Мамак

День клонился к закату. Солнце садилось. К дому подбиралась плотная, многорукая тень. Укрепившись напротив, через улицу, за бабкиной Анисьиной хатой, за березами и ракитами, растущими вдоль дороги, она ловко распростерла, раскинула во все стороны длинные, бесчисленные щупальца, жадно захватывая очередную травинку, кустик, целое большое дерево. Вздрогнув от прикосновения холодных цепких лап, те меркли и замирали. Тень шуршала лопухами, противно скалилась из-под их широких, «войлочных» листьев в сторону зеленого дедушкиного дома. Тот видел недобрую возню и сколько мог, подавался назад, испуганно взблескивая оконными стеклами.

Из распахнутой дверцы погреба ощутимо потянуло сыростью. В погребе иногда живет Мамак, видимо он любит вдыхать запах влажной плесени, лежалых овощей и крыс. Он любит отсиживаться днем в подвальном сумраке и совершенно не боится тамошнего холода. В отличие от бродячей Буки, Мамак — домосед.

Однажды мамка сказала Лариске: «Вот не будешь спать, придет Мамак, посадит тебя в мешок и унесет! Детей, которые не хотят днем спать, он с собой забирает». Но, как же заснуть, когда не спится? Лариска чуть не плачет, лежа под одеялом в сумрачной комнате. Хорошо бы сейчас на улицу выйти — лужи померить, посмотреть, как отражается в них бледное, осеннее небо, как отливают всеми цветами радуги пятна бензина на воде. Вдруг за окном что-то заскреблось. Лариска косит глазом в ту сторону. О, ужас! Это Мамак лезет! Страшная носатая физиономия с развевающейся косматой бородой, маленькая головенка на тонкой шее. И это настойчивое тук-тук-тук, царап-царап по стеклу! Мгновениями кажется, что то никакой не Мамак, а просто длинная, сухая былина из бабушкиного палисадника, былина с  метелочкой на верхушке легонько ударяет в окно. Но не вызывает сомнений, что хитрый Мамак умеет притворяться и сейчас он, возможно, отводит глаза, хочет, чтоб Лариска на него посмотрела, тогда-то он ее и сцапает. Как назло никого из взрослых поблизости нет! Даже мамка ушла куда-то, устав укладывать Лариску. Лариска зажмуривается и забивается под одеяло. Потом оказалось, что она все-таки заснула и проспала целых два часа.

Мамак — существо злое. Он забирает в свой мешок детей, которые не слушаются взрослых, капризничают, балуются или не хотят спать днем. Куда-то в клубящийся, сумрачный туман уносит он потом свою ношу, и возвращается за новой. Мамак серый и похож на огромный комок пыли. Из него торчат рваные нитки и соломины. Появляется он внезапно и бесшумно. Только Лариска забалуется, так уж бабушка Аня и говорит: «Смотри, Мамак вон идеть!». А какое там «смотри», когда глаза открыть страшно? Да, они и не откроются, даже если пальцами их разжимай! Мамак шуршит и пахнет наподобие кроличьих клеток, любит возиться в пустых комнатах, когда никого взрослых нет в доме. Иногда он может царапнуть по окну или грюкнуть железным чепком на крыльце.

Мамак вездесущ. Где бы Лариска не была, он каким-то образом сразу узнает, когда она не слушается. Из-за этой нечеловеческой осведомленности и всепроникаемости Мамак еще страшнее. «Ну, что, опять не слушаешься? Гляди, Мамак заберет!», — говорят взрослые. Лариска еще опомниться не успеет, как уже слышит его противный скрежет где-нибудь под подоконником со стороны улицы, — Мамак хитер и прячется от глаз взрослых.