На Родину. Чепко Евдокия Ивановна, 161, 1921-2006

    Летом 1942 года двух моих тёток, Марию и Евдокию, угнали из Мариуполя в Германию. Марии удалось бежать в дороге , выпрыгнув на рельсы через дыру в полу вагона.Тёте Дусе, лёгкой, весёлой, языкатой, музыкальной по природе, пришлось пройти эту дорогу до конца.Моя мама досматривала свою старшую сестру, было о чём поговорить и что вспомнить, попеть частушек и повыть с горя. В их родном хуторе говорили на суржике, это мама сама решила выучиться по-русски, дошкольницей, сразу как услышала, КАК говорят в городе Богучаре. Я постараюсь как можно меньше редактировать. То, что говорила Дуся, брать в кавычки, косвенная речь - то, что записала её сестра Дина.               
                Дуся - Чепко Евдокия Ивановна, 1921-го года рождения, 20 лет, № 161-ый.От французской границы 200 километров - город Вердоль, от Вердоля 12 километров - город Алтен.В деревне между Алтеном (в 12-ти километрах) и Вердолем жил слесарь  Эльмут Гайзель и его жена Эльза, они работали на той же фабрике в Вердоле, где работала Дуся, полтора года в одном цехе, пока и Эльмута не забрали на фронт. Дуся и Эльза продолжали работать. В их цехе делали котелки и баклажки для фронта (фабрика выпускала ещё и гранаты),их шефом был Отто Гендель.                "В лагере спали на матрасах со стружки, без отопления, без потолков (по сути загон из досок), и лёгкое одеяло. Очень холодно. Люди умирали. Чем кормили в лагере? Брюква,шпинат,капуста сыня и кольраби - это жилистый буряк. Работали по 12 часов, с 6-ти утра до 6-ти вечера и в ночь. Ночную смену не кормили. Хлеб был с опилками, на восемь человек - одна буханка узенькая и низенькая, плюс кофе без сахара. По воскресеньям - полторы картофелины и маленький кусочек мяса с подливой (говорили, что это мясо из пленных человеков).                Стоит повар у котла ,                Трусится потрошку:                "Русиш - русиш,                Кома гер,                Дам цуфиль картошки"                "цуфиль" - это "много".Автор этой лагерной самодеятельности - Надежда Александровна Рыженко (Сторожева по мужу) из Мариуполя,- замужем в г Донецк областной,ул.Дёмина,11,кв.11,- красивая блондинка.                "В ночную смену в Вердоле, где красили котелки, я потеряла сознание,- от голода без сна и от краски. Меня забрали в 2 часа ночи в гестапо, посадили в камеру на 5 суток.
                Я попала в гестапо потому,что меня предали две сестры из Мариуполя, Бурченко Надежда и Татьяна, мол, что я не хочу работать и притворяюсь, чтобы не работать. А у меня сильно болела голова, и поэтому я падала без сознания.               
