Жил на земле Человек или Просто дядя Коля

 ( Воспоминание о замечательном человеке-поэте)

 Бывает так,что жил человек хороший,стихи оставил замечательные,а права напечатать эти его стихи документом заверить не успел... О таком вот  хорошем ЧЕЛОВЕКЕ и пойдёт рассказ

  Земля пензенская славится таким талантливыми людьми, как М.Ю.Лермонтов, В. Г. Белинский, А.С. Радищев.
  Земля пензенская взрастила таких знаменитых людей, как Ключевский, Мейерхольд.
  Богата наша земля талантами и по сей день. Мы изучаем на уроках краеведения творчество Матрёны Смирновой, Александра Сазонова, Кутуя, Олега Савина…
  А сколько поэтов, ныне здравствующих, дал нам конец 20 века! Николай Андреевич Куленко( в прошлом председатель Союза писателей города Пензы), Геннадий Елизарович Горланов( декан кафедры литературы ПГПУ им. В. Г. Белинского), его друг и соратник Виктор Данилович Агапов, поэтесса Лариса Яшина, молодой поэт и учёный-историк Виктор Малязёв, написавший «Историю села Степановки Бессоновского района Пензенской области», подобно А. С. Пушкину (« История села Горюхина»), Павел Александрович Гагаев – поэт-философ( заведующий кафедрой филологии ПИРО;), поэт-бард Борис Шигин( редактор журнала «Сура»), известный уже пензенский писатель Виктор Сазыкин и многие другие.
  В Пензенской губернии стал традиционным ежегодный конкурс молодых поэтов и прозаиков им. А. Сазонова, который даёт нам новые имена юных талантов.
  Но есть в пензенской земле и самобытные скромные поэты, которые не изучали хитрости поэтического творчества ни на филологических факультетах, ни в Литературном институте, - они просто творили поэзию, потому что
  « Поэтом можешь ты не быть –
  В поэты путь тебе заказан,
  Но если можешь ты любить,
  То ты стихи писать обязан!»
  Эти строки принадлежат самобытному поэту земли пензенской Николаю Сергеевичу Бобкову, родившемуся в Москве, подобно М.Ю Лермонтову, но родной землёй считавшему пензенскую землю и посёлок Колышлей, в котором он прожил 41 год – большую часть своей жизни ( с 1966 по январь 2007 года). Посёлку он посвятил замечательные строки:

  Много песен поют
  О больших городах.
  Колышлей мой не город,
  Но всё же
  Мне простор голубой
  И хопровский рассвет
  Городов многих
  сердцу дороже.
  Я встаю на заре
  И иду по полям
  Золотого пшеничного края.
  Хорошо мне идти
  По красивой земле,
  Колышлейцем себя называя!

  Светлой памяти Николая Сергеевича Бобкова посвящаем мы это литературное исследование. Поэта не стало 1 января 2007 года. Он умер на 74-ом году жизни.
Мы благодарим всех тех людей, которые знали его при жизни и помогли нам в написании этой книги


Глава 1
« Москва – это адская пересылка…»
1. Родом из Москвы.
  Николай Сергеевич Бобков родился 11 июня 1933 года в Москве. В большой семье он был четвёртым ребёнком. У него было три старших брата – Сергей, Александр, Вячеслав - и младшая сестра Нина.
С детских лет в нём развилась жажда творчества. Он очень любил рисовать и сочинять разные истории, поэтому по рисованию и за сочинения у него всегда была «пятёрка».
  В семье у Бобковых был культ книги – читали все и читали много, часто устраивали вечера семейного чтения.
Николай Сергеевич увлекался поэзией, не только русской, но и зарубежной. Любил Гёте, Байрона, Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Есенина, Марину Цветаеву и до конца жизни цитировал этих поэтов.
В юности увлёкся он молодыми же тогда поэтами – Дементьевым, Булатом Окуджавой, Расулом Гамзатовым.
Учился хорошо, но был непоседливым, любопытным мальчишкой, излазившим все дворы и дворики московские вдоль и поперёк.
1941-ый год многое изменил. Беззаботное детство кончилось. Все мечты о художественном училище рухнули. В 42-ом, когда фашисты бомбили Москву, девятилетний Николай со школьными своими бесстрашными друзьями скидывал с крыш фугасные бомбы, гасил их. Воспитанные на героических книгах того времени, они сами становились героями.
  Но один эпизод, о котором Н.С. Бобков не любил вспоминать, полностью изменил его жизнь и заставил невзлюбить родной город до конца жизни.
1.2 « Хилый мальчишка По глупости детской Лёгкой ногой Наступил на УКАЗ…»
 В 1948 году Николай Бобков был арестован и отправлен в ГУЛАГ.
Этому посвящено одно из его стихотворений, эпиграфом к которому он взял слова из популярной тогда песни Леонида Утёсова "До свиданья,Москва,до свиданья..."


