Ведьма

Её вели на костёр. Гордую, статную, дерзкую…
Вокруг толпа содрогалась массой своею мерзкою.
И чей-то шёпот, как приговор, звучит:
«Ведьма. Ведьма! Дотла пусть сгорит!»

О, люди! Как же вы все ничтожны!
Вы ненавистью и страхом обожжены!
И поодиночке вы каждый могли бы своё царствовать,
А стадом вам всё равно – унижать или властвовать…

А ей не было страшно. Не было даже больно,
Уже настрадалась, хватит! С меня довольно!
Ей не было страшно. Но пламя так обжигало…
Сейчас бы вернуться в детство… Сейчас бы начать всё сначала…

И гордо в глаза стоящим. И с вызовом в каждую душу.
Улыбка. И взгляд настоящий. А внутри бессилье душит.
Нет! Никому! Не сломать! Слёз моих не дождутся!
С улыбкой буду смерть принимать. Устанут – потом разойдутся.

И вновь улыбнулась. Сверкнули глаза изумрудом.
Нет, только не плачь, держись! Не могу больше… Не буду...
И развеваются на ветру локоны бессовестно-рыжие,
Не выжжены солнцем, огнём приговорным выжжены.

За что?! За глаза изумрудно-лучистые?
Иль за совесть? За сердце и помыслы чистые?
За невинность и честь сохранённую
Вниз с помоста крылом опалённая…

Танцевать любила, паря над землёю, как ласточка.
И всегда говорила: «Я люблю тебя, мама, мамочка…
Мама, за что я такая красивая? Колдуньей меня считают…
И ведьмой с дьявольской силою…»

Время шло, она подрастала, молва о её красоте новые города облетала:
Стан тонкий и глаз-малахитов цвет, голос звонкий - прекрасней на свете нет!
Но суд народный решил - запрет! Нельзя быть прекрасней, чем солнца свет!
И без ножа резала слов картечь: «Мать в темницу, а
ВЕДЬМУ сжечь!»

И искр фонтан над площадью безмятежною, и вздох последний:
«Дева Мария! Прими меня, грешную!»
И гром раздался, и молния-выстрел,
И дождь стеной мостовую высек.

Стояли люди. Под ливнем. Безмолвно.
И голос в толпе: «Как святая словно…»
И в эту секунду, как не крепилось,
Сердце матери остановилось…


И не понять вам чужую милость
«Ведьма», сгорая, за вас молилась!
За каждую душу прощенья просила –
Вот в чём колдовская сила!

И было так тихо… И было так больно…
А там, наверху, в облаках, привольно,
Как ласточка с крылом бессовестно-рыжим,
Святая душа парила над крышей...