Аграрный сектор подборка

   
      
     СЕЛО

ни коровы теперь, ни машины,
только надпись: совхоз «Большевик».
всё опутал горошек мышиный,
захватил все поля борщевик.

а из тех, кто вколачивал гвозди,
строил ферму и сельский уют,
половина – уже на погосте,
остальные – пока ещё – пьют.

так похожа на символ разрухи
близ колодца худая байда.
не маши пролетающей мухе
красной лапкой своей – лебеда.

даже в храм за песчаной губою,
что красуется лет эдак – сто,
городские – на праздник – гурьбою,
а из местных обычно – никто.

и рассказывал прапорщик с дачи,
как, из храмовой выйдя стены,
у воды кто-то встанет и плачет
в сердцевине ночной тишины.


      
       ДАЧНЫЕ СТРОФЫ

старый забор совсем завалился на бок,
дачник, уставший, мозоли себе натёр.
в этом году немного созрело яблок,
разве китайка, а так – облепиха, тёрн...

я приезжаю в гости, увы, не часто.
встретятся мать и отец по дороге в дом,
запах укропа, ветер прохладный, счастье...
знаешь, а тихое счастье возможно в том,

в том чтобы, взяв на улицу кружку чая,
видеть, как там, где берёзы густой стеной,
жёлтые косы ветер легко качает...
и ощущать родительский дом за спиной.

здесь у калитки хмель облетает дикий,
слышится голос (сосед наш, Семён Ильич)
– надо, мол, будет срочно купить мастики...
вспомнить, что в среду к пяти подвезут кирпич...

мы же с отцом опилки в траву сметаем...
снова пилою по брёвнышку – вжик да вжик...
а на поленьях белым пятном сметанным
крупный мохнатый котяра, уснув, лежит.

тихо кругом, я – радости мирный пленник,
что мне желать? загадывать я не мастак...
если б Господь в своих неземных селеньях
так же приветил, как в этих земных местах.

здесь ранним утром стынут на травах росы,
где-то у леса дачный стучит молоток.
и не пойму я, мать ли на кухне? осень?
красного перца бросила в яркий желток.

   
    МИСТЕРИЯ ВКУСА

Я помню как в жару, ещё мальчишкой,
Я не спешил идти домой к столу.
Но пробовал смолу нагретой вишни
И сливы красноватую смолу,

Что на ветвях подтёками нависла.
Мне нравилось. Казалось, ешь закат.
Не сладко, не солёно и не кисло,
Но этот цвет, но этот аромат!

Ещё такое было через годы.
Я пил из родника. Мне стало жаль.
Мне захотелось пить совсем не воду,
А синюю таинственную даль.

Из тишины, настоянной над полем,
Где только чьё-то звонкое "пить-пить",
Холодную и сладостную волю
Бесстрашными глотками пить и пить.

Я вскоре понял. Средь жары и стыни
Я ощутил судьбу. Ни крест, ни груз.
Она была похлёбкой из полыни –
Совсем простой, но благородный вкус.


   
     СОСЕДИ

Жёлтый редеющий лес, а за лесом
с крыши сарая синицы
на облепиху глядят с интересом.
Дачник к соседу стучится...

Сядут соседи, где куль с купоросом,
ящик гвоздей и вагонка.
За лепестки облетающей розы
водочкой чокнутся звонко...

За синеву опадающей сливы,
за отъезжающих с дачи,
за отшумевшие летние ливни –
рюмочкой звякнут прозрачной.

Думаешь пьянство? Неправда, прощанье
с тем, что уже не вернётся.
Эх, замечательный вымахал щавель!
И кабачки у колодца!


   
  ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЁР

Те облака – порвал и бросил.
А эти – в ряд расположил.
Почти касаясь тёмных сосен
Кружились мелкие стрижи,

Которых Он рассыпал часто
Привычной к щедрости рукой.
Прохладный ветер звал ненастье
И ветер именно такой,

Который сам бы я и создал
Среди кустов, среди дорог,
На гладях рек, в цветочных гроздьях,
Когда б сумел, когда бы смог...

И воздух яблоневый милый...
И свет, разлившийся на сныть...
Ах, если б только я был в силах
Не задохнуться, но вместить!




        ЯБЛОНЯ

я крышу латал на дачном домике старом,
а возле – раскинула яблоня свой шатёр.
был вечер вокруг; казалось солнце усталым.
всё сделав, я сел против яблони, пот утёр

и долго смотрел на яблоки, листья, ветви...
тропа муравьиная вверх по стволу вилась.
страной мне казалась крона – просторной, светлой,
я словно рассматривал дерево в первый раз.

в стране этой степи чувствуют запах моря,
а травы дают ароматы морской воде.
я был, как душа земли, я ни с чем не спорил,
из точки дыхания каждым цветком владел.

мерцало, плыло, казалось – вот светом брызнет...
дрожало в лучах, шелестело листвы панно.
я был в самом центре, я примирился с жизнью,
и беды, что камни – из рук – отпустил на дно.

такие моменты явно сродни насмешке
над всей хлопотнёй человеческой, всей вознёй,
когда и приходишь в мир и уходишь в спешке,
и знаешь – своими поступками – сам казнён...

............................................

... внизу и цветы и зелень, роскошно, густо.
я взял инструмент в корзинке и с крыши слез,
потрогал на ветке яблоко – стало грустно.
ах, да – на автобус... пять сорок... совсем в обрез...