Вы слыхали за Пушкина? Ща расскажу...

Вы вся несуразная такая
Противоречивая до слёз
Что то там бормочете икая
Про надои и про опорос?
Вы шикарны, как букет сирени,
Безупречны до корней волос,
Чистой красоты прекрасный гений,
Как однажды Пушкин произнёс.
Он поэт, хотя и бусурманин,
Рифмовал на уровне вполне
Это чтобы Вы не предъявляли,
За его цитату что-то мне.
Стих зарифмовать для Вас конечно,
Безусловно я смогу и сам,
Но тогда зачем про стан и плечи
Этот Пушкин столько написал?
Может быть Вы объясните здраво,
Промокашкой утирая пот
В школе для чего зубрили главы
Из "Онегина" за годом год?
Для того ли, чтоб теперь из пальца
Это в лучшем случае, ещё
Рифмы мы высасывать пытались
И стихи писали ни о чём?
Разве из-за этого боролись
Декабристы с батюшкой-царем
По этапу шёл за это что-ли
В кандалах Апостол-Муравьев?
Может ради этого Рылеев
Гордо восходил на эшафот
Что бы от свободы офигея
Мы писали бы вот это вот?
И вот что бы пакостные мысли
Про меня не измышляли зря-
Напишу словами очень быстро, 
Пушкинскими оперируя.
Он конечно тот ещё романтик
Вы слыхали, как его, Дантес
многодетной бабы чести ради
На дуэль стреляться вывез в лес?
Я Вам расскажу об этом вкратце,
Может быть и не слыхали Вы,
Пушкин очень уж любил общаться
В смысле отношений половых.
Ну и там таких конечно много
У царя скопилось во дворе,
Ну и бабы там не недотроги
А совсем наоборот скорей.
И, короче, жесткие там нравы
Были за достоинство у них.
(Умоляю, не краснейте, право,
Речь не о достоинствах мужских -
Это типа честь, но не девичья,
Или вроде гордость, но не спесь,
Это как, (пора закрыть кавычки))
В контрреволюционном смысле честь.
Ну и в общем там однажды Пушкин
Шлялся, как обычно на балу
Пил небось шампанское с подружкой
Жрал небось омаров и икру.
Дурочке какой-то там придворной
Глупости шептал между едой
И к нему вдруг подбежал проворно
Кюхельбеккер может быть какой.
Кстати за него раз написали,
Что он чмо, вонючка и тюфяк
Я не знаю может где соврали,
Но всего скорее это так.
Что-то нехорошее за этим
Было Кюхельбеккером давно
Ведь не станут же в лицее дети
Говорить что их дружок - того?
Ну да дьявол с этими делами
Я чуть было суть не потерял
Чем я поделиться было Вами
Обещал, когда стишок начал.
Ну бежит короче Кюхельбеккер,
Резкий словно диареи спазм.
И орёт прислуге - человеки,
Водочки для Пушкина пять раз!
Ну официанты прибегают,
Водку в штофе Пушкину суют.
Тут то Кюхельбеккер излагает
Гадкую историю свою.
- Ты конечно, краснабай и циник,
И в амур-тужур величина.
Только извини, но герцогиня
Сердца твоего огорчена.
Тут приехал давеча с Парижу
Дел любовных иностранный спец
Он из баб не давит рифмой жижу
А хватает сразу за попец.
Вот пока ты ходишь тут павлином
Он там рассекает в неглиже
и твою жену оперативно
Офранцузил и отфабержел
Видит Бог, все знают Гончарову,
Да и ты, когда б так не бухал,
Видел бы как вьётся этот новый
Около неё Дантес-нахал.
Мы тебе мигали как мигают
Может быть один лишь в жизни раз
Но напрасно, пренебрегнув нами
променял на бабу Пушкин нас.
Мы тебе и кашляли толпою,
Сам старик Державин чуть не сдох
А потом сказал, что хрен с тобою,
Раз ты сам так слаб на передок,
Раз вы сапогов вонючих пара
У одной речушки берега
То пускай у Пушкина, лошары,
Дальше разветвляются рога.
