Войны новые - сборник

Белым набело б мир я раскрасила
 

Край родной я белым белила,
белым плугом луга «стелила».
И бегом по белому полю
на белую-белую волю!
Неизбежным казалось счастье.
Солнце за облаком: «Здрасьте
природа, цветы и колосья!
Что же будет, когда их скосят?»
 
Будет хлеб хрустящий и сладкий.
Ах, какая я девочка хваткая:
радугу рукою схватила
и пшеницу ею косила.
Накосила снопов — не сносят!
Ой, да ветер меня уносит
далеко от дома родного
в мир большой, не видала такого:
страны, а в странах войны.

И их детям ни жарко, ни больно:
лежат бездыханно рядами,
не просятся к папе и маме.
Я им колосья кидала,
но меня лишь стена замечала,
стена от дома разрушенного.
 
Ты не слышишь, а я послушала,
как мать Природа шептала:
— Счастья всегда не хватало
на всех сразу. Лети отсюда!
И у них оно когда-нибудь будет.

______________________________

Командиры ордена бед


Генералы ордена славы,
командиры ордена бед,
жили б вы вечно с нами,
пригласила б я на обед
комиссаров злого совета,
бригадиров вечной луны.
Видишь, сияют кометой
эти воины! Ищут они
белое, чистое войско,
чтобы вступить в отряд.

Ты сегодня не светлый?
Слышишь, они говорят:
— Будет мир этот проклят,
кроме наших сынов!
— Куда-куда мне податься? —
я устало шепчу. А из снов
генералы ордена славы,
командиры вечной беды!
Воюют они, но не с нами.
Умирают за них, но не мы.

______________________________

Женщины-воины


Нам неважно кто нас любит,
пишет о нас, мечтает или забудет.
Для нас бумажные вихри — лишь пыль!
(Кто меня потроллить забыл?)
Кто ещё не вытащил меч?
Нам любовь свою бы сберечь
(и я её крепко держала),
но любви всегда не хватало
для нас, женщин из племени войн.

Ты меня лучше не тронь!
Тропами партизанскими я ходила,
делала вид, что любила.
Поэтому, милый, не надо,
нету у нас бравады,
нам язык не развяжешь,
по рукам и ногам не свяжешь.
Ведь мы делали вид, что любили,
а сами шагали, шагали и били!
Теперь вы слагайте легенды,
придумывайте сантименты
девам, рождённым для смерти.
И в нашу любовь, святость верьте!

______________________________

Мы сами себе командиры


Я говорю: «Так надо!» —
и иду спасать мир,
а в этом мире награда —
ты сам себе командир.
Мы сами себе командиры,
ты сама себе рядовой,
в устах припорошены вирши,
чуток отдохнём и в бой!

Незачем этому солнцу
так беспощадно палить,
ведь рукоятка от сердца —
это тонкая нить:
маленький, маленький лучик
на длинном, длинном пути.
У меня заветный есть ключик,
ты ко мне подойди:
я сердце твоё открою
и чувства с собой заберу.
Нет, я конечно, не спорю,
любовь мешает в бою.
 
Но мы говорим: «Так надо!» —
и снова идём спасать мир,
а в этом мире награда —
ты сам себе командир.
Мы сами себе командиры,
ты сама себе рядовой,
в устах припорошены вирши,
чуток отдохнём и в бой!

______________________________

Воины привычки


Воины по привычке,
воины из под небес,
нет у вас личика,
у вас в глазах только бес.
В руках меч или шпага,
за душой вообще ничего,
нахал ты или нахалка —
клич боевой вот и всё.
 
Воины по привычке,
воины без ружья,
у каждого есть отличие —
из глаз каждого смотрю я.
Моё детство в воине первом,
юность уже во втором,
в тринадцатом воине зрелость,
а в Жанне д’Арк — я лицом.
На лице моём красною краской
ледяная застыла кровь,
её стирает булавкой
маленький, маленький тролль.

