Элегия

Город охвачен утренним блеклым солнцем,
Совсем недавно проснувшийся ото сна,
Сверкая глазами фонарными, тихо стонет —
Он думал, что больше не проснется никогда.

Снова укрытый под крепкими, вечными льдами
И скрытый от глаз, даже когда день настает.
Полуживой, уже отцветает с годами,
И сердце биться тоже перестает.

Тускло осветит луна полумёртвую землю.
Плавно качнутся в небе чёрные облака.
Будучи скованным цепью, свет всё ж неотъемлем.
Он жив, глядя откуда-то издалека.

Берег у грязного стонущего моря
Смоет огромным приливом, пеной шипя.
Такая же участь коснётся и города вскоре,
Даже если это не будет его вина.

Пр.:
Мне на ладонь упадёт чёрный снег:
В пепел в руке превращается нынешний век.
Тихо вздохнув, город продолжает свой бег.
Я проснусь... Открою глаза: это было во сне...

Медленным шагом по улице одинокой,
Мысленно погружаясь в пучину тоски,
Можно подумать, судьба у города жестока
И шансы освободиться невелики.

Пусть отживает свои он последние годы,
Пусть последнее мученье терпит своё.
Он не один — с ним вечно пребудет Свобода.
Давно бы он сгинул в Ничто без неё.

Пр.:
Я позову тихо душу из клетки,
Мне отзовётся сквозь прутья она:
«Мы, к сожаленью, здесь все — марионетки.
Даже луной станет солнце, а солнцем — луна».

2014