Исчезнувший в СССР. Часть 3

Валерка играл на аккордеоне, а я на нервах. Валерка был безнадежно влюблен в девчонку из нашего класса и каждый день ходил за ней тенью от школы до самого её дома. Девчонку звали Ленкой. Носить свой портфель она не давала никому, и потому все её воздыхатели считали её недотрогой. Валерка не обращал на это никакого внимания и просто любил.

На первое сентября нашего девятого нового учебного года Ленка пришла на парадную линейку в школу в последний раз. Она стояла в толпе в последних рядах вместе со своей мамой бледная, растерянная, сама не своя. Привычное всем нам загорелое скуластое ее лицо куда-то исчезло. А то, что Ленка усердно прятала за пышным букетом цветов, мы увидели спустя пол года.   

Её выгнали из школы на следующий день. Школьная директриса не хотела раздувать скандал и, воспользовавшись своими старыми связями, по тихому спихнула Ленку в ПТУ.

Ленка вовсе не была "давалкой" в привычном смысле этого слова. Просто она влюбилась. Нет, это был не Валерка. Это был первый "афганец" из нашего двора, сактированный по ранению ещё в 83-м. Левая рука его, напрочь лишенная мышц осколком фугаса, болталась, как сломанная ветка березы, всякий раз, когда Андрей (так звали "афганца") забывал её приторачивать тонким армейским ремешком к своему торсу.

По "дембелю" Андрей много чудил. Напивался почти через день. Мы узнавали об этом всякую ночь, когда он выходил из подъезда дома со своей старой немецкой овчаркой Астрой покричать на звёзды.

Сейчас, спустя почти тридцать лет, я, когда вижу над собой звездное летнее небо, нет-нет да и слышу иной раз те невразумительные горькие вопли старой овчарки и её, искалеченного войной, хозяина, исчезнувших вместе со мной в СССР...

Не знаю, как там у них, Андрея и Ленки, с чего началось и так всё получилось. Наверное, Ленка его просто пожалела. Жалость русской девчонки в России всегда крепче любой любви и, тем более, расчета. Ранняя беременность не приветствовалась в пуританском среднем школьном образовании, но Ленка пошла даже на это.

Вскоре у них с Андреем родился сын, и чопорные мамочки нашего двора перестали бросать в сторону Ленки косые взгляды.  Иногда я, возвращаясь домой, встречал в подъезде Ленку, когда она громыхала и поскрипывала по ступенькам лестничной клетки своей неуклюжей синей коляской. Улыбаясь, она спрашивала меня о том, как мои дела, как наш класс. Взгляд её светился счастьем.

О Валерке она меня никогда не спрашивала. И я ей о нём не напоминал. Он всё играл где-то на аккордеоне и ездил с ним по каким-то музыкальным конкурсам. Наверное, чего-то и выиграл там.

Андрей сел через два года за групповое изнасилование.

Мама написала мне об этом в письме, когда я уже служил в армии. Что стало с Ленкой и её сыном, я уже никогда не узнаю. Но они навсегда остались для меня в исчезнувшем СССР.

(продолжение следует)