Перегуд

    ХХ1

В парке городском, в начале мая,
День Победы в третий раз встречать
Братия собралась фронтовая -
Радоваться, плакать,
                отвечать
На вопросы кратко и пространно.
Гром оркестра, пламя кумача...
Женщины с букетами тюльпанов,
Дети на руках и на плечах.

Песни крики, возгласы свиданья!
Чувства тут не принято скрывать.
А у Коваля - печаль прощанья,
Завтра он уедет кочевать.
Есть уже и кони, и кибитка.
Дружеских не разрывая уз,
Вышел из звена. Не без убытка.
Тут помочь бессилен профсоюз.
Долго коллектив судил-рядил,
Здравый смысл, однако, победил.

Сердцем испытать обычай древний -
Коваля позиция верна:
Для кого-то Родина - деревня,
Для цыганей - целая страна.
Дым родной вдохнуть кому позорно?
Держит верх душа над бытиём!
К Счастью не идут дорогой торной,
Ведь оно у каждого своё.

Словом, получил благословенье
У друзей ликующий цыгАн.
Не постыдным будет возвращенье,
Если что.
      Кудрявый мальчуган,
Сын Ромашка, и супруга Лиза
Новым ЗАВТРА так вдохновлены,
Что почти совсем исключены
Предпосылки всякого каприза.
Но подвох, неведомый для нас,
Часто держит дьявол про запас.

         *  *  *

Праздник бушевал.
             В зените самом
(нынче это называют пик)
Объявили: каждый фронтовик
Встретится теперь с каким-то замом
Из обкома.
           Что же за парад
Без врученья памятных наград!

Сцена. Поздравленья.
               Скупость речи.
Крупный Зам вручает ордена.
Сам он тонконогий, узкоплечий
И слегка сутулая спина.
Нос орлиный, а глаза - как мыши,
Смотрят в зал испуганно и зло.
Видят всё, кто там вошел и вышел,
И как будто шепчут:
                "Пронесло".

Тот, кто смотрит вдаль -
                не видит близко,
И не слышит всё, что сам сказал;
Кто-то Заму поклонился низко -
Он и не заметил, глядя в зал.
А из зала всё смотрелось чинно:
Блеск, аплодисменты, слёзы, туш!
Только вот громадина-мужчина
Прёт сапком на сцену.
                Пьяный уж?..

Обернулся в зал.
             Какой он злющий!
И опять на Зама вперил взгляд.
"Э-э, та цэ ж Коваль...
           Так вин непьющий...
Та чи ты з ума зийшов, Кондрат?!"
А цынАн уже возле трибуны,
Грудь руками сжал и замычал -
Показалось, лопаются струны
Где-то там, пугающе бренча.

За спиной его бушуют страсти,
А напротив - побледневший Зам.
Растерялся, видно по глазам,
Худосочный представитель власти.
Но умело в руки себя взял,
Строго посмотрел в притихший зал:

"Это что за штучки?
                Не солидно.
Сядьте, гражданин, вас позовут.
Хорошо?"
       "Сказал бы лучше "гут".
Так тебе привычнее, как видно.
Здравствуй, унтер!
                Я, как обещал,
За должком пришел...
              Присядьте, битте...
Стой!.. Куда ж ты? Погоди, шакал!
Кэгэбэ, товарищи, зовите!..

Это враг, концлагерный палач,
Генерала Штарке переводчик.
Да не дрыгайся, сиди, молодчик.
И не зли меня, сверну в калач,
Чтоб не разогнулся ни черта.
Помнишь ключ скрпичный из прута?

Из того, которым ты, шакал,
Верный рейху и чрезмерно бравый,
Беззащитных пленных протыкал,
Без приказа, просто для забавы...
Стой, назад!.."
            Коваль за плечи - цап!
Захрустел сустав, ладонью сжатый.
Зам кричал:
          "Уймите наглеца!..
Руки убери, цыгАн проклятый!.."

Милиционеры и актив
Коваля от Зама оторвали.
Тут Геракл справился б едвали,
Но большое дело - коллектив!
Активистов много, был бы спрос.
К парку спецмашины подкатили.
Зама в райбольницу поместили,
Коваля - в кутузку, на допрос.

            ХХ11

Лиза с грудной Аней и Романом,
Сыну было около семи,
Ждали батьку.
         Первым ураганом
Жизнь прошла по глади их семьи.
Фронт не в счёт.
          С войною всё яснее:
Она - для всех,
           как град на огород.
Тут страдает почти весь народ,
Скопом всем воюя в ней и с нею.
Беда одной семьи - куда страшней!
Много сильных душ сломалось в ней.

