Начало...

                Посвящается моим сыновьям
                Алексею и Илье


История моих предков, записанная со слов тётушки моей.

Родион, отец прадеда моего, Филиппа, был довольно зажиточным крестьянином в  д. Ботило, что возле с. Шухободь, а может Чуди…а может он был из тех, кого называли в народе Чуди – таинственный русский народ, что много знал, что нам сейчас и не ведомо…
Но жаден был не в меру. Имел несколько дочерей и сына Филиппа, которого любил безмерно, да так, что бы не растрачиваться на приданное дочерям – отдал их в монастырь, а всю свою любовь и ласку сыночку своему. Прадед рос баловнем судьбы, всё ему было дозволено, был свой конь, на котором он цельными днями скакал по отцовским угодьям на зависть другим сверстникам. Как и дочери, сын был красив и статен. Короче, жених завидный и богатый. И невесту уж бы присматривали ему красиву и богату….Но… Случилось несчастье… Понёс конь, не удержался в седле Филипп, запутался в стременах, и протащил конь его головушкой буйной, да красивой по полям не одну версту….
Тронулся головушкой Филипп…  Закручинился отец, затужил, лицом чёрен стал, вмиг состарился… Сказали люди добрые, мол есть на Соловках монастырь, лечат там монахи от хворь всяких, отправь, мол, вдруг и радость твоя вернётся.
И был Филипп отправлен на Соловки, в монастырь, к монахам тем.…  Не помогло.…Лишь научили монахи Филиппушку горькую пить. С тем и приехал он в отчий дом. Пил Филиппушко постоянно, наверняка подворовывал отцовское добро для горькой. Пошлёт бывало отец его в город с товаром, да приедет Филипп ни с чем, всё в кабаках оставлял.
Решил женить его отец, да кто ж за него пойдёт такого, головой тронутого и пьющего безмерно? Отдали за него безродную Офинью, да нищую.…    Родила в 1900году 18 октября она ему деда моего, нарекли Петром. Поначалу отец не забывал своих, покровительствовал. Но случилась горе…
Пристроили Филиппа, за никчёмностью, по ночам сторожить на кожевенной фабрике.
Приходят утром, а из чана, где шкуры были замочены, лишь сапоги торчат Филиппа. Уложился, видать, он на досточках, по верх чана уложенных, да и свалился ночью в него и утоп…
Забыл прижимистый дед и невесту и внука своего Петрушу. Голодно им было, по деревням с милостыней ходили за подаянием. С горечью вспоминает дед Пётр те свои детские годы, в коих у него и не было радости.…  Но рос Пётр. Из мальчишки - оборвыша превращался в крепкого юношу. Статен был Пётр, красив, рассудителен, не задирист, но спуску не давал, поговаривали, что пол деревни разгонял с батогом, а другая половина сама от него пряталась. И в школе учился, толковым был, усидчивым, имел стремление к знаниям, да так, что батюшка, который преподавал им, по окончании учёбы самолично съездил в город и договорился, что бы взяли толкового паренька в Александровское училище, что техникумом ныне зовется, Лесомеханическим, на курс технарей-механиков. Зачислили деда на первый курс. Где-то в это время и Чкалов В.П. в параллельных обучение проходил. Наверно встречались они.
Время смутное было…  Отучился дед курс. Приехал домой, а там у матери совсем плохо… «Не могу я, Петрушенька, за учёбу платить, нам и есть-то не на что…»…. Остался Пётр в деревне матери помогать. А уж и курс новый начался…   Нет Петра на учёбе… А там уже приметили старательного, да умного паренька, забили в колокола, где мол… Сам директор приехал к Офиньи, где, мол, твой Пётр? Почему на учёбу не приехал? Расплакалась Офинья: «Нет у нас возможности Петрушу учить, впору по миру идти…» .
«Значит, так! Учиться будет бесплатно, форма будет бесплатно, и обед бесплатно. А вот жильё, завтрак и ужин пусть сам зарабатывает. И чтоб к утру был в училище!» - подвёл вердикт директор. Утром дед был на учёбе. Жил у попа…(Наверно по протекции сельского батюшки…) По вечерам пел на клиросе, не обидел бог голосом, а по ночам крутил с попадьей просвирни для церкви….
С хорошим аттестатом закончил дед училище. Был отправлен техником-механиком на картонную фабрику в Сойволу. (Дается мне, не та ли фабрика, что тётушке Игоря Северянина  принадлежала?....)  «Вот, дети» - говаривал потом дед своим отпрыскам – «Кабы не революция – были бы мы фабриканты!» Не худо, видать, там у деда дела шли.
Пора бы и к бабушке переходить…  Но это уже другая история… Тоже очень занятная. Хотя бы тем, что прадед мой со стороны бабушки, Александры Фёдоровны, Фёдор Петрович Красильников, выписал жену себе аж из самого «Смольного», из воспитанниц, Карташову Анну Яковлевну… «Выйду за Вас, но с условием! Все девочки, рождённые мною – будут носить мою фамилию Карташова, мальчики – Вашу!» Так и жила в деревне Климовская семья, где были две фамилии Карташовы и Красильниковы…Фёдор Петрович Красильников богат был. Вся округа была его вотчиной…. Барин, короче…Леса, поля, маслобойки и мельницу держал прадед…. Пока не грянула революция…   И вот такую невесту, красавицу-певунью, и повёл мой дед под венец…

Расписались они в году  1925.  Первенца Юрием назвали, потом дочка Риммуля, потом опять сынок – Валентин (отец мой), потом опять по дочке Оленька и Галинка, а потом и поздненький -  Олег.
До войны преподавал дед в Шухободском училище. Жили они в д. Ботило, в барском доме, занимая 2 этажа одной половины. Жили не бедно, но и не богато. Но! Во всей округе только у деда был ВЕЛОСИПЕД! После занятий собирались преподаватели у деда, пили чай, вели беседы и!... ИГРАЛИ в ТЕННИС! Тётушка Римма вспоминает те времена с удовольствием. Их, правда, оставляли на попечении бабы Офиньи. Своя корова была.
Грянула война…. В годы войны они уже жили в Череповце, где-то на улице Верещагина, в большом по тем меркам доме…Дед Пётр в годы войны в чине капитан-инженера был главным инженером Череповецкого железнодорожного узла… Короче, главный на  железной дороге…     На фронте не был, т.к. бронь обалденная! По всему Череповецкому узлу рулил. До сих пор поражаюсь – не был коммунистом, в тайне их не принимал, занимал такой высокий пост – и не репрессировали!!!! В войну сильно не голодали… 
Но в 1949 хватили лиху, голодно было…