Гр. 7590

Там где, учась, мы шли к заветной цели,
Не забывая шумные пиры,
Где песни бесшабашные мы пели,
Всё время, путая тональность и лады,
Там где студентов братство свято чтили,
Но вот не чтили пары, хоть убей,
Там где влюблялись по уши, любили,
 В порыве чувств и в бешенстве страстей.
Там где казалось, не иссякнет чаша,
  И молодость прекрасным мотыльком
Порхая, не увянет сроду наша….
Там было всё прекрасным, дивным сном.

Встряхну, мне кажется, чуть головой своею,
И с глаз слетит годов всех пелена:
Вновь предо мною улица - алея,
И великаны – чудо тополя.
Вершинка, Усовка – мальчишки и девчонки….
Узнал вас я, как было не узнать,
Бежали мы: худы, легки и звонки
Наук премудрости учить и постигать.
Всё с курса первого, да сколько то уж длиться,
Наука жизни – шаткая тропа.
Один Ильич дал заповедь - учиться,
Другой Ильич учил нас на века.

Всех Томск мой свёл, старинный чудный город,
Студенческий и вечно озорной.
В биении сердец, он юных, также молод,
И лишь красивее с годами над рекой.
А наша гордость – наша Альма-матер,
Политехнический, когда-то институт,
Велик всё так же – труженик, новатор,
Храм незабвенный торжества наук.
Он постарел, но так же горд как прежде,
Своим величием блистательных мужей.
И с трепетом когда-то и в надежде,
В громаду вековых входили мы дверей.

Экзамены. Волненье. Студбилеты.
Картошка. Посвященье. Стройотряд.
Вороне посвящённые куплеты.
 Чужого ужина манящий аромат.
Клопы на Усовке, а танцы на Вершинке,
Михалыч нравственность на этажах блюдёт,
Ведь каждую субботу вечеринки,
А первокурсников, куда чёрт понесёт….
И чёрт носил. Носил по ресторанам…,
Кабацкий пьяный нравился угар….
Да денег нам порою не хватало
Тушить души восторженной пожар.

А кровь играла. Ух, как кровь играла.
   И что нам были рай тогда и ад?
Раскаянье лишь позже наступало…,
Когда мы шли  за (ксивой) в деканат.
Шмиль Симхович – был чем–то вроде бога:
Одних прощал, других рубил с плеча:
Стипендии не видел я три года
В своих (хвостах) тонувший без конца.
 Кто выдумал всю эту несуразность
И гнал студентов в бой на сопромат?
Когда веселье в сердце, в сердце праздность,
И кружит голову свободы аромат.

Нет! мы учились…. Ну, не все прилежно.
Но грызли, грызли в праведности мук
Гранит свой, продвигаясь неизбежно
Вверх по ступеням жизни и наук.
И наш профессор был гарант движения,
Второй отец – иначе не сказать.
Его участие и сила вдохновения
Нам помогали в бурях устоять.
Копытов, Гормаков, Белянин,
 Наш Мартемьянов - нянька на пять лет,
А с ними каждый с кафедры оставил
  В сердцах студентов свой душевный след.

ГП и У – неведомо и страшно.
Ещё неведомее слово Гироскоп.
- Пойдём сюда. –
                Ветренко ткнул отважно
В рекламный щит, повешенный на столб.
- Пойдём сюда. Пойдём, там самолёты. -
Мой друг был твёрд в желании своём,
В словах его решительные ноты,
И истина, звучащая во всём.
Он знает всё. С ним спорить бесполезно.
Да я не спорил, я пошёл за ним,
  Не пожалев потом, признаюсь в этом честно,
Что принял то, что мне он предложил.
Так я попал в студенческое братство.
Так я обрёл в той братии друзей,
То не разменное, не тленное богатство
 Из дорогих душе моей людей.

Привет вам всем!!! Девчонки и мальчишки!!!
Татьяны, Оли, Игорь и Олег, 
 Такие милые Наташки и Иришки,
Ветренко Вовка – мудрый человек.
Лубсандоржи Гармаев – славный сын Байкала.
Два наших Юры, Виктор, Вовка Иванов, 
Лариса, Гена…, юность нас связала   
Всех меж собой на тысячу узлов.
Но есть ещё наш Димка, Мишка, Тоня,
Тарас, Людмила…. Как их всех забыть?
Студенчества одна была всем доля
И меж собой нам нечего делить.
Мы снова вместе, пусть уже другие
И вспоминаем славные те дни
Студенческие, самые святые,
И самые счастливые свои.

Наш век так короток. Длиннее только память.
Ушёл Раиф, во цвете своих лет,
Ушёл и Лёнька. Кто бы мог представить, 
Что Балабуркина сегодня с нами нет.
Земля им пухом. Всем живым здоровья,
В делах и жизни божья благодать:
Успех детей и внуков поголовье
Заставят снова счастье испытать.
Спешите жить! не вечер ведь, не вечер,
Как жить спешили жадно мы тогда,
И лёгкие пусть наполняет ветер,
Любовь же страстью души и сердца.

Мы все ушли, ушли из лет тех юных,
И встав, взрослей по миру разбрелись,
Забрав веселье всех кампаний шумных,
 Оставив дверь другим открытой в жизнь.
Пусть, как и мы, они в свой храм заходят
И лучшие в нём проведут года….
Пусть ищут то, что жаждут и находят,
И дай им бог найти самих себя.
Нет зависти к ним в сердце ни на йоту.
И глупо нам вздыхать и причитать….
Мы сами делаем в душе своей погоду…,
И будь что будет, нам ли убегать.

Альбом открыв, покрытый слоем пыли,
Воскликнет кто-то, вспомнив образ мой: 
- Учились с ним. Да, да, бывало, пили….
И был он, помню… длинный и худой….
Футбол гонял…. Такой весь угловатый.
Любил девчонок…. Музыку любил.
Надёжный парень. Может простоватый….
А что ещё? Вот чёрт уже забыл?–
Да хватит этого, и вспомнил кто – Спасибо,
Бальзам на сердце тёплые слова.
И наплевать, что время давит глыба,
Про юность дружбой пишется глава.