Однажды

однажды,
жадно и не согласованно,
разогнав пустоту и тлен,
мы решили разбиться поровну,
в одно бестолковое,
запланировав словно-
свершение перемен.

Ты помнишь, осталась без голоса,
в 39м номере «Сокоса»,
мы пили и были живы,
пока все твои негативы,
На твой риск и мой страх-
проявлялись в моих стихах...

безжалостно и разборчиво
Ты писала про ваши ночи на
постели в его тонах.
Не стесняясь в словах.

Ты помнишь, осталась без голоса,
в 38м номере «Сокоса»,
вы пили и были живы,
пока все его негативы,
на твой риск и страх-
проявились в моих стихах

пробуя жизнь по-резче,
не вопреки,а для,
Ты оставляла вещи,
и часть себя,
в чужих, безучастных ваннах,
надеясь, что все иначе,
мечтая об отпуске в Каннах,
или хотя бы на даче.
затем наступил рассвет,
ногой на сердце и низ живота
сказала "да", понимая, что нет,
уверяла нет, зная,что да.

я, помню, оставил без голоса,
в 46м номере «Сокоса».
Она не была красива.
Но мы пили и были живы.

И я стоял, на мокром асфальте,
между Пяти углов,
на метафизической карте
не находя любовь.
потом выпускал пар,
на не уютных дамах,
раскрашивая нуар
в слезоточивых драмах.
с бедой, без единого знаменателя,
разум пролив в стакан
искал виноватого и предателя,
которым являлся сам.

А ты продолжала, без голоса,
пить и оставаться живой,
в какой-то из комнат «Сокоса»,
придумывая, что впервой.