Вид с балкона на начало века

Улицы, вы же родные, свежезелёные,
Расскажите уж лучше вы,
Я устала, чтоб говорить,
Хотя слушать способна, -
Это даже ещё благородней,
И если попробовать вникнуть и в суть
Процесса – то это не меньше духовно,
Чем жить полной грудью вздохов,
Сердцем, открытым настежь
Для океана лазури до самой берлинской тёплой.
Весь горизонт о тебе,  бесплатно,
Побудь просто рядом – под теми же сводами
Лёгких галактик.
Часы уже десять пробили на башне – а значит,
В час этот победа – твоя и времени года
В игре из времён и мест, чисел внезапных,
А облака уплывают с мирным посланьем природы
В край твой, откуда крутилась Земля.
Задерживаются ненадолго перед окном, заглядывая -
Напрасно – наполовину оно закрыто у меня
Картинами недописанными, закончена – одна
Из оставшихся. Отчасти и эта страна
Заклеена газетой, одной из последних,
К счастью вашего друга эстета – печать только в два цвета,
Только лазури среди них нет, но что же поделаешь…
Снова пишут про Крым, волнения, (читаю про кипарисы, горы),
Лишь в новых жанрах для этого века,
С героями новыми, но таким привычным сюжетом:
Кому-то здесь одному просто холодно,
Иначе – зачем всё это… Да и этот разворот
Оказался здесь ненарочито, -
Я просто с приходом лета
Отгораживаюсь от слишком яркого солнца.
***
Мне пейзаж души твоей просторной
Куда приятней городского вида,
Пусть и зелёного, что их временами роднит,
Но город лучше всё-таки смотрится снизу –
С укромной скамейки под  вишней
Или сиренью, но никак не с этажей верхних.
Хотя и правда – мне нравится, что я живу рядом с  небом.
Вечерами летом в этом есть особая прелесть –
Когда по другую сторону  квартиры
Выходишь босой на балкон согретый,
Открытый безумию вихрей свободного от цензуры ветра,
Незнакомых лишь слышишь сотни различных песен,
Эхом сливающихся с голосами живого века
По канавам в реку, и дальше – в самую бездну.
Со смехом, визгом, топотом
Каблуков и шнурованных кедов,
Шумом машин и лип, звоном посуд из распахнутых окон, -
Всё это полускрывает завеса
Высоты этажей, влажного воздуха под небесным прессом…
Ещё отсюда приятно смотреть на море, прекрасный вид
Волнующей зелени снизу душу, исподтишка, но то - тополя,
Видишь  при том краем глаза
Маяки сигарет разных марок на берегах,
Расчерченных по квадратам,
Разгорающиеся от лёгкого ветра впотьмах.
***
Недосягаемо от дыма их и производственных громад,
Будто растение южное в балконной вазе,
Свешиваешься вниз через перила с обсыпающейся краской.
Говорят, архитектор нас строил питерский, может это и правда,
Да какое нам дело, если
Здесь спиливают деревья под якобы пальмы…
Хоть моря плесни голубого в сувенирно-кофейную чашку,
Ничего не изменится в нашей стране,
И крымского ветра не станет в душе ни на каплю
Больше - лазурного, светлого, разве что только во сне.
***
Вот и в городе нашем видимость для тех, кто уже ослеп -
Только документальная часть исторического доклада
Под тонной осевших смогов с подветренной части фасада,
Потерявшего всякое сходство с начальным шармом петербуржских идей.
***
И один из первых зелёных ростков этого века
Исчезает бесследно уже через каких-нибудь пять-десять лет
В ночной темноте мировых истерик, дневного смеха,
Рассеивается красным светом и треском, как в кильватер, мопед.
Мелькает желанием и водой утекает сквозь пальцы реальность,
Близкого неба касание – так же, как и везде – только вниз
Спадает, с первым же ливнем прохладным майским,
И длинные капли летят, угасая, тают,
Мерцая вблизи от вспыхнувших редких лиц.
***
А там, внизу  – жизнь другая, своя,
Близкая – как в мечтах моих Марс,
Приблизившийся к нашей планете так,
Что загородил бы почти половину неба.
В реальности – из вечерних звёзд его находишь не сразу,
А лишь спустя четверть века,
Когда начинаешь интересоваться вдруг
Расположением собственных грёз по двадцатому разу,
Чтобы назвать их по имени новому другу, поддерживающему беседу.
Бессильно в памяти перебирая, на деле
Узнаёшь только Орион, Плеяды, ковшик Медведицы,
Полярную звезду, и дабл-ю - бабочку Кассиопею –
Как и знал их с самого детства
По венцу романтичных сказок
И кругу августовской оправы леса.
***
Вот такая наша страна этим летом –
Не снизу, не сверху, а откуда-то из середины.
Сосед шелестит газетой  или книгой этажом ниже,
Хлопают двери подъехавшего автомобиля,
На миг оглушая улицу неизвестным тембром
Восходящего и почти отзвеневшего метеорита -
Под гитару, конечно, бэк-вокал, и ударные волны ритма,
И неизбежно – с массовым поражением.
За сценой – с гаснущим светом в салоне
Упадают друг другу в объятия тени,
И кажется странным недоразумением,
Что каждый век является сыном другого,
Его частью и продолжением.
Скрываешься в статьях неизвестных репортёров
О далёких от неба волнениях, Марс восходит.
***
Ведь и совсем не в_ойны сулит звезда,
А с любовью
Тянет навстречу искры, ресницы,
Запутывается в ночных проводах,
Освободившись от них, от имён и взглядов,
Кутается в облака, лохмотья
Дыма и производства.
В келье своей меж созвездий
Приобретает невидимость и превосходство,
В волны легко упадает карьеров, в пустыни –
С выси своих этажей небесных,
От пустых идей миротворства -
В шахты пустые лифтов эклиптик.
16 мая 14


*из сборника "Философия весны"