Он касается струн мандолины

Он касается струн мандолины,
Он когда-то играл – и неплохо.
Танец пальцев, умелых и длинных,
Пышных лип восхищенные вздохи,

Нежных шорох двух шелковых шторок,
Да еще, как клинок, беспощадно -
Ярких глаз проницательный морок,
На сорочке карминные пятна.

И, конечно, смотреть не хотелось
На пылающий росчерк кармина.
Словно в сердце аккордом нацелясь,
О минувшем поет мандалина.

Эти тайны, бои и знамена,
Лунный свет, трепетавший над миром.
И сегодня он смотрит влюбленно
На сияющий месяц рапиры.

И сегодня он мог бы, конечно.
Вот ведь черт! Промотали наследство!
Он как все – и усталый, и грешный,
Но не знает причины для бегства.

Он, быть может, немного неловок –
В тишине, не в кипении стычки.
Пусть болтают, что спит он в часовне,
И к могилам бывают отмычки.

Ну, а в мире ни склада – ни лада,
Алый жар на щеках небосклона.
Мы распяты меж раем и адом,
И спаси нас сегодня, Мадонна.

Он погладит смертельное жало
Острой стали. Он гибок, как кобра.
Будет звон, вдохновенный и жаркий,
Как закат, расплескавшийся в окнах.

Сердце кружится в ритме гальярды.
Эта ночь, этот рыцарь старинный,
И в руках позабытого барда
Утомленная грусть мандолины.

04.05.14