Ошибся дед Степан?

    Из "семейно-исторических" бесед с мамой. Весна, 2012   

    - Мамуль, ты как настроена? Поговорим о днях минувших? Точнее, продолжим?
    - А?..  Да, сынок, конечно, всё, что помню… Мне теперь уже про себя нечего держать…  Да и раньше-то -  какие секреты? Что не всё детям говорила, так возраст у вас не вышел.  Сейчас уже всё. Всё можно…
    - Интересно же… из первых уст. Я и про дедов практически ничего не  знаю. Ни с той стороны, ни с этой…
    - Дак и я с той стороны тоже мало, что…
    - Мам, мы с тобой, как раз, и собирались про «ту» сторону поговорить… Эта сторона в Крымской осталась…
    - Я помню, помню… Что ж, ты думаешь, раз девяносто, так я совсем без памяти…
    - Нет, мамочка, я этого не говорил…
    - Ну, так давай, слушай… Приехали мы… Привезла я тебя в Ставрополь.
    - Все Степаняны там… Вся «та» сторона (смеется) из Новорссийска, еще до немцев туда… А немцы и до Ставрополя  добрались. Кто ж знал…
    - Так что обеим сторонам пришлось не просто…
    - А кому, сынок, сладко тогда было? Всем плохо. Ну, кому-то меньше, может…
    - Ма… ну, приехали вы, то есть, мы с тобой приехали в Ставрополь… И?...
    - Что «и»?
    - Это, вообще, когда? Весна? Осень? Год какой? А то мы с тобой всю хронологию перемешали…
    - Ты слушай. Не тарахти, слушай.
    Мы приехали. Отец уже там. Его ж комиссовали... Твой отец. Теснота. В двух комнатах небольших семь-восемь человек. И старые и молодые. Дед работал до этого, всю войну работал. Чувяки шил. Дратву знаешь? Нитки такие – суровые… очень суровые(смеется…) с большими иголками. Даже меня Дедушка пробовал научить.  Я ему немножко помогала. В общем, какое-то время мы все вместе там пожили. Дедушка заболел сильно. Уже совсем плохой был. В больницу мы к нему пришли... Попросил тебя на него посадить. Ты ж ещё не ходил, а дед не вставал уже… Берёт он тебя, вернее, придерживает на своей груди, смотрит так пристально. А ты лопочешь что-то не очень понятное... Я ж рассказывала: ты сначала заговорил, а потом уже пошел…
    - Ну, и что дальше?
    - А что? Дедушка, дед Степан и говорит, глядя на тебя: «Смотри, Мила, какой разговорчивый, а? Большим человеком будет. Обязательно». Это он сказл по-русски. Я-то ещё плохо армянский понимала…  А потом  по-армянски несколько слов еще добавил и говорит мне: «Я то же самое сказал, дочка. И ещё помолился и попросил за моего  внука». И смеётся. Вскоре  деда похоронили. Очень был хороший человек. Ко мне относился, как к дочери. Постоянно ругал отца. Было за что. Да… было… Чего только не было.  А тебя в санаторий детский отдали… для хилых. Надо было тебя "выздоравливать" дальше. Как сейчас говорят, реабилитация…
    - Да… Ошибся дед Степан. Так ничего «большого» из меня и не вышло.
    - Что ты, сынок. Все сбылось. Ты вырос, выучился. Женился.  Даже два раза (смеется). И дети есть, и внуки. А сколько ты проектов сделал…  Ну, и что ж, что небольших? Сколько для детей игрушек интересных…  Нет, ты… не воровал. А жизнь – она складывается всегда непросто. Только не надо себя терять, и гадостей другим… не надо. Ты ведь этим не грешил?
    - Мама! Разве всё упомнишь? Может, где и…
    - Ну, Бог тебя там осудит, если что…  Не горюй заранее. Сначала я ему все расскажу… про вас, про всех (смеется)... конечно, расскажу… (вздыхает).
    - Спасибо, мамочка, я на тебя надеюсь. А пока отдохни от моего любопытства. Я ж это для внуков, правнуков твоих  стараюсь... Давай, мамуль, пока.
    - Так, и я ж стараюсь. Пока, сынок, пока.
   
    Весна, 2012 г.