Пьеса. Шико и Генрих

Есть на свете толпа несуразных высказываний
Есть в дороге слова,от которых легко и свободно дышать.
Есть большая молва, есть дурные печати,
есть одна,лишь собой,наложенная печать.
Есть кривые улыбки,есть масса вопросов,
есть и сильные руки,есть простые глаз
Есть печатные буквы,рассыпанным просо
Есть звезда, как большая от Бога слеза...
Есть небесное счастье от большой, простой правды,
Есть отважная дружба, есть отчаянный смысл
Откликается небо в ответ резонансом
Как насквозь ты пронзаешь проклятия чисел...
Как насквозь отвечаешь, как насквозь улыбаясь,
как насквозь пробивает большая любовь.
Ты звонишь, что ты просто "не успеваешь"...
Улыбаясь звонишь. Чуть приподнята бровь!
 
Рита Томас. «Созвездие»


«История это гвоздь,на который я вешаю свои романы»

Александр Дюма (старший)



Разбитые сердца... На что это похоже?
   - На лилии в ночи


Идя, среди колонн,
Шут к Королю шагает царственной походкой.
Спокоен профиль, только на эфесе упрямо прилегла рука
И, звездам подмигнув слегка, заходит в пышный зал,
Чуть голову склонив.
А в мыслях - колоннада и прохлада.
И так спокойно, просто, верно так
(Шико - поэт,но и играть мастак).
И,отряхнув росу с плеча камзола,
Расшитого, как близнеца его, как зеркале,

Стоит пред королем. Как две колонны - Шут,
Его Хозяин;
И, замысел похожести такой на фарс не тянет.
Слишком гениален.
" Бери его за руку" - мысля так, Шут братское пожатье порождает.Между ладоней пробежала искра.
   

Генрих:Мой верный Шут, ночь пробежала быстро! Мне не спалось и сердце бьется в такт сердцебиению рассвета...

      Шико:О,Мессир! Я о Поэзии Вас не просил!
      Генрих: О чем же просишь ты в сей ранний час?
      Шико:Я? Дожидаюсь пониманья глаз!
      Генрих: Шико, мой уважаемый философ!

Вновь накопилась тысяча вопросов.
Ведь ты не просто Шут,как не прискорбно, моим врагам.
Ты - ров защитный, что помогает нашим берегам,
Что бережет в стеснении меня
От очень опрометчивых поступков.
Твоя природа слышит все так чутко,
Как дрожь земли, еще до наступленья,
Услышит только Мудрая Змея...
    Шико : О, Государь, как много? Что? Все это я?

      Генрих: Все зто ты, Шико! Все зто ты, упрямец!
И быструю молву ты направляешь в русло!
Ты вешаешь обозначенья фраз на мудрости крутое коромысло!
Ты, как Фемида, завязав глаза,
Моим вассалам скажешь, что нельзя!
Нельзя направить копья против государя!

      Шико: Послушайте,Мессир, но, честно говоря,
мы снова в сторону от темы отошли,
и лютни звук мы снова слышать перестали,
Давайте мы за шахматной доской
обсудим и шутовые печали,
и вы побудете чуть-чуть Собой.

       Генрих: О Шут,ведь ты непрост. И в этом предложенье сыграть      "партейку" кроется судьба?

       Шико: Нет, государь, здесь не ищи злодейку (от поисков - в душе борьба и в голове смятенье).

      Генрих: Тише! Слышишь?
Вот лютня о живой душе царит и радуется вновь!?
Что это, Шут? Скажи уже!?



      Шико: Мой государь, сие и есть любовь...
Такая сущность городской природы:
Любое проявление породы,
Не будучи обрамлено достатком или славою
Нуждается, Мессир,в защите, но все же
Вы на это не ропщите.

Коль любите и будучи любимы,

Спокойно к трону Бога подходите, прекрасные от чувства пилигримы!



Итак,Сир, Администрируйте себя сами.
Не требуйте администратора души своей и тела.
И тогда ваши приключения будут принадлежать именно Вам
Ну как вы иначе узнаете что правы и не нашёптывает вам Дьявол
" чудеса", тенеты для которых САМ и вставляет в "канву романа"?
Да и какой смысл будет убеждаться во всем этом, если "колдовство" зависти и злобы уже вступило в силу. И в чём ты захочешь ЕЁ обвинить? В том , что глядя тебе в глаза она выпила яд, сделавшей её простейшей
Как ты сможешь убедится во этом САМ ?
Ну да... А сам ты будешь страдать в " величие ",
продолжая в озлоблении
изматывать себя тем, что ты не живёшь так как хотела от тебя именно она ничуть не ниже твоего королевского достоинства, а, именно -жить так,
как живут простые смертные, извиняться, признавая свою вину,
плакать по ночам у оконного стекла, или, тихо закуривая, глядя на воду с моста, МОЛЧАТЬ "по-простому
, и, эта нежность ЕЁ, между тем, в тельняшке на берегу моря, с печеной картошкой в руках стоит всех богатств мира. Всех драгоценных
камней, всех мнений и резюме. Я сказал СВОЁ слово. А вам остается думать
и решать, как именно Вам жить



        И в этот момент, ты был похож не на короля, а на тихого усталого рыжего кота, которого хозяйка из лучших побуждений просто кастрировала, дабы он был здоров, спокоен и счастлив, а, на самом деле, обрекая его на мучения - любить лишь сердцем и не в состоянии помочь, своей подруге настоящими, полными объятиями, независимо от мнения света, от взглядов пышных кулуаров...