______________________________

Миролюбивые мальчики


Миролюбивые мальчики, я вас любила, а вы
пели в ночи под гитару и сочиняли стихи.
Миролюбивые мальчики дарили девкам детей,
и уносились к звёздам! Нет таких словарей,
где «миролюбивый мальчик» описан, как супергерой.
Но кто-то стучится, кто там? Дверь для беды открой!

Миролюбивый мальчик надевает шинель.
Не уходи, мой хороший, ты не все песни спел!
Но он ушёл, не простившись. Они встали все и ушли
миролюбивые мальчики — сыночечки войны.
А ты сиди, подруга, воспитывай детей:
миролюбивых мальчиков — вестников смертей.

______________________________

Душа не вернувшегося с Афгана


Чёрны вороны Афгана
песни белыя поют.
Ничему не учит рана:
я ни в поле и ни тут.
Раскричалось злобно эхо:
«Айда строить магистраль!»
Я служил у вас морпехом,
а сегодня мне не жаль
ни войны безумной, дикой,
ни разбитые сердца.
Да, в Афгане было лихо,
а сегодня пустота.

Закурить бы самокрутку
и опять в неравный бой!
Что спросил ты у морпеха,
скоро ль к богу? Дверь открой...
Эй, душа моя душонка,
спи тихонечко в сторонке.
И ты, девка, не грусти,
а за встречного иди,
да не жди судьбы добрей:
мёртв я, батька «брадобрей»
обесчестил и меня,
молодого сопляка.

Чёрны вороны Афгана
песни белыя поют.
Отчего же наши девки
замуж за других идут?

______________________________

Если мама ушла на войну


Каждый стих — это драма,
особенно, если мама
в этом произведении на войне.
Нет, не приснилось тебе:
твоя мать пошла воевать.
А где теперь ваша кровать?
В подвале.
Ты спишь, тебе снится мама
и школа,
нет уж которой.
Ты проснешься и знать будешь точно,
что не простишь сыночкам,
ходящим свободно в школу
(на той стороне которые).
И если с мамой что-то случится,
ты запомнишь их лица.
И обещаешь: «Я тоже пойду на войну,
когда чуть-чуть подрасту!»
А мама: «Время рассудит,
когда подрастёшь, войн больше не будет.
Но мстить — это дело последнее».
— Не пойму я тебя, ты вредная!

И вредная, вредная мать
опять ушла воевать.
Лежи и жди: скоро ль вернётся?
Небо перевернётся,
пока закончится ваша война.
Скорей подрастай, пацанва!

______________________________

Снова ходим с непокорной головой


Непокорно как-то ходим
по планете золотой:
на кого-то страх наводим —
лес стоит совсем пустой.
И никто никогда не узнает
кому какие стихи!
Время дыры латает,
а мы всё шли, шли и шли.
На телах живого нет места
от поцелуев судьбы.
Женихи мы или невесты —
плевать, умирать мы шли.
 
Ненарядное, рядное лето,
ненаглядные: лето, зима,
лишь весна стороною где-то
мимо нас, несчастных, прошла.
Раз и два — шагаем смело!
Дружно ли? Не в этом дело,
ищем, ищем на пути
знаки в виде бересты.
 
Виноваты ль мы, невинны —
не гадаем. Из осины
колья чешем и втыкаем,
а куда втыкаем — знаем!
Знаем даже почему
на любовь и на еду
много времени не надо:
ведь планетища брюхата
непокорной головой
вовсе, вовсе не одной,
а двумя-тремя — не боле.
 
Не ходите вы на волю,
делать нечего вам там:
бересту ходить, считать.
Вот и все. Походы наши:
от любви к родне да к каше.
А в пути, опять же, колья
из осины. Ну доколе?

______________________________

Девочки злодейки нам не интересны


Женские привязанности
разные бывают:
девушки-политики
в пушечки играют,
играют и рады.
Видно, им так надо,
ведь у них ватрушки —
пушки да снаряды.

Не рисуй картины,
нам таких не надо!
Вы поэты, тоже
свое дело бросьте:
напишите повесть
о женской тихой злости.
Иль давайте лучше
в гости сходим к бабе:
— Здравствуй, дева, здравствуй,
мы к тебе с наградой!
— Здравствуйте, ребятки, —
тихо я сказала. —
Вы пошли бы к чёрту,
вас к себе не звала!
Видно, мне так надо —
песни и сомненья,
под луной широкой
самопостроенья:
ать-два левой, девка,
ходи около дома.
Видишь пленным солнце?
Значит, замуж скоро.

