Свечи вместо еды

Буркнув матери: «Я пошёл молиться.» – он, одноногий, на костылях осторожно спустился в глубокий погреб. Высокие стены укреплены брёвнами, чтоб земля не осыпалась. Зажёг калека свечу, с усилием отодвинул от сыроватой стены полусгнившую бочку, и, чутко прислушиваясь к звукам наверху, открыл самодельную дверцу тайника. Лучи свечки тускло заиграли в золотых монетах и изделиях, в сотнях ювелирных украшениях.
А вот на виду у деревни они прозябали в нищете: покосившаяся от времени избёнка, в одном месте окно забито досками, искривлённая дверь… В доме шаром покати – пусто…
Старушка думала, что сын прятался в заплесневелом пустом подполе от коммунистов, где смастерил для себя иконостас и где якобы беседовал с Богом. Выползал ведь он оттуда с горящими глазищами, и в придачу ещё всю свечку спалил. Правда, свечей в доме почему-то в избытке… Хлеба нет, еды почти нет, одежды никакой, а вот откуда свечей столько – уму не постижимо!
Недоумку калеке мозгов хватало лишь на то, чтоб часами  перебирать пальцами сокровища, наслаждаясь позвякиванием золота, драгоценных камней… Глуховатая мать даже не догадывалась о богатстве. Оба они отроду слыли людьми необычайно скрытными, с соседями почти не общались, лишнее слово из них клещами не вытащить. (Деревенские чуяли, что в доме калеки есть какая-то не раскрываемая тайна, припоминали нечистую силу). Мать не задавала лишних вопросов, и сынок не напрашивался на откровенность. Правда, мать как-то спросила: «Откуда деньги на свечи?» Калека буркнул грубо: «Тебя не касается…»
Во время войны немецкий снаряд прямым попаданием взорвал их ветхую избёнку. Калека с матерью, наверняка, спасались в погребе, где канонада похоронила их вместе с кладом…

                Записано со слов Елены,
                из рубрики «Дети войны»