Равнина

Свищет!
Свищет!
Над равниной
Жар густой,
Ах, пепелище!
Свищет, падая в овраги,
Обливая зноем день.
Здесь безмолвствует ватага
Мертвенно горящих деревень.

Хай меня, рассерженная память
Вспышками звенящих в сердце лет.
То, что не увяло вместе с нами
Бросило мне солнечный привет.

Ай, не понаслышке знаю эту
Песню неоплаканных мной  птиц,
Музыку сверкающего лета,
Бьющую в овалы светлых лиц

Славно было бы закатом
Расплясаться, опьянеть.
Кожи сморщенная медь.
Крик благим дородным матом.
Звезды выкатились- рад им.
Дай им Бог до зарева гореть!

А тебя мой друг застал я здесь в печали.
Разве так пристало юности стареть?
Видишь,  темень темную костры как раскачали,
Саданет тебе по горлу водка- плеть,
Будешь знать как надобно вскрываться,
Будешь непотребное уметь.

Это вам не жалкое собранье,
Где повсюду смрад усталых глаз.
Вот стоит премерзкий тип и будто в назидание
Пальцем тычит в звездочку предальнюю,
И кричит он месяцу: а ну ка месяц, фас!
Вот голодные до боли и азарта
Твари на людей похожи чуть
Не дают ребенку руки протянуть,
Изнывая от приваленного фарта,
И глаза блестят их словно ртуть.

Никому отсюда не сбежать, ни скрыться.
Что то здесь поверьями дымит,
Что то здесь страданьем и слезами
Взрезать мою память норовит.

Отпусти меня подальше, по дороге,
Хоть в кабак, а хоть и на бульвар.
Не могу я в нежной ночи- недотроге
(Пусть уносят прочь подкошенные ноги)
Видеть этот бешеный пожар.

Рыщет рылом грубый ветер
Моих волос запутавшийся ком.
Я же прячусь в облаке столетий,
В жгуче- ярком желтом свете,
Только ты найдешь меня в таком.

Смотрит на меня старик суровый,
Гордо нос свой вверх задрав
Говорит он мне дурные разговоры.
Словно  к схватке здесь готовый,
Он противно рожу вытирает о рукав:

Нежность- это старая забава,
Убогим нежность крайне не важна.
Им она как горькая отрава,
Как ганорейная шалава
Будет перед смертью лишь вкусна.

Что же ты меня тревожишь?
Пей, гуляй, ты, дьявольская вошь.
Вот как в зеркале идет с меня похожий,
Он мне шепчет: тише, отче, спи. О Боже!
У него изрезанны вдоль руки.
И в моих от этого лишь дрожь.

Тихо даль с темна до сини
Расцвела. Не ночь, но день.
Лоб горячий мой под ветром стынет,
Губы чуть не красятся все в иней
Тень.