Женские привязанности:
кошки да матрёшки.
Женские обязанности:
мужа ждать в окошко,
а не шастать полем
и не бегать лесом.
Девочки-злодейки 
нам не интересны!

______________________________

Недошедшему память


Они всегда одиноки,
они всегда голодны,
эти воины света,
победившие воинов тьмы.
Всё, мы больше не будем
участвовать в войнах гадких.
— Уходим, уходим отсюда, —
горько шептали ребятки.
Наверно, неверное войско
неверный выбрало путь:
в тех сердцах стучалось: «Ошибка!»
А этим надо свернуть
свои сердца на замочки
и вернуться домой,
ведь дома сыны и дочки
и стих окровавленный мой.
 
Домашние командиры,
домашний и свет луны.
Где ж вы долго так были?
«Мы к дому так трудно шли».
А недошедшему память.
Пришедшему снова в бой!
Как долго мы будем плакать
над тобою и мной?

______________________________

Наши мальчики


Наши мальчики умирают
и рождаются вновь.
Наши мальчики твёрдо знают:
мир не спасёт любовь.

Наши мальчики не играют,
наши мальчики не поют,
наши мальчики погибают,
нет не с нами, не тут.
 
Проходило былое былью,
улетало лётное вдаль...
Сколько мальчиков наших было
тут убито? Не помню. Жаль.

______________________________

Жизнь, как марево


Никогда никого не любила.
Кашу пшённую детям варила
и приговаривала:
— Малая жизнь, как марево;
большая жизнь, как бельмо;
когда-нибудь встречу его;
варись, варись, моя каша.
Без любви хороша я. Наша
доля — скорее неволя;
наша доля — запрет, не боле.
Наша правда — чужая неправда.
Наши вещи — топор и клещи:
порубаю и выстрою племя
от семени нелюбимого. Время
досталось такое сегодня.
 
Злая, голодная я, в исподнем
выходила на бой и билась:
кого убила, в того и влюбилась.
Вот так поздно влюбилась, значит.
Он не плачет — герои не плачут.
И я плакать совсем не умею.
Никого никогда не согрею,
никому не скажу: «Любимый!»
Мимо стреляет, мимо
стрела молодого Амура.
Не жду ничего. Я дура.

______________________________

А завтра весь мир войной


Ощущение войн повисло,
ведь люди не дураки:
числа считают, числа
до ядерной той войны.
Числа считая, числа
застыли на наших губах:
день-деньской, день коромысло,
день мужнин, день жён, день впотьмах.
 
Часы с кукушкой на стенке,
сегодня блины горой,
и дети на переменке,
а завтра весь мир — войной!
Я одна об этом писала,
лишь я твердила о том:
очень сильно я сожалела,
что планета Земля — мой дом.

______________________________

Дочь спрашивает о войне


— Зачем война?
— Просто так.
— Зачем смерть?
— Да вот так.
— Почему ни папы, ни мамы?
 
Какими бесчувственными голосами
мы отвечаем детям,
насмотревшись на смерти,
намаявшися в быту.
Где холод, где жар... не пойму!
 — Знаешь, дочь, — сказала я очень устало.—
Хочу, чтобы смерть и меня прибрала,
но она все никак не приходит,
хотя, вроде бы, рядом ходит.
 
Дочь равнодушно плечами пожала.
А у того ребёнка, что хочет маму,
мамы не будет больше.
И кому от этого горче?
 
Усталыми, чёрствыми голосами
мы мёртвых своих провожали
и складывали в ряды.
Милосердие не подходи!
А после высохшими губами:
— Всё пройдёт, — своим детям шептали.

______________________________

Детям, погибшим в терактах, посвящается


Из сгоревших школ выходили дети
и улетали в небо...
Вслед не смотрел им даже
никто на земле живущих.
И не стихи это вовсе,
а стихи попозже сложатся,
когда мы об этом забудем,
видимо, уже завтра.