                Жандарм стоял на втором этаже здания гестапо у открытого окна и давал команду полицаю, чтоб снимал с меня головной убор и раздевал до нательного (тот приказывал, и я сама раздевалась),давал грабли в руки, и я выгребала из посадки листья в одной сорочке, была осень, я промокала до костей и очень мёрзла. Так было пять суток. Немки, с которыми я работала, звонили в гестапо  и просили не издеваться, а дать другую работу, чтобы  без краски. После пяти суток жандарм руками бил меня в лоб, я падала навзничь, тут же командовал, меня быстро поднимали, с силой "сажал" на цементный пол на позвоночник. Это было с час. И допрашивал меня:"Почему не работаешь?!" После часа издевательства приказал положить ему на стол 2 марки. Марки у меня были (спрятаны на голове в волосах, - дали немки-работницы), я вынула и положила марки на стол, и он их взял. А мне два парня русские,которые работали в гараже шофёрами, подсказали: не положишь двух марок,- будут долго издеваться. После всего этого жандарм позвонил в лагерь:"Номер 161 пошла без конвоя в лагерь такой-то.."                После этого меня отправили на медосмотр, и они всё же поняли, что я не притворяюсь, а организм не переносит  краски. После гестапо я стала приваривать ручки у крышек котелков. Немки после гестапо стали меня подкармливать бутербродами, отрывая еду от своего скудного пайка,они получали 400 г хлеба.                Условия работы были очень тяжёлые, достаточно сказать, что в цеху стоял открытый чан с серной кислотой.                Нас хоть забрали насильно, а некоторые, кто приехал добровольно, вешались прямо на кроватях.                "Прощайте все, прощай, Дуся!,- прокричал парень и прыгнул в котёл с серной кислотой, который обслуживал на работе. Ему было 18 - 20 лет, из Курска, юноша был весь в язвах, глаза изъедены парами из котла с серной кислотой. Звали его Вася, как мы за ним плакали!                А другой парень был его тёзка, но был очень плохой: сексотничал. Заискивал перед начальством, докладывал про тех, кто ходил в самоволку.А самоволка, - это когда после работы девочки уходили к добрым немкам прямо в дом, а те их подкармливали. Второго парня немцы расстреляли,- и они не любили  "сексотников"..       
                Потом 20 человек узников, Дусю в том числе, перевели на военный завод в город Алтен, подробностей Дуся не помнит, так как вскоре их освободили американцы. В городе Алтен,120 км от города Кобленц, Дуся знала немку фрау Ган`э, к ней она убегала время от времени от конвоя. Фрау Ганэ её кормила и этим спасла ей жизнь. Дуся чистила у фрау картошку, стирала, гладила, её кормили: хлеб, консервы, варёное, "что они ели, то и я. У фрау Ганэ было четыре дочери, у которых все мужья погибли на фронте." Мама:" А одежду какую-нибудь фрау Ганэ тебе давала ?",- "Нет, они были очень бедны, и нельзя было снимать спецодежду, так как, если удавалось побывать у фрау, сразу надо было бежать в лагерь." 
                "8-го мая 1945 года все пленники, всех наций, были выгнаны поздно ночью под автоматами на расстрел на гору в лесу в восьми километрах от города Алтен. Тут начался шквал огня,горела земля и небо.Это были американцы и англичане.  Конвой разбежался, и  мы сбежали оттуда назад  в бараки, где жили. Освободившиеся узники, кто мог, на улицах Алтена разбивали витрины магазинов, палили вещи и портили продукты, мешая их со стеклом.               
 Когда в лагерь пришли американские солдаты,- 9-го мая 1945 года в три часа дня -, мы лежали, - многие (и я )не могли стоять на ногах. Через двое суток после  9 мая американцы нас вывезли ближе к русской границе. Когда же повели в течение более 2-х суток пешком без охраны, по дороге на узников нападала банда, уничтожали, разрывали на руках пальцы, ломали кости, выдалбливали глаза, и трупы оставались на дороге. Были и изнасилования. Из охраны были только дорожные патрули, которые указывали, куда идти до остановки, где мы были полгода на очереди на отправку на Родину.
               
Нас спросили, кто хочет жить под охраной американцев, пока подойдёт очередь отправки на Родину, я сказала, хочу быть под охраной, я была девушкой, 24 года мне. Полгода нас кормили, как мы дома не ели. Так откормили, что из "кожи да костей" стали превращаться в гарных дивчат. Кормили военным пайком, мы его не поедали и меняли на вещи у немок. Полгода занимались физкультурой и не работали, отдыхали и ждали очереди отбыть на Родину. Нас предупреждали американцы, что попадём на лесоповал, а не домой, но мы не верили.       
