Жизнь под плинтусом. Крысы. 9

Начало смотри в первой главе одноимённой повести.http://stihi.ru/2013/08/29/4299
Сегодня ночью я разгадала ещё одну тайну своего детства. Это произошло внезапно. Меня последнее время совсем замучила бессонница. Болят и крутят суставы, и я становлюсь нервной, раздражительной, остаётся метаться и думать, думать. Вот вспомнила внезапно, как меня, подростка лет 14 оставили у себя ночевать соседи, а сами ушли праздновать Новый год с родителями. И как я, дрожащими руками открыла их шкаф, дрожащими, поскольку, как видно, в душе понимала, что делаю плохое дело, и с упоением зарылась в его содержимое. Я нашла у них какие-то пакетики с травяными чаями, какие у нас тогда почти не продавали, видно они привезли их из-за границы, и стащила несколько штук. Вспомнила, и меня сначала обдало волной жара от мучительного стыда, а потом, по-моему, подскочило давление. Сейчас я бы в жизни не сделала такой гадости. И мне невыносимо стыдно, и я прошу их меня извинить. А тогда я испытывала только какое-то нездоровое любопытство, и странный азарт.  Решила разобраться – откуда такой патологический интерес к чужой жизни, и кажется, поняла. Вернусь назад, в своё детство ещё раньше. Египет. Каир. Гостиница, в которой мы живём, и компания моих сверстников. Кругом пустыня. Заняться особенно нечем, взрослым не до нас, и нам, детям, откровенно скучно. Мы как маленькие, серые крысы носимся по всей гостинице, и проникаем всюду. Катаемся на лифтах, бродим по тёмным закоулкам, а однажды приходим к тайной двери. Она закрыта на ключ, и входить туда строго запрещено. Как я теперь понимаю, за закрытой дверью скрывалась обычная швейная мастерская для солдат, которые охраняли нашу гостиницу.
Но мы этого не знаем. Нам известно только одно – туда нельзя, и этот запрет будоражит кровь и волнует воображение. Для нас это пещера Али-бабы и комната Синей бороды одновременно. Наверху, в двери есть малюсенькое окошко. В него может залезть только самый миниатюрный из нас. Под эти параметры, впрочем, подходит трое ребят, и я в их числе. Нас подсаживают, мы лезем туда, затаив дыхание. Попадаем в комнату, я прихватываю пуговицу в качестве трофея. Тот всплеск адреналина я помню до сих пор. Он сродни сексуальному удовольствию. Я ещё и Скорпион по гороскопу. Мой зодиак обожает тайные места. В детстве я испытывала ни с чем несравнимое удовольствие, оставаясь одна. Видимо это были единственные минуты спокойствия, когда надо мной не довлели родители. Меня не дёргали, не воспитывали, не ругали, наконец. Помню, мать уделяла мне повышенное внимание, и нежно ухаживала за мной,  только когда я сильно болела. В остальное время они с отцом были, как правило, слишком заняты собой, и только рявкали, если я им надоедала. Когда я болела, для меня натиралась на тёрке смесь помидора и огурца, всё это поливалось подсолнечным маслом, солилось, и это было самым любимым моим блюдом. В другое время мне в нём всегда отказывали, и поэтому болеть я очень любила. Поэтому совет родителям – относитесь ровно и с любовью к ребёнку всегда, а не только когда он плохо себя чувствует, если не хотите получить вечного нытика.
Видимо, от этого чувства незащищённости, во мне была сильна любовь к маленьким, тёмным комнаткам, норкам, пещеркам. Здесь я склонна анализировать по Фрейду. Эти комнатки, убежища, были для меня, маленькой, сродни материнскому лону. Они защищали меня от несправедливости и жестокости окружающего мира. Если Ваш ребёнок ищет норки, где хочет укрыться, строит шалаши, копает пещерки  в куче листьев за домом – задумайтесь, от чего он прячется, не ваша ли жестокость породила это желание укрыться хоть где-нибудь? Вероятно, только в этих местах он и чувствует себя спокойно. Лучшее ощущение детства – пещерка в огромной куче листьев за школой.  Там мы ели принесённые из дома бутерброды, рассказывали страшные истории, и были вне досягаемости мира взрослых. Ну что ж, я разобралась, похоже, со своими снами, в которых мне снятся полуподвальные дома, пещеры, и тайные комнаты, и в которых мне так хорошо и спокойно. Видимо, я ухожу туда ночью от дневного стресса, а вовсе не потому, что нам не хватает комнат, как я думала раньше. Но остаются ещё Шкафы, и любовь к чужим вещам в детстве, и тайный восторг, с каким я во сне открываю потайные ящики, нахожу безделушки, кружева, с трепетом и радостью. Оказывается, всё довольно банально.