"Искрами сварки
(Как искры салюта)
Светятся рёбра высот МГУ.
Я под конвоем
Без прав и уюта
Тронулся в путь,
Покидаю Москву.
Родина! Русь!
Что случилось с тобою?
Мне ещё нет
И шестнадцать лет…
Так уж совсем ничего я не стою?
Что ты мне скажешь
На это в ответ?!
Хилый мальчишка
По глупости детской
Лёгкой ногой
Наступил на УКАЗ,
И по закону
Всей мощью Советской
Брошен под ноги ГУЛАГу сейчас.
Поезд товарный,
Опутанный проволокой,
медленно,
«Пресню» покинув, ползёт…
В ночь непробудную,
В  даль неуютную
Тысячу душ каторжанских везёт.
Чётко колёса на стыках считаются,
Голос Утёсова
Слышен в ночи,
Песней он с нами
Душевно прощается:
«Доброй вам ночи,
Мои москвичи…»

 Со словами боли он обращается к Родине, к той Родине сталинских времён, которую не понимает.
Он, воспитанный на классической литературе, на любви к родине, не может понять, почему такое творится в родной стране. Два обращения стоят рядом – Родина! Русь! И вопрос, на который ответ он найдёт гораздо позже.

1.3 « Я нашёл свои песни в сибирской тайге…»
  Итак, 1948 год стал для Николая Бобкова началом страшной школы жизни под названием ГУЛАГ;. Но именно там, В ГУЛАГе, начинает он свой творческий путь. Об этом рассказывает он в своём стихотворении-посвящении « Я нашёл свои песни в сибирской тайге…»

"Я нашёл свои песни в сибирской тайге,
Я вынашивал их на Урале.
При сиянии северной тундры во мгле
Эти песни мне сердце терзали.
Там, где ягель растёт, где оленей стада,
Звёзды в душу глядят не мигая,
Эта добрая, скромная песня моя
 Согревала меня, сберегала.
Среди дикой тайги, где хозяин – медведь,
Где законы природы жестоки,
Я от злобы сумел своё сердце сберечь,
Опираясь на рифмы и строки.
Я нашёл свою песню средь добрых людей,
А сумею ль воспеть их – не знаю.
Много в жизни  моей было славных друзей,
Эти песни я им посвящаю"


 В ГУЛАГе была другая, но жизнь. Поначалу было трудно жить по «особому режиму», но «…жить можно было, потому что надо было жить… потому что молодость… потому что мечты, как у всех молодых ребят – ровесников… И не со всем я согласен в книге Соложеницына « Архипелаг ГУЛАГ» Соложеницын показал лишь одну сторону медали – худшую… А может, мне просто повезло с людьми –товарищами, друзьями, которых я там нашёл…», - вспоминал Николай Сергеевич в разговоре с давним своим другом Ольгой Геннадьевной Мазуровой.
Последние строки в этих стихах поэт переделывал дважды. В первоначальном варианте было « Слишком много прошло в моей жизни друзей…», затем « Много-много в судьбе моей было друзей…» Видимо, первый вариант «Слишком много прошло…» не устроил автора излишней эмоциональностью «слишком», а «прошло» говорило о мимолётности участия в его судьбе этих людей. Но ведь друг не может быть «на час», тем более что Николай Бобков очень ценил дружбу, ценил своих друзей, приобретённых в те трудные годы, о чём говорит конец стихотворения – «Эти песни я им посвящаю». Поэтому «слишком» он заменил на повторяющееся раздумчивое «много-много», а мимолётное «в моей жизни прошло…» на утверждающее « в судьбе моей было…».
 В конечном варианте он возвращает « …в моей жизни…», но использует инверсию – обратный порядок слов в предложении «…в жизни моей…» тем самым подчёркивая, что именно в его жизни было «много славных друзей» - людей интересных, ему запомнившихся на всю жизнь и людей, принявших участие в его судьбе. Эпитет «славных» здесь более уместен ещё и потому, что он является контекстуальным синонимом к эпитету «добрых людей», который звучит в начале этой строфы: « Я нашёл свои песни средь добрых людей». Такие выводы нам позволили сделать сохранившиеся среди рукописей три варианта этого стихотворения
 Тема «родины» развивается. Для Н.С.Бобкова «родина» - это и добрые люди, встречающиеся на жизненном пути поэта.
 А «добрых людей», «славных друзей» в его жизни было, в самом деле, много. Видимо, потому, что он, по природе своей, был человек честный, не боящийся иметь собственное мнение и высказывать его, но умеющий сказать это так, чтоб не обидеть человека, и люди после разговора с Николаем Сергеевичем в глубине души чувствовали, где они неправы, но порой просто боялись в этом признаться – кому же хочется быть смешным?
 Большую роль в его судьбе сыграла молодая учительница русского языка и литературы ( заканчивать среднюю школу пришлось в лагере). Благодаря этому человеку он полюбил литературное творчество и, как самый читающий, был назначен библиотекарем.
 Ещё об одном человеке, принявшем участие в его судьбе и давшем «красный свет» его стихам, он напишет в черновиках своей автобиографической повести:
"- Бобков! Тебя вызывает замполит! – сказал посыльный и вышел из барака.
Я направился в штаб. В кабинете сидел капитан Климов. Он протянул мне районную газету (уже не помню название), и я увидел напечатанное своё стихотворение.
- Это ты написал?
Замполит показал номер новенькой газеты с моим стихотворением  "Коммунисту"
(«…Коммунисту.
Ты получаешь партийный билет
Знай, что в нём сила, сознанье и свет
Сила народа
Свет коммунизма
        И счастье свободы.
Будь для людей
Путеводной звездой
Знай:
Миллионы идут за тобой!
Гордо и чисто
        Неси это звание
В каждом  буди человеке
        Сознание.
Нет привилегий
И есть только долг.
И соверши
         то, что раньше не мог.
Пусть твоим знаменем
         Будет девиз:
«Правда! И строй, что
 Ведёт в коммунизм!»)