Спокойно ждали батьку до темна:
Не пьянствовал, не крал, не дебоширил.
Схватил врага.
            Так в чем его вина? 
Тут даже подвиг, если глянуть шире.
Настало утро. Лиза как в ознобе.
В милицию бегом, не чувствуя земли.
"Где мой Кондрат?.."
             Ответ штыку подобен:
"В сизо. В Ростове. Ночью увезли".

"Зачем? За что?
            Ведь он не виноватый!"
"А кто плечо начальству поломал?"
"Так он предателя в нём опознал!"
"Ступай, и не навязывай дебаты.
Он гонит чепуху про ключ и прут.
Иди в эн-кэ-гэ бэ*, там разберут".

Энкэгэбиста, рыжего майора,
В районе знали больше, чем попа:
Всякий, кто зачем к ему попал,
Отцеплялся трудно и не скоро.
Говорили, что майору власть
Пришлась хоть не по разуму,
                но в масть.

У двери смуглянку лишь увидел -
Утвердился в мысли, что не зря
Её мужа поручил Фемиде.
Там у неё - зоны, лагеря
Ненароком распахнут покои,
Где - на равных паиньки и псы,
Где неважно - что ты есть такое,
Важно - что отмерили весы.

А "весы" хандрят в эпоху нашу,
(не спеши её критиковать!)
Лучше позаботься, чтоб лахва
Как-нибудь попала в твою чашу.
А на службе, если с головой
Да с терпеньем, будешь век с лахвой.

Энкэгэбист - внимательный, не грубый,
Аж сладИт, как свёкла в молоке***.
Да, он знает о конфликте в клубе
И о зверски сломанной руке.
Более того, он как начальство -
Милицейским рангам не чета -
Отклонил в поступке хулиганство,
Тут квалификация не та.

"Версия, предложенная мною,
Очень тесно связана с войною.
Мы такое раскрывать должны,
Ради безопасности страны.
К истине трудны пути-дороги.
Враг коварен, злобен, многолик,
Мастерски уходит от улик.
Потому порядки наши строги.
Мы должны бороться и искать,
И не вправе нюни распускать.

Нам опасны совести зазренья.
Лучше перегнуть, чем недожать.
А Коваль давно на подозреньи,
Он не зря намылился бежать.
Нынче б смылись вы.
               Да только поздно.
Ох, как нужно было поспешить!
В клубе был он узником опознан,
Потому и стал его душить.

Чтоб убрать свидетеля.
                Под видом
Гнева буйного...
                И одарил
Всю семью досадой и обидой.
С вами о себе он говорил?
Как его, к примеру, добровольцем
С честью-славой провожал завод?
Хоть Кондрат и не был комсомольцем,
А поди ж ты, чем не патриот!..
Или как потом врагу сдавался,
Как он, патриот, хвостом вилял?
Или как в Фаворе** оказался
И ковал фашистам вензеля?.."

"Врёте вы!
       Это Кондрат был узник!
А тот хлюст служил при палачах.
Это он сжигал людей в печах..."
"А ваш муж знал печи только в кузне?
Впрочем, жизнь покажет, кто тут кит****.
Отпустить не можем, пусть сидит".

"Как же я и дети?
              Он безвинный!.."
"Тут, гражданочка, не нам решать.
Мы не знаем даже половины
Из того, что надлежить узнать.

Вам, глядишь, общественность поможет,
Скажем, табор. Только не завод.
И не обижайтесь, он не может.
Он против закона не пойдёт.
Семьи арестантов под опеку
Не берут.
        И мне как человеку,
Должному семейство разрывать,
Очень больно это сознавать.

Я, знаете, порой бываю близок
Даже к мысли об отставке.
                Но
Много тут препятствий...
                Как вас?"
                "Лиза"
"Суть, Лиза, остаётся всё равно.
Моя отставка тюрем не закроет,
Они без нас и мы без них - никак.
Враги народа, так же, как Герои,
Есть и будут. Это на века.

Уходом я ни сыска не улучшу,
Ни жизни узников.
               Наоборот,
Сложившийся уклад, уйдя, нарушу,
И всё, глядишь, на перекос пойдёт.
Кто меня сменит?
           Может, хам, не знаю.
И потому я здесь себя треплю,
Служу народу, от него ж терплю.
Хотя частенько людям помогаю.
Так, Лиза, было на Руси всегда -
Неотделима от добра беда.
_______________
*НКГБ - Народный комиссарат Государственной Безопасности в СССР существовал до 15 марта 1946 года, и был преобразован в комитет Госбезопасности (КГБ), но прежнее название сохранялось в народе ещё несколько лет.
** Свёкла в молоке - казачья поговорка об излишней, приторной вежливости.
*** В фаворе - в милости.
**** Кит (Жарг.) - наиболее значительный человек в каком-либ деле.