Дети Донбасса, Беслана,
Сирии и Пакистана.
Дети в круговороте
людской военной заботы:
как бы побольше детей
узнали запах смертей!
А дети, не различая
запаха мамы от запаха края —
запаха края родного,
дети в ужасе, они не готовы
взять автомат и погибнуть
за Родину, им не видно
границ, разграниченных нефтью.
 
Но и дети вдруг понимают: за смертью
очередь очень большая —
от края родного до края
солнечного луча.
Ну всё. Вот и жизнь прошла.
Где-то в другом столетии
сложатся междометием
новые детские жизни.
Стих написан. Во времени вечном повисни.

______________________________

Вот девочка снайпер, глядите


Почему дети не работают испытателями,
лётчиками и спасателями?
Зачем детворе игрушки:
куклы, машинки, хлопушки?
Раздайте деткам оружие,
ведь что-нибудь да получится,
и на войну их пустите.
Вот девочка снайпер, глядите...
 
Смотрели люди спокойно:
— Нет, глазам не мозольно.
На пушки и автоматики
мы столько сил, средств потратили!
Когда ружья малышам дарим,
пластмассу плавим и плавим.
Компьютерные, говоришь, войны?
Это совсем не больно,
это вовсе не страшно,
когда противник бумажный.

Плакала, плакала, плакала душа.
Самая прекрасная доченька росла,
росла такая холодная,
чёрствая, не голодная:
лучшие у неё родители,
лучшая школа в Питере
и лучшие мыльные пузыри.
Собирай их, отец, храни:
когда-нибудь пригодятся —
в настоящих врагов кидаться!

______________________________

Три воина и я


Воин Светлый. Воин Тёмный.
Не был ты со мною тёплый
воин Светлый того дня —
это ты сошёл с ума.
А сошёл с ума, держись
за свою же, слышишь, жизнь:
не пропащая она,
просто как-то так прошла.

Вот сижу, перебираю:
воин Светлый (не мечтаю),
воин Тёмный
будет мёртвый,
и я одна. Я одна готова биться
даже с нечистью самой:
— Воин Светлый, я проститься,
ты сегодня не со мной.
 
Воин Светлый будет помнить
как оделась, как ушла,
но не взгляд зовущий томный,
а жестокие слова.
Я ж забуду твои мысли,
потому что воин Чистый
уже едет вслед за мной.
Я зову его с собой.

______________________________

Белыя партизаны


Ночью надо бы дочке
крепко и сладко спать,
ночью её кто-то хочет,
но надо идти воевать!
Смотрят вслед партизаны
белыя той войны:
«Ах, какая ты, девочка,
мы б за тобой пошли».
 
Вдаль идут партизаны,
у неё дорога своя.
Вы её не встречали?
Значит, мимо прошла.
Мимо я проходила,
мимо веков прошла.
И где б я ни была, не была
лишь по боям и шла.
 
А вслед мне глядят партизаны
белыя той войны:
«Ах, какая ты, девочка,
мы б за тобой пошли!»
Но я, как всегда, уходила,
а они оставались в строю.
И где б я ни была, где б ни билась,
лишь для них и живу!

______________________________

Войны все от твоих обид


Мужчина войны, не знающий мира,
он такой же, как я, он лепит себе командира
из тряпья поутихших пожарищ.
Вы в наши глаза глядели и не узнали
воинов из племени Войн.
— Порыдай, мой солдат, повой, —
говоришь ты мне, и я плачу.
Я ещё миллион лет потрачу
по планетам таким скитаясь,
где в моих глазах не узнают
воина из племени Войн.
 
Ты сегодня не мой,
ты рядом где-то воюешь
и вздыхаешь: «Опять балуешь
с каким-то пришлым мужчиной.
Я почти разлюбил тебя, Инна!» —
и плачет.
 
Но я то знаю: не значат
его слёзы совсем ничего.
Я уткнусь в чужое плечо:
как больно!
Мне на острове вольном не вольно.
А мужчина войны, он всё знает,
поэтому взглядом меня провожает
и говорит:
— Войны все от твоих обид.

