Неядел нас

(заумь в 7 частях)

Эпиграф:

Усните, сыны,
Посмотрите сны.

Александр Введенский. «Потец»

0. Скресвоенье.

Я завязал строку узлом,
и в пустоту её понёс.
Я отрицал добро со злом
и бормотал себе под нос:

1. Еепольдник

Звенели молитвы, и папа был строгий –
и стали ребята послушно расти,
и с яблочной песней плелись вдоль дороги,
отважно теряя рули и бразды.
Один прошёл грибы,
дожди,
узнал все песни наизусть,
потом гробы
и леденец.
А вскоре начало темнеть.
Летает в тучах борода,
ревёт проклятая вода.
Вслед за весной приходит осень.
Дорога вьётся между сосен,
как нераскрытая строка.
Куда ни глянь – кругом тоска!
Темно, шершаво, неопрятно
на брата брат пошёл обратно!
Стреляет в небо красный день,
и ожидается метель…

2. Творник

Один – звезда над рёвом вод,
и водолаз – подводный ход.
Два – через холод, через пламя.
Три – через ладан, через дым.
Четыре – через горы хлама.
Пять – стать навеки молодым.
Земля уходит из-под ног.
Внутри меня поэт продрог.
Слова шатались вдоль дорог.
Серели хмурые избушки,
шагала смерть через порог.
По облакам палили пушки,
записки шлёпали по грязям:
вид из окна, конфеты, чай.
Земля накрылась медным тазом.
Гремело ярое «прощай!»

3. Серда

Здесь драки, слёзы, шум, скандал
и много маленьких детей:
Стучат гробы, цветёт миндаль,
все ждут шершавую метель,
справляя заживо поминки.
В стакане рубятся чаинки,
тихонько тлеет чёрный день.
В старинном тёмном коридоре,
я забываю эту жизнь.
Я, как фугас,
угасну вскоре,
где на клокочущем просторе
над морем ангелы сошлись.

4. Ветчерг

Осыпается листва.
Через ладан,
через пламя,
реет знамя –
это два.
Кто сердился,
кто молился,
кто встречал парад планет,
кто-то принял жизнь за школу –
прозябал во мне поэт!
Ноги выше, очи долу –
погибал во мне поэт!
Я бегу по коридору,
лезу в небо по стене,
по плечам катаю гору –
кто-то жив ещё во мне!

5. Янптица

Убивалась мама –
запылилась рама.
Заблудился папа –
покосилась рампа.
Посыпались годы в дырявый мешок…
Скакал в лихорадке,
грыз облачный сахар:
сквозь стену, сквозь дым, сквозь огонь – «Хорошо!»
Стремились палки сквозь колёса,
летела жизнь, как снег, белёса.
Рыдало море. –
Хорошо.
Смеялось горе. –
Не смешно.
Гора ходила ходуном,
бледнели мыши, словно снег,
сквозь вьюгу падал человек,
где небо плавало вверх дном.

6. Бобуста

Вдали желтел весёлый дом
с большим распахнутым окном.
Я хлопотал перед огнём:
как борода, стелился дым –
я стал
навеки молодым…
Вдруг зашумело в старом доме –
я встал
у стенки наготове.
Мне повезло: курился ладан,
поэт стоял со мною рядом
и вдаль глядел, и весь дрожал,
гулял по лезвию ножа.
Он весь дрожал, он болен был,
плутал в дождях,
прошёл грибы,
забыл слова, припомнил жизнь –
и вместе ангелы сошлись.
Смеялись, ангелы кричали.
пекли просфоры и коржи
и торты с яркими свечами.
Но мы воскликнули в печали:
о Боже, Боже, покажи,
как петь, как чувствовать, как жить!
И Бог сквозь ветхий, коридор,
Скакал, как конь, во весь опор,
пред за ним, как светоч, нёсся, торт
и освещал на волю путь.
О Боже! Милостив к нам будь
и за грехи не накажи!
Скажи, как чувствовать и жить.
И мы пропели аллилую
и радость вспомнили былую.
И жив отец, и живы все,
и звёзды ходят, как во сне
и шепчут звери: баю-бай,
усни земля, и ад, и рай.
Затеплись, рай, потухни ад!
И смотрит Бог, творенью рад.
Лежит спокойная земля,
и даже темень весела,
и беспокойств у неба нет
Здоровым сном уснул поэт
и собирал во сне грибы
до бодрой утренней трубы,
а утром дальше по тропе
пошёл и песенку пропел:

7. Воскресенье

Я расстелил строку, как скатерть,
чтоб всё своё на вас растратить,
чтоб всё рассеять и раздать,
вернуться в дом и чистым стать,
чтоб не о чём не беспокоясь,
вести без фальши в полный голос
немую яблочную песню
на радость белой тишине.