем – следующую. После третьего поворота к плите, Грейсик прыгнула со стола, стоящего в комнате, к кухонному столу. Зависнув над добычей, она схватила сырую котлету и приземлилась на полу, не касаясь поверхности мебели.
Гордая собой, слушала она голоса людей, таких умных, близких, добрых:
 – Это же метра три одним прыжком!
 – Трюк с котлетой в зубах!
 – Представляю, как удивлялись продавцы, у которых с прилавка исчезла курица.
 – Если мы тут ещё немного поудивляемся, вовсе без котлет останемся.
Грейсик облизнулась и вздохнула, подумав:
 – Вот это точно.