Ромашки

За Бровиным садом начинаются луга. Трава в них не очень густая. Земелька между стеблей видна бледненькая, серенькая, сухая, рассыпчатая. Кажется, что черные муравьи превратили все окрестности в один сплошной муравейник, до того их много на лугу. Полчища черных насекомых снуют под ногами, тащат спасать остроконечные белые яички из домиков-холмиков, которые вы ненароком раздавили. Кротовины встречаются.

В солнечный день жара стоит здесь испепеляющая. Горячие лучи воспеваются миллионами кузнечиков, стрекот которых превращается в голос самой Жары. Все вокруг, шуршанье листьев и стебельков друг о друга, посвистывание ветра в гуще растений, топот муравьиных и прочих жучиных лапок, скрипки кузнечиков и сверчков сливаются в единую знойную мелодию июльского дня.

В лугах за Бровиным садом растет душистый свинух, лиловенькая богородская трава, робкими огоньками вспыхивают там и сям гвоздики-травянки, золотятся яркими пятнами куртины зверобоя. Много растет здесь конского и обычного, человечьего, щавеля и разных диких злаков. Ромашки тоже попадаются, только совсем мало. Вот кустик из шести глазастых цветочков, вон, шагах в двадцати, еще из четырех. И справа виднеются белые цветочки, почти у забора Карпиковой дачи. Точно, так и есть, ромашки! Но, пока до них дошагаешь, пока проберешься по спутанной, высокой траве с узкими, режущими листьями! Словом, плохо с ромашками дело обстоит. Ну, какой, скажите, летний букет без ромашек? А венок без ромашек? Из чего его вообще плести тогда?

Лариска смотрит вдаль, туда, где за лугами голубеет узкая полоска темного леса. Лес выглядит очень серьезным, суровым и бескрайним. Не верится, что за ним могут быть еще луга, или, даже поселок, город. Сплошная стена деревьев тянется вправо и влево без конца и края. В ней не видать ни единого просвета.

Над открытым пространством, что перед лесом, зыблется марево. Должно быть, оно возникает оттого, что и трава, и деревья начинают плавиться на жаре. Лариска слегка опасается, что, вдруг, тоже начнет плавиться, ну, как Снегурочка: «Прыгнула Снегурочка над костром и растаяла, превратилось в белое облачко!», — вспоминается  голос с хорошо знакомой пластинки. Вот, так и Лариска может расплавиться сейчас на лугу, и только беленькая косыночка от нее останется. Найдут косыночку мамка с папкой, и будут плакать, как Снегурочкины старик со старухой.

Далеко впереди, почти у самого дальнего леса виднеется широкая полоса каких-то белых цветов. Бесконечная их заросль тянется из стороны в сторону, на сколько хватает глаз, точно река течет. С широких краев ее цветы как будто разбегаются волнами и постепенно, превращаясь в отдельные разбросанные пятна, сходят на нет. Хорошо бы, чтоб это оказались ромашки! Однако, скорее всего, цветочная река состоит из сныти. Лариска на мгновение представила пряный, морковный вкус листьев сныти, которые и внешне похожи на морковные. За дедушкиным сараем растет несколько таких белопенных кустов. Когда их стебли огрубеют, из них можно будет нарезать трубочек и стрелять из них незрелыми ягодами крушины или горохом. Правда, до сих пор у Лариски никак не получается стрельнуть так далеко, как это делают папа или дедушка Володя, да, тот же Вовка — Ларискин дядя.

Уходить дальше лужка за огородами запрещено. Но вдруг это все-таки ромашки там белеют? Лариску точно магнитом тянет к далеким зарослям непонятных цветов. Как раз и тропка узкая сама под ноги подвернулась, — не придется идти сквозь колючую, жесткую траву. Справа тоже тянется лес. Он невысокий, кудрявый, солнечный, привычный, не то, что тот, суровый, что голубеет в дали. На пути едва заметная ложбинка. Деревня сразу скрывается из виду. Главное не думать о волках, о медведях (поблизости малинник), о лешем. Только узнать, что же за цветы там маячили и сразу обратно.

Наконец низкое место пройдено. Что же впереди? Ой, мамочки! Это все-таки ромашки! Никогда-никогда Лариска не встречала их столько. Невероятное количество! Даже травы не видно из-за белых с желтыми серединками соцветий. Высокие, почти с Лариску. Крупные, будто выросли не на тощенькой луговой почве, а на возделанной грядке. Невероятно! Лариска начинает собирать ближайшие ромашки. Отламываются растения плохо. Да и настроение нарвать большущий букет вдруг куда-то исчезло, — общее количество цветов завораживает, тянет бесконечно смотреть на эту белую цветочную реку.

Вокруг непривычно тихо. Машин не слышно, — трасса осталась далеко, ни один звук с нее не долетает на дальний конец луга. Внезапно Лариска ощущает, что тишина уплотнилась, сгустилась, надвинулась ближе, нависла со всех сторон. Почудилось, словно кто-то большой и внимательный с любопытством смотрит сверху. Смотрит, не злой, но и не добрый, на маленькую девочку, которая одна забрела в самое сердце июльского луга и так далеко от жилья. Даже кузнечики примолкли, видно тоже зачуяв взгляд того Большого Сверху. В посвистывании ветерка среди стеблей зазвучали насмешливые нотки. Колдовски просияла под солнцем ядовитая зелень травы.  На мгновение представилось, что вот-вот блеснет, отразив небо с легкими облачками, вода в следе от копытца, из которого если попьешь, то козленочком станешь. Лариска изо всех сил старается не всматриваться в просветы между зарослями, чтобы не увидеть случайно этот волшебный блеск. Она перестает собирать ромашки и быстро, не оборачиваясь, идет обратно к домам, к людям. Не выдерживает и начинает бежать как можно быстрее. Тот Большой Сверху ласково дует в спину. Чувствуется, что Он улыбается.