    Генрих: Послушай!Друг Шико! Но,что это за спор?
Я думал,
В государственных делах иль в развлеченьях есть цель с утра
Визита, но, эта мысль, однако,позабыта.
Что хочешь, Шут, ты мне
Внушить?
Ведь жизнь - борьба. А битва, это жизнь!
   
     Шико:
Бороться не за что, когда молва кричит
Остановитесь, сударь, не спешите.
Когда вы, все же, жить решите,
Над Вами в миг очистится все небо!
Вы хмуритесь? Расстроены вы чем-то?
И навевают облака печаль?
На пристани столпились вновь вассалы,
Но, что они намерены встречать?
Лишь декорации. Что, государь, мы видим?
Друг друга мы ответом не обидим,Коль сблизит нас реальная черта:
Проста, забавна, наша многосложность,
Вот ваша, государева, тревожность.
Моя, Шутова, вроде "простота"...
За грубостью моей дворцовый изыск тает.
    Я вытащил из ада человека!
Забрал тебя от псов и от цепей!
С ума схожу я от твоих затей!
Зачем ты речь завел здесь о "правах"?
Зачем ты говорить о страхах?
Мы ходим в одинаковых рубахах,и,
Серьги одинаковы в ушах!

   Я эту шутку обрядил в венец,
Но ты заткнешься наконец,Шико?
Зачем намеки, что король - глупец?
Зачем ты говорить, что нелегко любить себя?
Меня ведь любит челядь? (Что ты смеешься?)


    Шико:С челяди и спрос.
Мой государь,при чем тут челядь?Ты сам живешь-то? Вот какой
Вопрос.
Права луна, и ветер тоже прав,
и Радуга права над этим лесом!
Зачем вам понимание чудес?
Вы ходите на службу, государь?
 Но, вас вчера чуть-чуть не отравили.
И вам подарен странный фолиант?
Вы знаете, о чем сей труд глаголет? И я не знаю.
Вот она - неволя...
Ведь труд увесист и стоит на полке
Что с вами? Что мокры ресницы?
И сердце вдруг испуганной синицей?
Я знаю, Государь, что так нельзя!
Но кто-то должен обеспечить правду!
И со стола у вас убрать отраву!
И , съесть сей " яд" -шутовая стезя!
Переварить и выплюнуть обратно!


Я бью навылет замечаньем тонко,
Дрожит от диалога перепонка...
Я раздражаю вас, но я же прав:
у Государя очень мало прав!

   
Генрих: Осмысленней! Несчастный!
Что за бред? Что ты несешь, моя ошибка века?
    Быть может даже шуткою приятной
А может даже колкою остротой.
И, без меня не достает чего-то?
Ведь государству вас терять НЕЛЬЗЯ....
Каштан хотите, государь, обнять?
 
    Быть может даже шуткою приятной
А может даже колкою остротой.
И, без меня не достает чего-то?
Ведь государству вас терять НЕЛЬЗЯ....
Каштан хотите, государь, обнять?


Генрих:
   Шико... Как королю на свете жить без Шута?
           Шико: Так мне уйти?
   
Генрих: Да нет!
Борец за справедливость! Ты исподволь вскопал меня, взрыхлил, как почву, и удобрил! Слезами источил всю душу.
Шико:


     Все может быть.Но, так же лучше?
Чтоб пашню дождь, Мессир, полил, молилась дева на картине,
чтоб Бог любимого спасал, а он, как Цезарь,
ужасал своих поклонников делами и восторгал своим цинизмом!
И правил словом, механизмом, изрядно доставлявшим боль!


    А Дева утирала слезы, и нелегки ее вопросы, что задает она в ночи.
Что Цезарь? На луну кричи! Иль волком вой, но слово правды, что
О Любви, тебя спасает.
О том не думает народу
  Вассалам вовсе нету дела
До твоего, мой друг, предела,
До горечи души твоей,
Ты снова обратишься к ней!

     И, снова, заглянув в глаза, ты ужаснешься -
Так НЕЛЬЗЯ! Да можно, можно!
Поцелуи отважно зажигают ночь... Как мне тебе теперь помочь,
Когда ты сможешь жить любовью!



