Воспоминания о Лермонтове 34 - 39

И.В. АННЕНКОВ*:

                34

Любили мы тайком курить,
И главным было наслажденьем,
Конечно, именно куренье.
Не меньшим, чем лицо побрить.
Как нет без молота удара,
Так без усов и нет гусара.
Считалось, что чем чаще ты,
И тщательнее будешь бриться,
Тем гуще будут и усы,
Чтоб, значит, было чем гордиться.
Цирюльник мог хоть сколько злиться:
- Брить нечего! Ну, хоть убей!
- А ты не рассуждай, а брей!
И брил, хоть на дороге к бане
Безусых, в общем-то, детей,
Хотя у нас монет в кармане
Порою не было совсем,
Он на слово нам верил всем.
А в бане что происходило?
В помине не было там мыла.
Был шумный пир, и помню я,
Что было нам не до мытья.

А.М. МЕРИНСКИЙ*:

                35

Ничем от юнкеров других
Поэт тогда не отличался.
Бывало, правда, придирался
К товарищам, тираня их.
Был ростом мал, сутул к тому же.
В шинели - вовсе неуклюжим.
Силён был и всегда готов
Помериться с друзьями силой -
Вязал узлы из шомполов.
За этою забавой милой
Однажды, осенью унылой
Друзей застукал Шлиппенбах:
- За вашу силушку в руках,
И было неповадно чтобы
(Совсем, мол, потеряли страх)
Пошли-ка под арест вы оба.
Поэт конечно, хохотал,
Когда позднее вспоминал
О сутках этих под арестом:
- Клянусь, хорошенькое место!
Начальников, что крайне злы,
Там нет. Сиди, вяжи узлы!"

                36

А вечерами он писал.
Нередко до глубокой ночи.
Своих стихотворений, впрочем,
Нам на потребу не бросал.
Мы в рукописном лишь журнале
Стишки нескромные читали.
Ну, а серьёзные стихи
Не школярам же на потеху!
Сквозь горы всякой чепухи,
Готовый к критике и смеху,
Поэт порой идёт к успеху.
И рисовал он лучше нас:
Черкесы, кони и Кавказ,
И шапку белую Казбека.
Мне кажется, тогда как раз
Он написал "Хаджи Абрека".
И "Демона" уже тогда
Он переделал - это да.
А в откровенном разговоре
Сказал: роман начнёт он вскоре,
И схематично весь сюжет
Мне тут же набросал поэт.

Н.С. МАРТЫНОВ*:

                37

Мал ростом был и кривоног,
С широким непомерно телом,
С большою головой, но в целом
Скрутить и шомпол в узел мог.
Физически был крепок, ловок,
Хотя во время маршировок
Был очень плох и командир
За пеший фронт бранил нещадно,
Хотя на нём сидел мундир,
И скроен был довольно ладно.
А впрочем, было всем понятно:
Нам не сравниться с ним умом.
Считаю, что всё дело в том,
Что думал и читал он много,
И мы его с открытым ртом
Порою слушали. До срока
Он повзрослел и был уже
С богатым багажом в душе,
Как будто бы пожил немало,
Жизнь изучил и с пьедестала,
Всё зная точно, без прикрас,
Спокойно мог взирать на нас.

                38

Про "нумидийский эскадрон"
Вы слышали уже наверно?
Все новенькие жили скверно,
Их часто прерывали сон.
А было шутников немало.
Сорвут в миг с жертвы одеяло,
И вдруг холодною водой
Вся эта братия окатит
Всего, буквально с головой.
И как уснёшь потом в кровати?
И мы боролись с этим, кстати.
Однажды, притворясь, что спим,
Покончили мы разом с ним,
И разогнали "нумидийцев..."
                *
Ну, что ж, вниманье уделим
Запискам подлого убийцы,
Которые он тридцать лет
Писал, а окончанья нет.
Найдём истоки неприязни -
За что достойным смертной казни
Им признан был тогда поэт?
Да только объяснений нет.

В.В.БОБОРЫКИН:*

                39

Кого я первыми узнал,
Так резвую шестёрку эту.
Они скользили по паркету,
Летели строем через зал.
Там были Лярский с Энгельгардтом
И Лермонтов. Они с азартом
Тех задевали, кто ворон
Считал, и к стенам припирали.
Их "нумидийский эскадрон"
Ко мне приблизился. Едва ли
Они бы увернуться дали.
Я сильно врезал по спине
Того, кто ближе был ко мне,
И тотчас эскадрон распался.
Потом уж даже и во сне
Ко мне никто не приближался.
Картофель, правда, на обед
Я получил. В тарелку? Нет!
В затылок залпом мне метнули.
Я молча перенёс их "пули".
За этот стоицизм зато
Ко мне не приставал никто.


ПРИМЕЧАНИЯ:

*Анненков - см. примечание к строфе 29.

*Меринский Александр Матвеевич (ум. 1873) поступил в юнкерскую школу
на год позже Лермонтова, т.е. в 1833 г. После окончания школы служил в
л.-гв. Уланском полку.

*Мартынов Николай Соломонович (1815 - 1875) - убийца Лермонтова - познакомился
с поэтом в юнкерской школе, которую закончил на год позже. За пять лет от корнета
дослужился до майора и ушёл в отставку в феврале 1841 г.

*Боборыкин Василий Васильевич (1817 - 1885) - родной дядя писателя П.Д. Боборыкина.
В 1834 году поступил в юнкерскую школу, где и познакомился с Лермонтовым.

ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.stihi.ru/2014/06/10/3554