Дескать если ты, упырь арапский
Не умеешь бабу приструнить
Да и сам ведешь себя по бабски
И еще как педик,  может быть
Если ты, баран сквозь бакенбарды
Не увидел, что твои шесть чад
Белобрысы,хуже чем прибалты,
Нафиг, Пушкин, нам твоя печаль?
Пусть Дантес твоей жене чего-то
Что-то по-французски се-ля-вит
Видимо срамные анекдоты,
Раз во лбу её звезда горит.
Я тебе, хот я и Кюхельбеккер,
И в амурном деле тюфячок
Пушкин, ты похоже мене-текел
ну и фарес тоже, если чо.
То есть я сказать тебе пытаюсь
Так иносказательно мой друг
То что ты теперь как конь без яиц,
Рогоносец, чмошник и петух.
Ты валет, гундос и просто перхоть,
Валенок, щенок и размазня,
И тебя, в жены твоей прореху
Пользуют все окромя меня.
Ты придурок, вафел и уродец
гнида, отщепенец, тля и гнус
Дед твой не Майкл Джексон вроде,
Кем же тебя сделает француз?
Что стоишь, пиитский рот раззявив?
Я ж с тобой, а вместе мы друзья
Мы бы были б в Африке князьями
Если б были в Африке князья.
Ты же наше всё, ты гений Пушкин
Ты ж как воин, храбрый и тупой
Выбей душу из француской тушки
Вся Россия, Пушкин, за тобой.
Ты же шестикрылым Серафимом
Этого Дантеса разорвешь,
Лучше, Пушкин, гнать, чем быть гонимым
Подрастешь, с годами сам поймёшь.
От таких речей очнулся Пушкин.
Дескать где я? Кто я? Вот дебил!
И пошел, посасывая сушку,
Потому что сушки он любил.
Пушкин шел судьбе своей на встречу
Или на свидание с судьбой,
Он шагал, расправив гордо плечи
И мусолил сушку за щекой.
И казались страшными как жабы,
Фрейлины, которым загонял
Свой крючок он многократно в жабры
Ну метафорично говоря.
Гиперболизируя немножно
Пушкин Коммандором шёл вперед
Вот такой вот получился сложный
Дубля-плагиатный оборот
Это я, что б люди понимали,
для чего цитирую я здесь -
в радость впали вы, или в печали,
Все у Пушкина про это есть.
Ну да ладно завершу пожалуй
Этот удивительный рассказ
Как сложил главу прекрасный малый
Из всех тех, кто раньше жил до нас.
В общем, шел поэт себе сурово,
Сушку съел наверно наконец -
Всё таки уж очень был здоровый
У Царя Россейского дворец.
Шел в рейтузах, фалды развевались
сюртука его в две стороны
Шёл в цилиндре, вызывавшем зависть
У первейших франтов старины.
Шел красивый, словно Че Гевара
Гордый, как чеченец, даже два.
И едва разило перегаром
И кокос всавлял его едва.
Подойдя решительно и дерзко
И схватив Дантеса за ушко,
Пушкин отсморкавшись в занавеску
Ласково сказал ему - Ну шо?
Смердный червь, прелюбоейный прыщик
Вкапался гаденыш так и сяк
Ты теперь штаны свои обдрищещь
Нищеброд, педрила и босяк,
С чем приперся в Родины пенаты?
Что сюда хотел ты принести
Я ведь мирный , но я всё же атом
И могу хлебало разнести,
В мелкие молекулы, и даже
В те частицы что у них внутри
Это  вам докажут позже скажем
Всякие Складовская-Кюри
Аз есмь Пушкин, аз пиит и неча
Пакоши к жене моей тянуть
Осознал, хранцузский глупый кречет
Или не улавливаешь суть?
Я живу тут, хоть я и негрилла
Чорный от макушки и до пят
Я тебе, паскудине постылой
Вынесу зубов нестройных ряд
Если ты ещё хоть раз, гаденыш
Даже в мыслях вруг в своей башке
Для своих фантазий извращенных
Думать будешь о Mon NatashkE.
