Он называл её...

Он называл ее Русалкой.
Она была - безбрежный свет.
Она была иглою в пальцах -
в его руках, которых нет...
Подарок друга и скитальца;
наивный детский амулет.

...Безбрежный свет, нежаркий полдень,
ручья журчанье. Чей-то смех
такой был радостью наполнен,
и солнце так касалось век
полузакрытых их ладонью...
"Ведь здесь идти не может снег?"

Сшивая ею, как иглою,
пространства, лица, имена -
в один, не ведающий боли
счастливый, словно бы из сна,
мир, где для всех нашлись бы роли,

учиться верить, что весна
придет, разбудит, растревожит...
И повернется колесо,
но - никого не уничтожив.
Учиться верить, что не всё

предрешено на этом свете,
что бога не убить ножом,
и что однажды на рассвете
они вернутся в Серый Дом,
как вновь нашедшиеся дети.


Рецензии