______________________________

Если разведчик рыдает


Если парни плачут —
ничего не значит.
Когда же рыдают девчонки,
меняй платки и пелёнки!
А как разведчик горюет,
так кто-то где-то воюет;
но если сидит и воет,
так то мировое горе:
значит, его не пускают
к подруге, жене или маме.
 
Непростительны разведчику слёзы:
от слёз на улицах грозы,
от слёз потекут ручьи
и затопят село Ключи.
А там на сундуке мать родная.
Кругом вода и нету ей края!
Плывёт сундук,
на нём мать твоя плачет.
Не реви, разведчик,
это всегда что-то да значит.

______________________________

История обо мне и разведчике Бобкове
 

Ах, и как же я любила себя:
не гуляла, не курила, не пила
и не шастала по зимним дворам,
не давала синим, злющим мужикам.
Только не было покоя на душе,
ведь разведчик Бобков на мне
всё сидит и светом светит в глаза.
Ни детей, ни жены — вот судьба
у разведчика Бобкова моего.
 
Скучно мне, Бобков, и хочется ещё
света (чтоб ослепнуть) в глаза.
Видишь ты меня? И я тебя:
ты ни куришь, ни гуляешь, ни пьёшь,
милым девкам своё тело не даёшь.
Всё сидишь и смотришь на меня:
старая я, древняя и не твоя.
 
Не пройдёт, Бобков, и трёх годков,
как прославлюсь я, а ты уйдёшь.
И никто не вспомнит тебя,
кроме старой, древней меня.
Где Бобков? (подумаю, вздохну)
Трезвый, пьяный, мёртвый иль в плену?
Не ругайте, люди добрые меня!
Привязалась я к Бобкову. Может, зря?

______________________________

Разговоры под утро


— Зачем тебе, дочь, атрибуты
павших воинов и сгоревших сердец?
— Я выхожу под утро,
а они уже здесь.
 — И зачем тебе, скованной цепью,
«скованные цепью» слова?
— Не говори об этом,
пока я не сошла с ума.
— Непростительно как-то это
брать и стихи писать.
— Хочется быть поэтом
и словами в врагов кидать.
Видишь, кровь закипела,
значит пора вставать,
я б про новую битву спела...
А зачем тут стоит кровать?
— Так зачем тебе, дочь, атрибуты
из костей погибших людей?
— Я устала. В воздухе утро.
На стороне ты чьей?

______________________________

Невидимые войны


Тихие, тихие войны,
тихие войны мои:
звёздные, звёздные войны,
звёздные войны любви.
И от сердца до сердца
путь такой — не дойти!
А когда ни дойти, ни доехать,
остаётся дело одно:
тихие, тихие войны
за лучшее бытиё!
 
Десять лет или двадцать —
неважно сколько пройдёт,
ратное дело правое
никогда не умрёт!
И если от сердца до сердца
заказан путь навсегда,
остаётся хорошее дело —
тихая наша война.
Писать и кричать на площади:
«Фашизм у нас не пройдёт!»
В тюрьмах сидеть и о господи,
думать, что всё уйдёт.
 
Всё уйдёт и исчезнет,
исчезнет сама Земля.
Радует и не радует
тихая наша война.
Не унывай, разведка,
не раскисай, борись!
Тихие, тихие войны —
это и есть наша жизнь!

______________________________

Кибервойны


Кибервоины, кибервойны —
это закон бытия.
Кибервоины, кибервойны,
кибервоина — это я.

Где-то в тиши кабинета
затерялись мои очки.
Кибервоины, кибервойны,
я пишу ... не подходи!
Я сегодня должна влюбиться
в министра и в короля,
а завтра навек проститься —
такая это война.
Терпеть не могу маньяков,
терпеть не могу убийц,
но не лезу я в драку,
а в поисках киберлиц.
Я провокатор судеб
и провокатор сердец,
но ведь никто не осудит!
А знаете, сколько мне лет?
 
