43

          Она вспоминала, как он «выдернул» её из послеобеденного «ниоткуда»  неожиданным телефонным звонком.
          - Здравствуй. Ты можешь сегодня немного задержаться после работы?
          - Здравствуй. Да, могу.
          - Нам надо поговорить. Я  буду ждать тебя у своего офиса  в шесть пятнадцать.
          - Хорошо. Я приду
          Она положила трубку и  в полном смятении развернулась в кресле на 180 градусов: сегодня она увидит его опять, там, куда устремлен сейчас её взгляд, у входа в соседнее офисное здание.
          Что же происходит... с ним... с ними?


          - Пойдем, - он быстрым шагом пошел в сторону автомобильной стоянки.
          - Садись, пожалуйста, - он открыл перед ней заднюю дверь.
          Через мгновение он сел рядом.
          - Всё как – то неправильно... я не должен... не могу видеть тебя... но я не могу не видеть тебя, - выдохнул он почти сразу.
          Салон  наполнился  странным вязким волнением... вязким до такой степени, что слова, и даже мысли застыли внутри, и лишь его пальцы  хаотично постукивали по коленям, как будто существовали сами по себе. Она смотрела на них, не отрываясь, и её дыхание, казалось, теплилось только в подрагивающих ресницах и в её взгляде, мягко обволакивающем лаской его руки.
          Она молчала. Будучи полностью открытой для него... сейчас - особенно, доверяя ему в настоящий момент более чем когда либо, она таяла от его близости и принимала всё, что он говорит, делает… всё, что есть он. Она ощущала всю ту внутреннюю борьбу его влечения к ней – душевной привязанности и физического желания быть рядом, когда, словно сквозь расстояние, одежду, кожу проникаешь  друг  в друга, и неких обстоятельств его жизни, его прошлого, возможно, жизни связанных с ним людей, которые вот уже не первый месяц оставляли их без встреч.
          Он шумно прерывисто вздохнул. Она прикрыла своей ладонью его танцующие пальцы и подняла на него глаза.
          - Я понимаю, - произнесла она, хотя ничего  уже не могла понять в его «не должен, не могу, неправильно» и увидела, что глаза его наполнены тем самым удивительным, проникающим  в её сердце завораживающим теплом.
          - А чего ты хочешь? Ты... сейчас... - голос предательски дрогнул, она почти не справлялась с  желанием прижаться к нему  в то же мгновение или... или бежать... бежать, иначе это желание опять сведет её с ума.
          Он накрыл её руку своей:
          - Я хочу... очень хочу... тебя  в этой жизни. В моей жизни. В нашей.
          Он прижал её руку  к своей щеке. Она ощутила ладонью его мягкую ухоженную двухнедельную щетину – она обожала её, и восторженный взгляд всегда выдавал это. Она прикрыла глаза. В следующее мгновение его губы замерли в поцелуе, утонув в  её ладони...


          ...Было уже далеко за полночь. Второй день она не могла ни есть, ни спать. Она лежала в тишине, при свете неяркого торшера и снова прокручивала подробности их встречи, той, в салоне автомобиля. Время от времени она смотрела на свою руку, прикасалась к ладони подушечками пальцев, словно хотела потрогать его поцелуи, и прижимала её к  груди.
          Желанные губы. Любимый мужчина.
          Наша (?) жизнь.

          Так непросто... Сознание её металось в  происходящем с ними, выхватывая отдельные эпизоды. Ей  было нехорошо в этой странно затянувшейся и, местами, непонятной неопределенности. Она много рисовала и почти ничего не писала, застыв в «подвешенном» состоянии существования. А когда всё – таки «бралась за перо», то выдавала рваные, кричащие строки, отражающие состояние её мятежного сердца, сопротивляющегося
          Так непросто. Но она точно знала, чего хочет.