Из армянской тетради

ПЛАЗМА

Что дух питает мой?
Какие силы
дают мне силу мир объять в душе?
Невыразимостью сладчайшей задыхаться…
Владыкой мира я царю:
я миру – мир его дарю!
И нет предела Ожидаемому Слову!..
…То ли мысль пламенеет в коконе чувства,
то ли чувство сияет в коконе мысли, –
ясная плазма в душе возникает, 
душу врачует, легко заливая.
Не воспаляет радостью, болью.
Страхом, печалью не обостряет, –
она красотой обжигает их нежно,
душу смиряет,  освобождает,
полнит достоинством, 
взлетом возможным.
Хочется верить в такие минуты –
нет иной жизни, кроме бессмертной.


* * *
Сухи
безответны твои уста
в пространстве
проникновенно-бледном:
солнышка блик
памятный
медный
на маковом поле
потресканного холста


НЕ ВИДЯ
                С. Вермишевой.
Не угаснуть тебе,
не изжить мне тебя,
слишком ярко – неотвратимо! –
ты спешишь
в пальтишке
малиновом
мне навстречу, не видя меня!
Слишком жарко слепит твое золото,
богом выплеснутое
в следы,
разгорающимся горизонтом, –
не закатом, а горизонтом! –
на предгорьях
сухих и сумеречных
хранимое от беды.

ЧИТАЯ Г. НАРЕКАЦИ
1.
С годами смута все ясней,
и все яснее пораженье,
души своей преображенье
все отдаленней и темней.
Сгорает день. Все ближе ночь.
С годами смута все тревожней.
И все трудней и невозможней
надеждой сумрак превозмочь.
Ищу спасительных огней.
Иду, огней не узнавая.
Все чаще благо прозреваю
своих невидимых цепей.
Я сам ковал их, сам сниму.
Не говорит, что темен путь мой…
Я поцелую их, пройдя сквозь тьму
своею познанною смутой,
и посох у тебя приму…

2.
…В кромешной мгле дороги дальней
твоя исповедальня жертвы ждет.
Благословенна будь, твоя исповедальня,
где смутный инок душу обретет,
увидится бессилием своим
и черным хладом окропит былому верность…
…Растает, ниспослав мирскую вербность,
он, вознесенный в предапрельский дым…

* * *
День моей жизни нерасторжим,
где-то осталась та жизнь,
которую не дожил…