Перегуд

    V1

А я - не образец терпенья.
Да и трудяга не ахти.
Мои тогдашние пути,
Ведя всё к новым впечатленьям,
Бросали яркую черту
На бытовую черноту.

В степи приятней, чем в народе:
Ни дрязг, ни бедности, ни лжи.
Тут само солнце ярче, вроде,
И воля голову кружИт.
Тут голод - не важней забавы,
Которую легко прервать;
Помогут в этом деле травы,
Умей их только выбирать.

Тут, растворясь в цветах и звуках.
Сам загорланишь песню вдруг!
Уж если кто-то слеп и глух -
Таким в степи, конечно, мука.
Над их бедой смеяться грех.
Я, повторяюсь, не из тех.

Поскольку дома нравы круты,
Я здесь душою отдыхал.
Никто не лез в неё обутым
И шпилек всяких не пихал.
Но и в степи не всё цветисто,
Не только радужная блажь.
Порой, пугающе и быстро
Её меняется пейзаж.

Тут - перемены-перекосы:
То мошкара - не продохнуть,
То зной, то ледяные росы
Или дождей гнилая нудь.
Для пастуха всё это - норма,
Но беды ходят рядом всё ж:
Вот гурт ревёт от недокорма,
В удоях спад, грозит падёж.

А если вдруг полей потрава -
Потянут до райкома вплоть!
Там хоть и устная расправа,
Да всё ж - не приведи, Господь.
Я без потравы жил бы странно:
В моей котомке постоянно,
С харчами или вместо них,
Водилось что-нибудь из книг.
Притом - ни мало и ни много -
Некрасов, Пушкин, Тютчев, Гоголь...

Хоть я в них мало понимал,
Но всё же с трепетом внимал
Словесной музыке.
               Сплетая
Её с симфонией степной,
Забыв о стаде. И не зная,
Что будет вечером со мной.
Но не пугали тучки-тени:
С волшебной музыкой в сравненьи,
Брань и угрозы батогов
Не стоят ровно ничего.

Я знал одно лишь наказанье:
Уроки в школе.
          Промеж дел
Читать любил. А вот призванья
К учебе явно не имел.
Хоть я и вёл себя послушно,
Должно быть, честью дорожа,
Мне в школе было как-то душно,
И гам ребячий раздражал.

Я был для всех - не то, что надо.
Общаясь длительно со стадом,
Грубел, а может и дичал,
Но сам того не замечал.
Как бы там ни было -
                скучищей
Томился я среди людей,
Стремясь уйти от них скорей
Туда, где радостней и чище,
И где никто не оборвёт
Любой фантазии полёт.

У отроков Фантазий много;
Роятся, головы кружа...
Я у барьера возрастного
Чуть-чуть себя опережал.
Без ясной цели, но дотошно
В мир окружающий вникал,
А он загадки, как нарочно,
Всё добавлял и усложнял.
От них то страх в сознанье
                хлынет,
То восхищение души!..
Спешу признаться, что поныне
Из них иные не решил.

         V1

Тебе, читатель мой, открою
Одну. Осмелясь лишь сейчас.
Не зря ж тебя позвал с собою.
...Однажды в августе, под Спас,
(О празднике, если признаться,
Я помню ради именин -
В тот день мне стукнуло
                двенадцать)
Я ночевал в степи один,

По исключтельной причине:
Бычок, резвясь, ногой в сурчине*
Застрял. И вывихнул сустав.
Задача будто бы проста -
Рукой умелой вправить вывих.
Со старшею сестрою мы их,
Случалось, правили не раз.
А тут не вышло.
             В нужный час

Она домой угнала стадо.
А я остался охранять
Больного.
         И подмоги ждать
Из хутора. Что ж делать, надо.
Уже стемнело. Где ж посланец?
А тут с полУдня, как назло
Вспять повернулся астраханец**
И небо всё заволокло.

Мы долго в зное изнывали,
Ждя от небес хоть что-нибудь,
Но только зори освежали
Земли рассохшуюся грудь.
Безмолвье бурых косогоров
Да вихрей черные столбы...
Печальна степь в такую пору,
И мало проку от пастьбы.

Иссохли травы. Только в балках
Воюет зелень с желтизной.
Скот изнурённый, глянуть жалко;
Безводье, перегоны, зной...
За три версты от водопоя
Гурт угонять - куда б ни шло,
А нас в день этот занесло
Бескормицею дальше вдвое,
Туда, где лесом балки склон
От суховея защищён.

Там травы лучше. И стада
От недокорма не страдали б,
Но мало кто водил туда
Их. И не только из-за дали:
Пугали змеи и зверьё,
И суеверное враньё.

Там, выше балки - те курганы.
А дальше дикие терны.
Там, говорят, после войны
Народец беглый, окаянный,
Что от властей добра не ждал,
В угодьях волчьих оседал.

Но это - мир дурацких маний.
У нас, в казачьей глухомани,
Иного хлебом не корми -
Дай похохмарить над людьми,
На почве зол и суеверий.
Загнут порой такую ложь,
Что даже в собственные двери
Без страха в полдень не войдёшь.

Я от людей смелее не был,
А в сказки верил больше них.
Теперь, читатель, хоть на миг
Представь:
        угаснувшее небо
За рыхлым слоем облаков,
Пейзаж, чуть видимый, безликий,
Сыча тоскующие крики,
Бычок - приманка для волков...

Курганов смутная угроза
И туча с громом...
                Жди беды:
В конце уборочной страды
Дождь запоздалый -
             враг колхоза.
Что суховеем не сожгло -
Он смоет, пахарям назло.

А мне хозяйственные мысли,
Признаться, в голову не шли.
Тут горести свои нависли:
Без хлеба, от людей вдали...
Душа трепещет в лапах страха,
А дождь вот-вот начнёт хлестать.
А из одёжки - лишь рубаха,
И дырок в ней не сосчитать.

Бычок страдает, лишь не скажет;
С ним не уйдёшь, укрыться чтоб.
Тут место голое, как лоб,
И выпуклое малость даже.
Поодаль есть соломы стог,
Нам бы туда, да кто б помог!

Бегу угадкой*** за соломой,
Рубаха - вместо бечевы.
Под кучею сухой травы
Будет больной почти как дома.
Охапка есть. Но лучше б надо
Отгородится от небес.
Но поздно. Туча уже рядом!
Вот струй лавина!..
           Вспышка, Треск!..

И разом - тьма, удар в затылок.
Жар нестерпимый, тошнота...
Не знаю, долго ль это было.
Вот снова свет...
             И - высота.
Свет необычный. Даже странный:
Желто-зелёный, слабый.
                Но
Я вижу сверху и курганы,
И трав мельчайшее звено.

И круглый бугорок над балкой
С соломой мокрой и бычком.
И рядом я лежу ничком.
Я мёртв. Но мне себя не жалко.
И тело тощее моё
Мне безразлично, как хламьё.
______________
*Сурчина - нора суслика, крота, сурка и пр. (казач.)
** Астраханец -продолжительный (5-6 недель) ветер-суховей, дующий со стороны восточных (астраханских) степей.
*** Угадкой - наугад (казач.)