Памяти моего деда ветерана, пережившего блокаду

Я помню, дед ходил всё время с палкой,
Постанывал от боли иногда.
И было мне его безумно жалко:
У дедушки с осколками нога.

Мне было пять, и я не понимала
Всей боли, что испытывал мой дед.
Десятилетья рана поднывала,
Что получил он в девятнадцать лет.

Он не пугал меня, дитя, войною.
Он о войне вообще не говорил.
Переживал о том, что со страною
Очередной политик сотворил.

Любил цветы и радовался внукам,
И не жалел, что жизнь хлебнул сполна.
Он верил в то, что людям всем наукой
Навечно стала страшная война…

Я помню боль безвременной утраты.
Мне было семь. Бал тёплый летний день…
А дедов стул, мундштук, халат из ваты,
Посаженная им в саду сирень, -

Всё это до сих пор во мне печалью
И болью отзывается порой.
И вздрагиваю, каждый раз встречая
На улице я деда с бородой.

Но был бы жив мой дедушка сегодня,
Как объяснить смогла бы я ему,
Что главное не умным быть, а модным,
Что модно хаять власть, людей, страну.

Что запад – образец для подражанья,
Что секс, разврат, эротика в чести.
Что не из книжек черпаются знанья:
Их можно в интернете наскрести.

И если б интернет мой дед бы принял
(ну, что ж поделать – не стоит прогресс),
То что бы он сказал и как воспринял
Друг к другу однополый интерес?!

Как я б ему сказала о скинхедах,
Нацистах, эмо, готах и других?
О том, что кровью он свою победу
Когда-то отвоёвывал для них?

Он не дожил… И в светлый праздник мая
Иду к нему с охапкой роз большой.
Он умирал, ещё всего не зная,
И, может, со спокойною душой…