               
     Не доезжая моста реки Одер поляки останавливали эшелоны, забирали вещи, прорезая вагоны и врываясь в них, калечили узников. Правили в Магдебург, и столкнулись два эшелона: паровоз с полтавскими и черниговскими узниками - в паровоз военного эшелона киргизов, который стоял на пути". Дуся говорит, насчитали более пятисот убитых насмерть, а потом она ушла в свой вагон, который шёл в Магдебург, и не знает конца убитым и раненым.      
   
      "Наш эшелон вагонов шёл шестым по очереди, а охранял его молодой русский солдат ( один единственный!!),- ехал в Москву, отпустили его, что-то случилось с родителями. Но до Магдебурга не довёз, его убили поляки, мы так за ним плакали, криком кричали!" Убили и убежали, Дуся видела убийц-поляков, которые убегали.
                "Приехали в Магдебург, там в особом отделе спросили:"Что, ехала в Германию замуж выходить?!"- идиот был, гад, американцы откормили, а этот дурак издевался над нами своими вопросами (какой-то пастух неграмотный, а в КГБ).Не все попали в Брест на Родину, а многие из Магдебурга отправились в сталинские лагеря сроком на 20 лет.                Были среди нас и сифилисные, они повешались, где освобождались,- в городе Магдебург была врачебная комиссия,- то есть этапом потом не шли.                Я ему в особом отделе на стол положила паспорт и свидетельство о рождении, в паспорте был штамп, что я работала в заводской столовой № 28 прокатных цехов кухонной работницей в Мариуполе, а получила бумагу о прибытии в Россию из Германии.               
 С ужасными приключениями поезд приехал в Брест , и 2 недели мы сидели на площади за железнодорожным мостом под открытым небом, под дождём промокли насквозь, было холодно, был октябрь месяц 45-го года.    
                И в Бресте, мне, девушке, кэгэбист то же самое:"Ну что, замуж приехала в Германию выходить?!" Он же, допрашивавший, стал домогаться моего тела. Но повезло, в кабинет к моему домогателю пришли службовцы, и меня вывели из кабинета в общую комнату. Я решила бежать, выпрыгнула в окно, убежала, оставив паспорт, который хранила все эти годы, и осталась без всяких документов.                Пешком, на товарняках добралась до Мариуполя. В горисполкоме мне сказали идти на уборку свёклы. Был октябрь, холод, дожди, я раздетая и больная, упросилась в Кальчик к сестре грузчиком в заготзерно. Муж сестры, он был техноруком "Заготзерна" в порту, за несколько килограммов зерна сумел посадить меня на товарняк к начальнику поезда в купе, так как у меня была температура, и я доехала до станции Миллерово, а из Миллерово без пропуска,на сцеплении вагонов ехала под открытым небом, я закоченела от холода, и меня сняли  под руки в горячке на моей родной станции Кантемировка Воронежской области. Это была Родина. От станции шла пешком. Два раза меня приглашали шофера проезжавших полуторок:"Садитесь, девушка, подвезу!",- но я была так рада дороге между родными полями, где нет немца с направленным на меня дулом автомата, что отказалась и пошла пешком. Это была такая радость, я плакала и радовалась, пока не пришла к маме. А мама:"Это ты, Дуся?! Я знала, мне сон приснился.." /Наша бабушка Мария Николаевна родила и воспитала  восьмерых дочек! /                Мне выдали удостоверение личности на год вместо паспорта с подпиской о невыезде из Кантемировки. Но так как мои родители были выброшены из квартиры зимой 46-го года и были без работы, мне удалось найти работу в хуторе Поповка Мальчевского района жиловщицей колбасного цеха за 100 рублей в месяц. Работали круглосуточно. Бухгалтер и начальник цеха пропили нашу зарплату,- их посадили, а мы голодали до урожая на огороде,- дали 15 соток."               
                Не раз после вспоминала Дуся, как шла домой !...Какую "счастливую" жизнь ей уготовила Родина,- отдельный рассказ. Страшный рассказ, страшнее, чем три года принудительных работ в фашистской Германии.