       Шут со стола собрал лежавшие на нем рисунки.
Король задумчиво на ту феерию смотрел...
Ведь никто не рисовал?
Попали как сюда листы?
А может это листья винограда и каштана
Чудесным образом преобразились
В начертанные сцены на скамейке,
И, под
Лозой объятия, глаза и вечная не сохнет,
Нет... слеза... там, где искрится в уголочке глаза,
Как поселившаяся там звезда. Глаза.




    Они - вселенная...
И необыкновенный дождь...
Что ты с собой под дождь возьмешь?
Гитару. лютню или шпагу?
Быть может, яркую отвагу?... И нежеланье обмануть?
Что ты возьмешь в далекий путь,откуда лишь один возврат.
И голос: " Нет. Не виноват"






                ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ( Любовь )



     ( Преграда ли таланту хилый шут? И, упаси вас Боже от разлуки с любимыми. В борьбе за вечность мы часто побеждаем самих себя. За что наказан был плетьми? (Шико об этом знал, и, эти плети ночами брали в каменные сети, и каждый сон сидел в заветной келье (такие сны всегда безоблачно ясны), но просыпаясь, он смотрел в окно: Кто я такой? Несчастное Оно?

         Нет! Я понимаю сумерки дворца! Я преуспел в неслышном языке больших балов, что кроется за шумом вееров...


        И,отвернувшись от окна к стене,перечислял ковровых лилий стаи. Смотрел с тоской и думал о своем, хоть одинаковы цветы в рисунке, они казались лицами ему, а лица, для Шико неповторимы, Как,для Шута? Загадочно любимы. Что для него загадки и слова? Лю - би- мая...

       "Что пропастью казалось...
" Лю-би- мая." Чертою нежной...
И линией волос и губ и плеч, Одним касаньем...
Как тєбя сберечь?
Лю - би- мая - ведь это только слово?
И, что?



           И,Шут , взмахнув рукой над влажным лбом,
опять уставился в окно.

Что там?
Рассвет. Закат. И голос: "Нет...
Никто не виноват"
А ветер ждет там у её порога,
Когда он Сам когда нибудь придет. и стонет ,
Словно пес себе под дверь...
И ты смеешься, а в душе рыдает зверь?
И потаенно корчишь ты мужчину,
Стараясь отыскать причину, чтобы не спать ночами в государстве,
Где разбивают лбы - орехи колют!!!


      И учишь короля, как жить, когда приличнее ему служить!

Приличнее?(Он звал меня, как друга!)



      " И в чем себя мы убеждаем?Что как-нибудь дойдет сиянье сердец до каменистой почвы? О Боже! Нет... Не так!
      Некстати, на столе бардак...!"
Над веткою сирени облетает остаток от хвоста звезды упавшей. Земля уже не кажется уставшей...
Шут мысленно вздохнул от кос, от им остриженных (лишь памятью)
Волос, и тут же,
Мысленно ей локон надо лбом дорисовал, вздыхая, торопясь.
И, кажется, бриллиантом промелькнула слеза в глазах мужчины, иль отблеск от свечи? Иль от серьги?
(от царского подарка)
Нет. От серьги
не холодно, ни жарко... А слезы... Их заметишь и в ночи...




               2 часть Шико. Часть вторая



    Шико: Заветная мечта, оказанная милость,
для остальных других невиданная близость,
и то, что слышат на Земле лишь Двое,
беря в свидетели глаза небес.
О, мой король! Но что это такое?
Неужто для тебя дремучий лес?
Неужто бред то, что из клетки гнева
Стучится сердце,
И растопят прутья стальных непонимания ветвей?
И сеть для одинокого дельфина
Окажется вдруг счастьем для двоих?
Неужто, сударь, не поймете их?
   Генрих: Ну что ж, мой Шут, ведь неплохой вопрос? Живот не так уж против, чтоб поесть, а зад мечтает на скамейку сесть, и прикрываться от дождя и снега положено не песней, а плащом.
    Шико: Но вы гроши бросаете за песни? (Кошель не в сердце. Не храните в нем.)Нет! Не баланс, не свои печати, не кляузы придворных друг на друга!
И каждый ожидает стука в него, как в дверь, такого же, как сам (не каждый, правда, верит чудесам), а заземленные твои понятья - они, скорей всего, из сферы неприятья.
Ты зол бываешь, что не понимаешь чему смеются у дверей служанки?
К тому же вон, одна из них зарделась,
да так, что солнце прямо загляделось на щек неповторимый цвет!.. Непродаваемо!
К тому ж порой незримо. И, благо, что проходят мимо завистники и глупая молва.
Чудовищны, убийственны дела, неизлечимых от такой болезни но сердце все ж становится полезней, пройдя не на коне все испытанья.
Его решения хранятся в тайне и до пори непредсказуемы они.
Мерцают, словно звездные огни, переливаются и, вспыхивая, гаснут. и все же , в этом таинстве прекрасном у них все зреет для других незримо.
Идите. Проходите мимо.
Казалось бы, каната нет прочней,
Чем взгляд влюбленных,ЧТ0 В ТЕНИ ЛИСТВЫ,
Но, бросьте суетиться вы!
Как будто за углом их поджидает Кто-то
и наступает странная дремота
Постой! Не умирай... Она меня не слышит.
Постой! Не уходи!




