Толик. Поэма в прозе

Ой!  Помогите!  Убивают! -
- Бежала Нинка по деревне.
А, вслед за нею в стельку пьяный...,
бежал за Нинкой муженёк.
Алкаш хороший Толик был...,
бежал за Нинкой с топором. 
И с диким воплем. - Сучка!  Стерва!
Убью, зараза!  Паразитка!
Промчался вслед за Нинкой Толик.
Ой, помогите!?  Помогите!? -
- Промчалась Нинка по деревне.
Халат у Нинки нараспашку,
бежала Нинка, протрезвев.
Ой, Господи!  Ой, Господи! -
- Орала диким воплем Нинка.
Взъерошенная вся, глаза заплыли.
Фингал под глазом, на руке синяк.
Промчалась Нинка словно ветер,
а, вслед за нею муж алкаш.
Но, вдруг откуда ни возьмись…,
перед глазами алкаша,
туман зелёный, облако…,
возник, как призрак, возле муженька.
Вопя и удирая, Нинка пробежала.
Хорошая алкашка тоже,
ну, впрямь две пары сапога.
Любили выпить, погулять.
Подраться и похулиганить.
Ну, в общем-то…, два дебошира.
Так надоели всей деревне!?
Крутили пальцем у виска.
Достали всех они давно.
От них сходили все с ума.
Все эти пьянки, драки и разборки…
Не раз в полиции бывали.
Но, протрезвев…, их отпускали.
И всё по-старому опять.
Промчалась Нинка по деревне,
промчалась Нинка босяком.
А, вслед за нею пьяный Толик,
бежал за Нинкой с топором.
И вдруг исчез он в облаке зелёном,
и испарился вместе с топором.
Влетел он в облако зелёное,      
ни Толика, ни топора.
Исчезло облако и Толик,
одна лишь Нинка убежала.
Она любила выпивать.
Ну, в общем…, Нинка выпивала.
Всё было…, дрались, целовались.
Но, чтоб та-ко-о-е!?  В первый раз!
Взбесился…!  Словно белены объелся!?
За Нинкой бегал с топором.
Бежали слюни изо рта.
Глаза, как фары, округлились.
Горячка белая достала,
дружил он с глюками с утра.
Влетел он в облако и всё исчезло.
Пропал он вместе с топором.
В пустыне Толик оказался…,
в Сахаре вместе с топором.
До самой ночи по пескам,
он бегал, как ошпаренный.
Он обалдел!  Затрясся весь.   
С него слетела пьянка вся!
О, Господи!  Куда же, я попал? 
Наверное, я сплю!? - Перекрестился Толик.
Жара спадала, стало холодать.
И зуб, на зуб не попадал.
Он с перепугу потерял топор.
Весь день он бегал по жаре.
В штаны наделал Толик, мокрый.
И невдомёк ему…, орала Нинка постоянно.
Ой, Господи!  Спаси!  Ой, помоги!
Так надоела Господу! вся эта пьянка!?
Все эти драки и гулянки!?
Отправил мужа алкаша, куда подальше.
Отправил с глаз долой в Сахару,
в пустыне Толик оказался. 
Перекрестился он три раза, завопив. -
- О, Господи-и-и!  Куда же, я попал!?
Наверное, я сплю!?  Ну, да!?  Я сплю! -
- И Толик ущипнул себя и взвыл от боли.
И, вдруг увидел двух арабов,
закутанных в одежды длинные, 
и с ними были два верблюда. 
От страха Толик взвыл. - Ой, помогите!?
Помогите мне!  О, Господи! спаси.
Услышав крики бедуины…, так удивились!?
И взяли Толика с собой.
Сидя в шатре, от страха трясся.
Рука вся синяя, щипал. 
Шептал молитвы и просил. -
- О, Господи!  Верни домой! 
Я брошу пить!  Курить не буду!
Я брошу хулиганить, драться!
Наверное, я сплю?  Ну, да!?  Я сплю!
Рука горела у него.  От боли Толик взвыл.
И понял Толик…, он не спит.
Он был настолько перепуган.
Глаза, как фары, округлились.
Так наказал Господь! его.
За пьянку, драку, хулиганство...,
сослал подальше алкаша.   
Решил его он проучить.
Взмолился Толик. - Брошу пить!
Он вспомнил сразу все молитвы.
Крестился, «Отче наш!» читал.
И зуб, на зуб не попадал.
От страха Толик трясся весь. -
- О, Господи!  Верни домой.
Не буду больше драться я!
Гонять не буду больше жинку!
Он был настолько перепуган…!?
И понял! - Это  наяву!
Арабы чай густой налили.
На обалдевшего глядели Толика,
похлопывали по спине.
Они о чём-то лопотали.
Пытаясь выяснить…, кто он такой.
Измученный вконец…, прилёг.
Уснул несчастный бедолага.
О, чём-то Толик бормотал!
Кряхтел, ворочался, стонал.
Они его накрыли пледом, 
похлопывали по спине.
И, наконец, он успокоился, притих.
А, утром вдруг проснулся от того…,
что кто-то сильно тряс его.
Очнулся Толик во дворе.
Рука болела у него.
Над ним склонился дед Иван.
Алкаш хороший!?  Хулиган!
Замучил бабку он совсем,
он постоянно дрался с ней.
