19

Будь способен себя осознать, как большую трату,
как бесценное прошлое мира, который против
этих трат, этих злых отпечатков и злостной лени.
Этот стих есть свидетельство боли, моя стигмата,
он скрывает меня, как того, кто рожден юродив
и кто носит асфальт на холодных больных коленях.

Город полон людей, дом далек, одинокий воздух
веет тихой тоской, от которой так сложно скрыться.
Здесь бесценная жизнь включена в вещь-мешок солдата.
Неосознанный вечер, стирая сухие слезы,
привлекает различное, что, может быть, случится,
то, что скрыто за темной завесой слепого взгляда.

Я смотрю сквозь стекло на раскидистый лес, и плечи
отчего-то дрожат, и тоска вместе с кровью льется,
поддаваясь мотиву и ритму любимой песни.
Жизнь - ранимый пиит - избегает внезапной встречи
с тем, кто искренне или по глупости, рассмеется
над волшебной любовью к рассвету, что мне ровесник.

Вот такая судьба: без возможности быть любимой,
без умения жить, заражаясь флюидом танца.
Только как бы не сделать плохого с такой судьбою.
Это только начало, и, может быть, объяснимо,
точно если тебе еще только под девятнадцать.
Слушай: мир аккуратно ведет диалог с тобою.

Для тебя его голос всегда должен быть ведущим.
Одиночество волка, оставленного в пустыне,
много лучше, чем кем-то надетый тугой ошейник.
Власть в руках вечных мыслей, в цунами, в тебе растущем,
говорящем о поиске тех, кто поймет и примет...
Этот стих есть свидетельство счастья в таком стремленьи к.



7 июня 2014.