Признание в любви

Серебристый тополёк очарован осенью,
От морозца первого травы, словно с проседью.
Бирюза небесная, роща златоглавая,
Паутинка нежная проплывает павою.
Палый лист на озере золотистой дымкою
Укрывает омуты, проплывает льдинкою.
Птичий хор не слышится в зарослях терновника,
Заалела, словно кровь, ягода шиповника.
И от ветра ёжатся снова нивы голые,
Вспоминая о хлебах, жерновами смолотых.
Вновь с седого севера тянет в страны южные,
Клин крикливых журавлей из краёв завьюженных.
В стога сено собрано сразу за околицей,
И к пруду склонилась ива девой-богомолицей.
Стадо не порадует звоном колокольчика,
Лишь сосна красуется зеленью игольчатой.
Машет мне скрипучими на прощанье крыльями,
Покосившись, мельница уголками пыльными.
Где-то на завалинке запоёт гармошечка,
О прошедшем лете вслух погрустит немножечко.
А в Пречистый праздничек сядут у окошечка
Ветхий дед с цигаркою и копилка-кошечка.
А затем всплакнут без слёз, помянут "сивухою"
Жизнь, что прожили не зря со своей старухою.
Меня всё здесь трогает: и резные ставеньки,
И журавль, что клонится над колодцем стареньким,
И рябина стройная, что пылает кистями.
И признаюсь вновь в любви я к отчизне истинной.
На глаза накатится вдруг слеза-дождиночка,
И в душе растает вмиг былой грусти льдиночка...