Генрих: Вот. значит, какова история Любви?
Шико: Ну что вы, государь? Я улыбаюсь ведь не Вам сейчас. Я просто греюсь под любви лучами. Позволить может тот, кто лишь отчаян,
Кто друг. Кто любит их обоих.
Но, в общем, все равно. Лишь двое
Способны оценить усилья.
От каждого дучей палящих...
То обжигающих, потом щадящих.
То ужас очень странной сказки,
То словно материнской ласки.
НО мы то здесь при чём ?
Куда двоих учить?
, Генрих: А как же воля власти?
Шико: О мой король! Ведь жизнь дается только раз для верных двух сердец!
Генрих: Но может ли так быть?
Шико: Да, государь. Венец.
Пока ты не лоймешь, ну... как простолюдин,
Там, где живет любовь,
там раб себе Король!.
Король и господин.
Генрих: А как же отличить любовь и не Любовь ?
Шико: Мессир, здесь надо говорить потише.
Как отличить? Любовь всего превыше.
Какая разница, сеньор мой благородний,
породистий скакун иль беспородный?
Судьба сведет принцессу и бродягу.
И принца обвенчает с горевой горячечной служанкой.
И о чудо! Срастутся, как горбы верблюда!
И потечет густое молоко и
Выдюжат все то, что нелегко и обозначат, что всего дороже!..
Генрих: Шико! - шепчу тебе ~ так быть не может! Как ты мешаешь карты на столе!
В рубаху из шелков богатых ты обрядишь орлов крылатых! Как ты из нищего бродяги соорудишь другим кумира?!
Шико: Постойте, а при чем кумиры? Я говорю о небесах. О том, что єсть всего достойней. И что всегда владело миром.
    Лицеприятность не при чем. Все обучается легко
    Когда сердечко бьется. бьется и своего душа добьется.
     Генрих: Ну, это лирика, дружок, и ты, мой дорогой, мечтатель.
Шико: Я, государь, про тот прыжок, который оценить не в силах тот, в карьерный рост шагает и главного не замечает
Но не сужу и до поры, пока не сбудется судьба, сердцам мешать молва пыталась, и, обломав в попытках зубы, бессмысленно сказалась глупой. Гордыня обрела, мой Друг, цвета цинизма. Гордыня!
Оплеуха всем и сразу! Гордыня! Ударяєм сами себя! И вот на белой простыне из бытия сбывается чего не ожидали. Все то, о чем мечтали!
Рисуется то веком, то плащом, то голосом, то нежно и плечом, рукой и веком.
Небывала нежность и вдаль глядит не взгляд-стальной метал, и то, что сам ты от себя не ожидал, но кроме тех событий, что в романе.
Генрих: Что кроме?
      Шико: И вечность. И нежность. И голос разума.
И эхо друг от друга и мы перекликаемся ,
Подруга
сжимает шарик вечности в руках и
искрой пробегает между пальцев
тепло еще вчера
потерянных, обьятий).
И руки и губы, и слова, обнимет ,
вновь ударит взглядом нежно,
губу слегка чуть закусив,
может продолжаться бесконечно!



      Жалеть не надо, мой государь. Вы не теряли время, вы запоминали, как правильно и верно вам дышать. Надеюсь, это вы запоминали?
Что ваше сердце не из славной стали, что из искрящихся оно волокон? Из глаз распахнутых, открытых окон?
Из той лозы, что держит то дыханье, что вы не стали бы так просто
отпускать.
Ведь это много больше. чем учтивое молчанье,
чем перстень ваш и гербова печать?
Ведь это много больше, чем сомненья, ведь это много больше, чем
весь двор?
Ведь это много больше искривленья,что в зеркале Колдуньи (что
за вздор?)
Ведь это много больше приключений давно забытого для вас двора.
И в этом веке бурное "Виват!",
а в следующих яркое " Ура", а дальше будут смех и ужин при свечах,
и маленький и лопоухий щен, и книги всех вниманий и сортов, что для детей собрать ты преуспел.
А далее. меж звезд, планет и снов, ты будешь полюбить готов.
Шут поклонился Королю учтиво и скрылся.В колоннаде
раздавался спокойный, ясный звук его шагов.
Король увидел Лилию и вновь не корона, не гордость трона, а
раскрытые сердца!