Мечта

Авторское: Первый в жизни текст,который приснился. Ничего особенного, но захотелось запечатлеть. Зря, что ли, снилось?


Друг пришёл ко мне внезапно, утром, когда я закономерно всё ещё спал. Утром – это в четыре часа утра, ранней осенью, когда за окном всё ещё откровенно темно. Так как у моего старого «доброго» знакомого были все секретные знания по бесключному открыванию двери, проснулся я от того, что с меня нагло содрали одеяло и оставили мерзнуть под свежим ветерком, проникнувшим из оставленного на ночь открытым окна.
–  Вставай, –  с загадочным выражением на бессовестной роже произнёс ведущий изобретатель Всемирного научного института Космической Магии (ВНИКоМ).
–  Вали, –  не менее лаконично ответил я, догадываясь, что этот тип, между прочим, уже в летах, как и я, но куда более бодренький по всем параметрам, так вот, он наверняка в очередной раз решил использовать меня как подопытную крыску в испытании своего нового изобретения.
–  Ты не понимаешь! –  пощипывая свою жиденькую белесую бородку, заметался по комнате Сэм. –  Это величайший прорыв в истории космической магии! Исполнение желаний! Я изобрёл Джинна!!
Большей бредятины я действительно за всю историю развития КМ не помнил.
–  Ладно, всё равно ведь не отстанешь, –  проворчал я, натягивая одежду. –  Только не говори, что надо переться в институт.
Но бойкий не по годам друг нетерпеливо отмахнулся, пригладил проплешину на голове и выудил из кармана импровизированной мантии-плаща ключ от скоростного антиграва. «Дело серьёзно», –  забеспокоился я, когда через десять минут мы были у двери лаборатории. На ней висела покорёженная сотнями падений табличка «Сэмюэль Диринг, профессор космической магии, кандидат тех. астр. наук, лауреат Свитцесковской, Ренгеновской и др. премий».
«Нам уж по шестому десятку, а он всё не угомонится!» –  мысленно восхитился я, разглядев огроменную конструкцию, заполонившую половину помещения, как раз возле панорамного сферического окна во всю стену и часть крыши.
–  Вот! –  гордо возопил Сэм. –  Давай, Том, иди, становись сюда, не топчись!
Под его руководством я уместился на небольшой круглой площадке, приподнятой над полом и соединённой с остальной конструкцией прозрачной сетью каких-то трубок, по которым после щелчка тумблера забегали оранжевенькие весёлые молнии, окружившие меня со всех сторон.
–  Эт-то ещё что? –  Начал заикаться от волнения я.
–  Воспринимающие каналы. Не беспокойся, они считают твоё желание только после произнесения вслух, соответственно, считают все параметры, даже то, чего ты специально не продумал – из твоего подсознания. Исполнится всё по заказу!
–  Э-э-э…
–  Сейчас объясню, как это работает!  –  уже не слышал меня этот безумный энтузиаст. –  Вот эта штука, –  он указал на огромную тарелку, обращённую к окну, за которым всё ещё было темно и светились редкие звёздочки, –  Считает энергию звёзд, преобразует её в код (я взял за основу музыкальный), тем самым породив практически всемогущую сущность. В этот момент ты произносишь желание – запомни, кстати, я без понятия, как это будет выглядеть… Ну? Готов? Поехали!
Готов я не был, однако друга это не интересовало. По тарелке побежали фиолетовые искры и молнии, панорамное окно мгновенно избавилось от стекла, по лаборатории загулял ветер, сметая со столов незакреплённые бумажные листы. Я втянул голову в плечи и приготовился к чему угодно – взрыву, вою, одиозному «пшик» и лёгкому дымку, урагану, пожару, простому заглушению техники… В общем, ко всему, что уже успел испытать на своей шкуре за долгие тридцать лет общения с этим «выдающимся» учёным.
Однако шло время, а видимых изменений не происходило. Только вот к шелесту бумаги добавился какой-то странный звук… Я бы не дал ему чёткого названия, максимум, что я понимал в музыкальным произведениях – струнные, клавишные или ударные… Впрочем нет, такого я никогда не слышал. Определённо, не существовало музыкального инструмента, который мог извлекать такие звуки. Ветер становился сильнее, к листам присоединились какие-то приборы и колбы, но шума я уже не слышал – всё заполонила музыка, – если это была она! Ритм, размер, ноты, тональности – всё это было в тот момент чушью, глупой выдумкой загоняющего себя в рамки человечества, возомнившего,что что-то понимает в нашей Вселенной. Я уже не видел, что творилось вокруг – я весь растворился в этой Стихии, да, Музыка в этот момент была Стихией. Сколько прошло времени, не знаю, только звуки стали затихать, и сквозь них я разобрал такой знакомый, такой привычный голос Сэма:
–  Получилось! Получилось, Томас!!  Загадывай!! –  вопил в исследовательском экстазе вцепившийся в край своего прибора профессор.
Перед белой тарелкой зависло что-то очень походящее на шаровую молнию, только разноцветную, притом названия половины цветов я не знал.
–  Желание!! Ну же, говори, о чём ты мечтал!! –  различил я за этой волшебной, совершенно невообразимой «мелодией».
–  Моя мечта уже сбылась…
Разноцветный шар вспыхнул искрами и рассыпался пеплом, который тут же развеялся в воздухе.
–  Упс, –  прозвучало в наступившей тишине. Сэм ожесточённо почесал затылок. –  Кажется со стабилизацией энергии большие проблемы… Так, давай-ка слезай оттуда, Том… Эй, Том? Ты чего?
По моему лицу текли слёзы.
–  Ты это... Не расстраивайся так, первое испытание же! – принялся бегать вокруг профессор КМ. – Подумаем над стабилизацией, прикрутим пару винтиков...
–  Моя мечта уже сбылась, – повторил я.
Но Сэм меня не слышал. Он был уже в работе – весь,с потрохами, мой старый дорогой друг...