Она его гоняла кочергой.
Така-а-я сволочь дед Иван!?
Из дома бабку выгонял.
Достал детей, сбежали дети.
У них он деньги воровал.
Пытались вылечить его.  Да, где там!?
Из больницы убегал.
Уж, больно старый дед Иван.
Махнули на него рукой. 
Вот так воюет с бабкой он.
Совсем не дружит с головой.
Два друга алкаша…, Иван и Толик.
И Нинка с ними!  Всех свели с ума!
Очнулся Толик возле дома.
Он весь измазан был в соплях!
Весь мокрый, ноги под себя!
Он всхлипывал!  Мычал, стонал!
Открыв глаза, увидел деда.
Над Толиком склонился дед.
Алкаш был, тот ещё, и дебошир!?
Он на ногах стоял не крепко,
от удивленья рот открыл.
Несло от деда перегаром.
Щербатый рот, гнилые зубы.
Был сухощавый и седой.
Ты, чо?  Чего мычишь?
Чо плачешь, Толик, как ребёнок?
Пойдём, хлебнём!?  Вставай, давай!
Мыча, качая головой…, глаза, как сливы!?
Вскочил вдруг Толик, как ошпаренный.
И, заикаясь, вдруг сказал. - Н-не-е пью!
Ты, чо?  Какая муха укусила? - Воскликнул дед.
Ты, чо?  Сдурел!? - Глаза у деда округлились.
Ну, на!  Хоть закури!? - Дед пристально глядел.
Такого Толика…, не видел никогда.
Сосед взъерошенный, напуган.
Глаза, как фары, округлились.
Такие маленькие были…!?  А, тут!?
Дед удивился, озадачен был.
Костлявым пальцем почесал затылок.
Ну, чудеса!? - Подумал дед.
А, Толик, заикаясь, говорил. -
- Н-н-е-е пью!  И не-е курю!
Дед обалдел!  У деда челюсть вдруг отвисла.
Всё видел на своём веку.  Но, чтоб та-а-ко-е-е!?
От удивления сигарету выронил.
Глаза у деда округлились, как сливы стали.
Дед не на шутку испугался.
А, Толик бормотал. - Н-н-е-е пью!  И не-е курю!
Тебе я тоже не советую. - Стучали зубы у него.
А, баб ты любишь? - Дед обалдел совсем.
Гнилые зубы, жёлтые оскалились.
И дед подумал - Спятил Толик!  Совсем свихнулся!
Да-а!  Надо пить бросать!?  Горячка белая!
Наверно, белены объелся? - Думал дед.
Всё!  Брошу пить! - Глаза у деда округлились.
Так можно и с ума сойти!?  Задумался вдруг дед. 
А, Толик всё мычал. - Люблю свою!
Чужую мне не надо.  Чужого не хочу.
Ты, чо!?  Больной!?  Пойдём, бухнём!
Полегче станет, Толик!  Хотя б, рюмашку!? - 
- Дед пальцем постучал по кадыку.
У, Толика от страха округлились вновь глаза.
Он руку вытянул. - Во!  Посмотри!  Видал!?
Я думал, сплю!  Ан, нет!  Рука вся синяя!
Щипал себя.  Всё оказалось правдой.
Я по пустыне бегал…!  Сам не знаю, по какой.
Я бегал по пескам и с топором!
А, где топор? - Спросил вдруг дед.
Куда девал?  Совсем допился! - Думал дед.
Не-е,  брошу   пить!   Горячка   белая  и   глюки!
Во, реханулся!?  Во, даёт!  Допился Толик!
Не знаю!  Потерял!  Не помню! - Толик обалдел.   
А, где ты потерял? - Дед привязался.
Где!?  Где!? - В Караганде! - И Толик подскочил.
И, как ошпаренный и очумелый...,
вприпрыжку побежал до дому. 
Как оказалось, за ночь Толик похудел.
Почти на тридцать килограмм.
Он эту ночь запомнил на всю жизнь.
Он бросил пить!  Курить!  И дебоширить!
Пошёл работать!  Драться перестал!
Примерным семьянином стал.
Он Нинку отучил курить и пить.
Всё встало на свои места.  Хозяйство завели.
Курей, козу, и не одну!?  Купили индюшат, гусей!
И всё наладилось у них!  Поправились дела!
А, вскоре умер дед!  Похоронили деда!
Не то от возраста, не то от пьянки умер дед!
Восьмой десяток всё же!?  Старый был совсем!
А, Толик долго всем рассказывал.
Как побывал в шатре, в пустыне.
И пил с арабами он чай. 
Как по пескам он бегал, и потерял  топор.
И руку в синяках показывал.          
Не верили.  Смеялись.  Крутили пальцем у виска.
Свихнулся мол!?  Горячка!  Пьянка!
Но, Толик знал. - Всё это правда!
Как вспомнит вдруг…, опять болит рука.
Хотите, верьте!?  А, хотите, нет!
Но, только…, Толик бросил пить.
Поверьте мне друзья!  Ей-ей!?  Не вру! 
Бросайте  пить и вы, друзья!  Пока не поздно!? 
Чтоб белая горячка не достала вас.
Чтоб не было беды, и не сойти с ума!   

           2014 г.    Людмила  Кулакова.