На то она и поэзия

На то она и поэзия, чтобы писаться стихом.
Кому-то в приступ магнезия, кому в степи васильком,
Искать забытую радугу, среди беспечных равнин.
Спускалось по небу зарево, и в небе был только дым...

Пускай не радуют прозой, все дни зимою зовут.
Лишь сердце, трепетной розой, всё ждёт, когда назовут
Любовь - открытою раною, в которой горечь, и мёд.
Я не желаю с отравою, хоть знаю всё наперёд.

В стихах колышется тень моя, как след усталого дня.
Всё превращается в призраки - идеи, мысли, слова.
И в сотый раз, понимая всё, всё ж улетаю туда,
Где светит, сотканный прожитым, наш век забытого сна.

Как в водопаде стремительном, вдруг ощущаешь полёт,
И это длиться мгновение, но сердце сердце найдёт.
И будет эхом отчаянно, всё звать, в горах из домов.
И мысли, начатой правильно, не избежать тех оков,

В которых финиш назначенный, в которых страх и обман.
И снова берег туманами, встречает дальнюю даль.
А птица, с крыльями мокрыми, от слёз, снегов, и дождей.
Не может белыми строфами, не может - ямб, и хорей.

На то она и поэзия, чтобы писаться стихом.
В ней есть рожденье мелодии, чтобы звучать нам потом.
В не прекращающем таинстве, среди неведомых стран.
Находим, было что спрятано, в эпоху выжженных ран.

Перевернуться песочные... часы, на белом столе.
Песчинки - атомы точные, не будут больше нигде.
В том расстоянии сполоха, в котором звук на потом.
Не удивляйтесь мелодии, звучащей под потолком.

К чему нам эти извилины? И лабиринт бытия?
Зачем узорами линии, выводят в профиль тебя?
И, наконец убегающий, закат последних надежд.
Всё измеряется таинством, без покрывала одежд.