Творческая Россия

Поэт с художником намедни,
Вели душевный разговор ,
Не то что спорили, шутили,
Судили в обществе раздор.

Летали фразы удалые,
Кипела дума, спор крепчал !
Они ведь были молодые
И мучил их исход начал.

А кто ж в минуты озаренья,
Без всяких глупостей и свор,
В порыве мощном вдохновенья
Скрывался с места словно вор.

Мы все любители поспорить,
О том, об этом, обо всём !
Не просто этим нас рассорить,
Ведь остаёмся при своём.

Так и художник, вдруг, с поэтом
Поспорил славно об одном:
Кому писать трудней об этом,
О русской жизни, о родном.

Кому же сложно силуэтом
Творить красиво, глубоко !
Как трудно спориться с поэтом,
Ведь словоблудит он легко.

Как густо красится художник
В полеме словно полотне,
И матерится как сапожник
В картинной яркой пелене.

Поэт рифмует матершину,
Слагает строки баловаства,
И покоряя ту вершину,
Рождает новые слова.

Художник тоже не сдаётся:
Слова рисует за стихом,
Как рыцарь кисточкой он бьётся,
И мат скрывает за штрихом.

Но не бывает так в России,
Чтобы закончилось огнём,
И в этой пламенной стихии,
Они теперь уже втроём.

Пока ведь спорили соседи,
Старик с похмелья изнывал,
И вот явился в полубреде,
Намедни тоже выпивал.

Художник тянется к соседу,
Он старца сразу же узнал
И приглашает на беседу,
В надежде выиграть финал.

«Скажи ты братец, однозначно,
Давно знакомы ведь с тобой !
Не надо только многозначно,
Ведь для тебя я не чужой !

Скажи мне ясно и понятно,
Ему потом ты подтверди,
Не мямли только, молви внятно,
И бей себя ты по груди» !

Сосед не выдержал; тут ясно:
«Довольно ! Мать его ети !
А то как белочка злосчастна !
Скажи ты прямо, не верти» !

Художник радостно похлопал,
Соседа нежно по плечу,
Ногою яростно притопнул
И потянулся к кумачу.

Кумач отдёрнул величаво,
За ним виднеется стакан,
Спадает под руки халява,
Бутылка падает в аркан.

И тут старик совсем очнулся:
«О звуки, славные, внутри» !
И однозначно он проснулся,
Себя ударив по груди.

Он яро кинулся к поэту,
И был наигранно взбешён:
«Совсем не знаешь правду эту !
Что труд художника тяжёл» !

И полетела матершина,
Как птица с поля в небеса,
Такого доброго аршина,
Во все мужские голоса.

Сбежались с дома все соседи,
И даже с дома номер пять,
И в этой русскою беседе,
Всё завершается опять.

Пробили русские картины,
Чугунной русскою трубой,
Пропали яркие холстины,
Художник тронулся башкой.

Сожгли стихи в печи чугунной,
Горели долго, на весь дом !
И на гитаре златострунной,
Поэта вынесли в дурдом !

Квартиру отдали соседу,
Тому седому старику,
Он превратился в непоседу,
Теперь всё время на чеку.

Во всём виновен литр водки,
Что выпивает он в задворке;
Вчера увидел утром в сводке:
«Сгорел весь дом, вина в проводке» !

И тут я понял однозначно,
Что губит, братцы, не вода,
И водка тоже не причастна,
Виновна русская беда !

Беда России в контингенте,
А не в каком-то бирюке,
Не в зарубежном спец. агенте,
А в русском пьющем мужике !