Родители у меня были странные люди, как вы уже поняли, из предыдущих глав. Да и я росла, в общем, довольно странным ребёнком, как я теперь вижу. Во-первых, они были большие ханжи. У нас в библиотеке на первых полках  стояли неизменные тома «макулатурной»  и весьма мной любимой классики. На вторых, стыдливо задвинутые за прочие, покоились опять  таки любимые мной : Мопассан, Боккаччо, Рабле, Цвейг и прочие. Преступными лапками затолканные  на третьи полки,  пылились дешёвые обложки вывезенных случайно из-за границы моей матерью (ввиду ярких переплётов), бульварные порно-романы на инглише. Мать инглиша не знала, дальше обложек не заглянула, покупка с весёленькими полуобнажёнными девицами предназначалась отцу в подарок, и чудом прошла таможню. Отца чуть  кондратий не хватил, когда он осознал, что на таможне к нему, возможно, могли бы и предъявить у нас, здесь, в Союзе, довольно серьёзные претензии. Матери была высказано гневное осуждение, но книженции остались. И посему, лазить по книжным полкам мне было запрещено строжайше. Прикосновение к книгам на второй и третьей линии, задвинутым за другие, разрешённые книги, каралось отрублением рук через последующее повешение. Ну как тут не вспомнить Шерлока Холмса? Если хотите что-то спрятать – ставьте это на виду!) От себя добавлю родителям – хотите уберечь невинность своего ребёнка – не акцентируйте внимание, просто поставьте взрослые книги повыше, или посетуйте мягко, какие они скучные, и взрослые, и как вы вынуждены держать их только ради любви к вашей покойной бабушке, от которой они к вам и перешли по наследству. Или просто, уберите их из дома, если уж вы такой чистоплюй. А лучше – спокойно начинайте мягко и без лишних деталей беседовать со своими детьми на тему секса и взрослой жизни, как это делают на Западе. Поверьте, тогда ребёнок научится вам доверять гораздо больше. Помните! Дети – как крысы. Они проникают повсюду. Прятать – разжигать неуместное любопытство. Мой отец работал в Развед. Управлении. Боюсь, это наложило неизгладимый отпечаток на его психику, как и просмотр любимых им фильмов о Джеймсе Бонде. Уходя из дома, он неизменно, (Ой мама дорогая, я жила в сумасшедшем доме!), наклеивал волосок( надеюсь, вам уже смешно!), на дверцу шкафа, чтобы я туда не лазила! Раз  поняв, где и куда он там его клеит, шкафы я открывала, но ничего интереснее белья мамы и его стихов я там не нашла. Весь кайф заключался в том, что я просто делала то, что мне было запрещено, и в душе потешалась над тем, как он осматривал свою «улику», каждый раз после прихода домой, находя её нетронутой. Думаю, живя в такой атмосфере, любой ребёнок стал бы не в меру любопытен. А ещё причина – патологическая жадность. Когда я уходила из дома своих родителей, мне не отдали из родового гнезда ничего. Ни одной любимой мной вещи. Ни одной безделушки. И мне всегда, помню, мучительно хотелось иметь хоть какое-то напоминание о родительском доме. Вещи, оставшиеся от мамы. Но я была этого лишена. Поэтому, своей взрослой дочери, переехавшей от нас, я отдала самую красивую свою посуду, её любимые вещи, украшения, и сказала, что в любой момент, придя в наш с мужем дом, она может взять любой предмет, какой захочет, независимо от его цены и размера. Видимо именно поэтому, она рассмеялась, и сказала – «Мама, я и так это знаю. И не вздумай за счёт меня освобождать свою квартиру от ненужных вещей!)»  И не взяла почти ничего, зная, что мы любим её, ждём, и отдадим ей всё, что может понадобиться, и что наш дом всегда открыт для неё.
Не закрывайте свой дом, ваши шкафы, ваши сердца, и ваши души для ваших детей. Мне 45. У меня есть всё. И это всё – мой муж, моя дочь, и моя любимая собака. У меня есть мой тёплый дом. А в нём – любовь моих близких. Это всё, что нам нужно для жизни. И на самом деле, нужно нам всем только это!



P.S Может быть, и в нас, и на земле, и на небе страшно
только одно – то, что не высказано вслух. Мы обретем
спокойствие не раньше, чем раз и навсегда выскажем все;
тогда наконец наступит тишина,
и мы перестанем бояться молчать.
Так когда-нибудь и будет…

«Путешествие на край ночи» Луи Фердинанд Селин