Нет, не небо упало —
кошка на кухне гремит.
Водой наполняется ванна,
в ней точно будет убит
в гости пришедший воин,
вернувшийся с кибервойны.
Я после руки отмою
и кинусь в тревожные сны.
Но когда бы я ни проснулась
(в районе шести утра),
я знаю, что кибервойны
не кончатся никогда.
 
Кибервоины, кибервойны —
такая наша судьба.
Если ты в жизнь влюбился,
тебе не к нам, не сюда!

______________________________

Ход теперь мой


Я душой везде побывала,
я такие миры узнала!
Я теперь, как разведчик,
тычу во всех перлом,
кидаю во всех оралом.
И будто я что-то украла:
королевскую совесть
или большую страну?
Нет, даже про Думу повесть
я более не пишу.

Так зачем же ты, воин Привычки,
продолжаешь тягаться со мной?
Ты не куришь, а я держу спички,
потому что ход теперь мой...

______________________________

А я дерусь, дерусь, дерусь


Ну что, пропащие герои?
Ну как, затерянная Русь?
Где было поле боевое,
теперь и я за правду бьюсь.
А когда биться я устану,
меня вот так же предадут
и похоронят, закопают,
да сотни раз перешагнут.
 
Ну что, пропавшие герои?
Ну как, потерянная Русь?
Века проходят в вечной боли.
А я дерусь, дерусь, дерусь...

______________________________

Два кумира


В нашем прекрасном мире
было лишь два кумира:
сама природа
и души уроды —
души революционные,
кровью людской опалённые!
И той кровищи
было не тыщи,
а она текла, текла
покрывая города
и кладбища.
Слышишь? Хлыщет.
 
Усталые спят кумиры,
природа и командиры,
усталые спят города.
Я тихонечко пришла
и сначала начала...
В этом прекраснейшем мире
было лишь два кумира:
сама природа и души уроды,
не иные души — наши,
не было от крови краше!

______________________________

Приказ на север


Дан приказ тебе на север:
издеваться надо мной.
Значит, где-то этот сервер
был сегодня не со мной.

Русь пропащая стояла,
я далече собралась.
Что-то я у вас украла?
Видимо, ваш правый глаз.
Левый глаз, он смотрит косо:
— Ты сегодня не с покоса?
— Нет (ответила я смело),
вашу кашу всю я съела?

А приказ на север, значит.
Ты смотри, уже маячит
ангел, падающий с неба:
— Вы уели меня! Мне бы
столько вашей простоты
материться от души!

______________________________

Мои тролли


Мои тролли — это кроли.
Тролли рыли, тролли боли
причинили мне немало.
Я их всех не замечала:
посчитала, отследила,
в ряд поставила, пилила
и отлила из них пули,
эти пули я швырнула
в их судьбу, да засучила рукава:
я пишу. А он в меня
(новый тролль) швыряет камни!

Он с судьбой играет, правда?
Знает же, что сам умрёт
в тот же миг, как боль уйдёт
из меня, с моей груди.
Чёрту чёртово! Следи,
друг, за болью ты моей...
Я не бог, а добородей.

______________________________

Отрада где-то рядом


Люди сидели на блюде:
«Не будет нам счастья, не будет!»
Не будет его и не надо,
не в счастии вовсе отрада.

А отрада была где-то рядом —
невдалеке за оградой,
очень и очень близко.
Зубы, смотри, не истискай!

______________________________

Песни-гимны


И снова песни-гимны нам нужны!
Да стихи про войну и немцев.
Чередой опять фашисты пошли.
А мы с привычкой не бегать от смерти
маршируем устало, но твёрдо:
— Если есть что сберечь, сбережём! —
отвечаем тихо, но гордо.

______________________________

В кого-то надо влюбиться


Спим мы или не спится,
в кого-то надо влюбиться,
но влюбиться нам не дано.
Мы старое смотрим кино,
в котором мелькают лица.
В кого-то точно надо влюбиться
и пойти на войну.
Вот там то я и умру.

______________________________

Игры в войну


Играют мальчики в войну — воюют.
Вот повоюют — праздник будет.
Да только почему все плачут?
Считают: этот, этот, этот, этот,
этот, этот... мёртвый мальчик.