Осколки

И где бы он отныне ни был,
Один и тот же ждёт финал,
Утратив, напрочь, своё небо,
Он, как Икар, на землю пал.
 
Не тот восход, не те высоты,
Размаху крыльев места нет,
Закрыты тучами красоты,
Под ними сумрак и в рассвет.
 
Нет для души того полёта,
Не повернуть нам время вспять.
Теперь одна у всех забота
Обратно на ноги, как встать?
 
Опять на месте, остановки
Так скоротечны и пусты,
Они без чёткой расстановки,
Как будто чистые листы.
 
Не осознали мы потерю,
Ещё не время, не черёд,
Стоим за запертою дверью,
Но собираемся в поход.
 
Не отыскать теперь былого,
Уже не наши времена.
Чего услышишь от немого?
Взошли чужие семена.
 
А все попытки в одиночку
Вновь разбиваются о твердь
И это лишь пока цветочки,
Поспеют ягодки – всем смерть.

Не тот сегмент, не то общение,
Осколки прошлых "добрых" лет,
Всех ожидает лишь забвение,
Назад возврата просто нет.
 
Ведь разобщённость, бесхребетность
Нас разогнала навсегда,
Вокруг упадок, зло и бедность
И, как расплата, нищета.
 
Теперь уже не та беседа,
Извечный поиск, суета,
Смеётся Счётчик, всех он предал
И остановка вновь не та.
 
Так безрассудны все скитания,
Бродяга он и пилигрим,
Лишь бестолковые метания,
Никто пойти не хочет с ним.
 
Консолидации не будет,
Менталитет порочных масс,
Настало время тяжких судеб,
Они избавятся от нас.

Но пустовать земля не станет,
Она заполнится с лихвой,
Она уснёт в густом тумане,
Зальёт вокруг морской водой.
 
И это тоже будет нормой,
Как будто было так всегда,
Сметая прошлое реформой,
Роняя громкие слова.

Осколки мечутся по свету,
Как лепестки увядших роз,
Пришёл конец теплу и лету,
Живём под страхом их угроз.
 
Без направления движений,
Без указателей в пути,
Согнулись вновь от поражений
Куда, не ведая, идти.
 
Ослепли вдруг, как в одночасье,
Под ядом триффилдовских жал,
Не осознав своё несчастье,
Начало ищут всех начал.
 
Что будет дальше? Неизвестно.
В том пользы вовсе никому,
Встречаем бывших повсеместно,
Бредущих вдаль, по одному.
 
Сдадутся слабенькие духом,
Их купят всех похлёбкой зла,
Пускай земля им будет пухом,
Пусть остаются в мире сна.

Бросать разбитое не жалко,
Оно потеряно для нас,
На танк бежать, махая палкой.
Какой от этого экстаз?
 
Вот и скитаемся безумно,
Но по обочине пути,
Остановиться бы разумно,
А мы пытаемся пройти.

Мелькают вновь чужие лица,
Обосноваться тяжко там,
Наивно к ним пытаясь влиться,
Но всё не то, здесь каждый сам.
 
Спилили дерево так низко,
Чтобы не видно было пня,
Не подпускают даже близко
Во мраке ночи, в свете дня.
 
После всего очнуться трудно
И обойти бы стороной,
В чужих краях довольно нудно,
Ведь этот край такой пустой.
 
Встречают нас гостеприимно,
Разделят хлеб и тёплый кров,
Мы отвечаем им взаимно,
Но всё отталкивает вновь.
 
Бредём изгоями по свету,
Везде преследует печаль,
Не упадёт ребром монета,
А так хотелось бы, но… жаль.

Всегда себя чужим считая
И я ни ел, ни пил, промок,
Печать второго сорта злая,
Нигде остаться с ней не смог.
 
Но грань добра и зла не стёрта,
Пускай лавиной унесло,
Иерархичность стала мёртвой,
Забытой всеми, как назло.

И воззовут к менталитету,
И разберут виновных вновь,
О них расскажут всему свету,
До капли высосав их кровь.
 
И ведь толпа всему поверит,
Она послушается знать,
Своим врагам откроет двери
И будет ноги целовать.
 
А эти сказки очень лживы,
Кто был герой, а кто – изгой,
Видать, такое заслужили,
Мы за себя не шли горой.
 
Никто потом и не узнает,
А кто услышит – не поймёт,
Они все чтут другое знамя
И неспособны на полёт.
 
Им то, что есть – большое счастье.
Зачем им крылья? Это – бред.
Для них что солнце, что ненастье,
Не оставляет в душах след.

Бредут убогие осколки,
Бредут в тумане, кто куда,
Как будто раненные волки,
Минуя сёла, города.
 
Отброшен вновь прогресс свободы
Одним ударом "молодца"
И мир осколков уничтожен,
Погнали зверя на ловца.

Лишь сохранятся, как-то, были,
К архивам доступа здесь нет,
Всё пропадёт под слоем пыли,
Забытый прошлого расцвет.
 
И не найти осколкам места,
Их ожидает только смерть,
Они сбежали без протеста,
Им не по силам эта твердь.