Компреме? Кеора ес? Ферштеен?
Или может лучше толмача
Позовем, что б я тебе скорее
Выписал поджопного леща.
Ты попал, Дантес, как под Полтавой
Попадали шведы до тебя,
Как тевтонцы, что пытались плавать
На Чудское озеро придя
Как фашист, возьми себе гранату,
Добровольно и забей себе
В то дупло, куда не станут дятлы,
Совы, или белочки смотреть,
А потом беги скорей отсюда
И ори, так громко как тогда
Под Смоленском Бонопарт - ублюдок
Разорался в прошлые года.
Что сюда ты притащил из Лиля?
Сифилис и мондавошек тьму,
На Руси таких сначала мыли,
и ссылали строить Колыму.
Что ты там про круасаны блеешь?
Я тебе за сраный круасан
Не отдам и из ноздри соплей я
Только плюху по мордасям дам.
Ты зачем пришел сюда развратник?
Думаешь, что горловой минет,
От французких мастериц приятней,
Да у них же сисек даже нет!
Вы же там все страшные как жопа
Вас же сука через одного
Нужно гнать пинками из Европы
Вы же там устроили говно.
Вы же чем нас убедить хотите
Русскою духовность разменять?
Вы где жрете там и посрав и спите,
да и ссытесь там же под себя.
Вас, ****ей, я должен извинится,
Но вот это самое словцо
Как ничто другое здесь по смыслу
Подойдет для этих подлецов.
Тут то мы пожалуй и поставим
Точку. словно муха насрала,
Потому что так мы вместе с Вами
Не закончим эти тра-ла-ла
Потому что, очень уж мне дорог
Пушкин, как наследие мое
Прекратим пустые разговоры,
И рассказ про Пушкина добьём.
В общем взяв с собой два пистолета
К Чёрной речке, на закате дня
Поспешили выехать в каретах
Пушкин и Дантес, дуэли для.
Жребий брошен, кончились игрушки
Сожжены безжалостно мосты
Первый выстрел должен сделать Пушкин
Этот гений чистой красоты,
Он же парадоксов друг ближайший
Он же сын ошибок трудных вдруг
Вдруг на спусковом крючке свой пальчик
Чуточку неправильно согнул.
Ну и пуля-дура полетела
Шмелем гулким воя и свистя
И ведь точно шла в Дантеса тело
Но не внем закончило путя.
Все ведь потому Что этот щеголь
Приодетый пидором-портным
Валентино, Боско иль Бриони
Знатока мужицкой красоты
Был Дантес усеян как ветрянкой,
Словно подростковый лоб в прыщах
Весь в  поганых пугавках, паганка
Был обшит мундир тово дрища
Ну и пуля нашего поэта
Так расплющилась об эту грудь.
Как в Париже плющат беззаветно
Бабам сиськи, извиняюсь грудь.
И вот эта ссученная рожа,
Увидавши,  что его спасла
Пуговица сраная, вдруг ожил
Ну и пулю в Пушкина послал.
А ведь Пушкин не был педерастем
Он же как Гагарин был, герой,
Мол желаю - если пули - насмерть
Ну а если раны - ни одной.
Если это смерть, то дайте две мне
Ну а если ранят, то тогда
Я беспрекословно лягу в землю
Чем отдамся в лапы докторам.
Он таким прекрасным был поэтом,
Выше чем Александрийски столб
Брызгал, что скрывать-то, гений света,
Вот я и цитирую его.
Осознайте, это, всё не ново,
Вы возможно позабыли бы
Но я Вам напоминаю снова
Вы мой гений чистой красоты,
Или мимолетное виденье,
Или я запомню навсегда
Что это за чудное мгоновенье
Что это трам-та-дам-та-да.
Успокойтесь, перестаньте нервы
Трепать себе и всем вокруг,
Я возможно далеко не первый
Враг Дантесу, Пушкину же друг
Но, что бы он был последней гнидой,
Что так больно сердце ранить смог
Что бы сдох он в муках от обиды
Потому что мне он просто пох.