- Я, - сказал я просто.
- А ты знаешь, что тебе за это положено?!
- Нет! Не знаю.
- За нарушение правил переписки и цензуры тебе положен ШИЗО( штрафной изолятор  –пометки автора)
- А я думал: мне пришлют гонорар?!
- Ишь ты, что захотел. Ты числишься сейчас за МВД и всё, что ты производишь, принадлежит ГУЛАГУ. Понял?!
- Нет, не понял, гражданин капитан.
- Вот 15 суток отсидишь, тогда поймёшь!
- Ну, что ж, вызывайте надзирателя, пишите постановление: дать 15 суток за антисоветскую деятельность.
- Вот поэтому тебя и нельзя наказать. Иди! И больше так не делай. А свои стихи приноси сначала ко мне.
- Нет! Лучше я их писать не буду...
Но всё равно писал…»
Гаринский р-н. Свердловская обл. л/п. Агапово.
Сев. Урал. п/я 239/I2  I958-59гг"


Свой дар поэта Николай Бобков в одном из стихотворений называет «жемчужиной», которую «судьба» ему «подарила»:

"Давно это было –
На быстрой Двине
Судьба подарила
Жемчужину мне.
И эту жемчужину
В сердце храня,
Пронёс я по жизни,
Как счастье, любя.
В сибирской тайге ли,
На Волге-реке,
В снегах Заполярья,
От сёл вдалеке,
Где ветер глаза
Обжигал мне до слёз,
Её я как факел
Средь ночи пронёс,
И  тысячу раз
 Благодарен  судьбе,
Что жизнь подарила
 Жемчужину мне"

 Это стихотворение раннее, юношеское, видны грамматические и смысловые огрехи – жемчужина-творчество становится «факелом» «средь ночи». В последних строках – грамматически неверно построенное предложение:
« Благодарен судьбе, Что жизнь подарила Жемчужину мне», но всё равно стихи Николая Бобкова подкупают искренностью, эмоциональностью, умением быть благодарным.
  Вот ещё одно его раннее стихотворение:
"В жизни у каждого
Светится-светится
Звёздочкой яркой мечта.
С этой мечтою
Всем хочется встретиться,
С нею остаться всегда.

В жизни у каждого
Счастье не меряно,
Только не знает он сам,
Где оно спрятано,
Чтобы уверенно
В руки далось оно вам.

В жизни у каждого
Время отпущено,
Каждому доля своя,
Светится-светится
Звёздочка яркая –
Светлая доля моя"
 В этом стихотворении поражает то, что человек, переживший страшные годы в ГУЛАГе, не осквернил свою душу, никого не винит в том, что лучшие годы своей юности, молодости, он провёл в грязном бараке, на лесоповале. Он мечтает о «светлой доле», и она его уже ждёт, ведь душа у поэта светлая.
Этот период жизни запечатлён и в стихотворении « Я видал, как в делянках валились стволы», « Географию знаю чуть-чути…», «По стране гудят гудки…», «Я ставлю в ряд поэтов поколенья…» и многие другие. В них размышления о поэте и поэзии, творчестве; в них неприглядная правда жизни в ГУЛАГе, сатира на общественное и политическое устройство России того времени, в них жажда жизни.
Но вот позади холодное лето 53-его и наступившая за ним «оттепель». А впереди – другая жизнь- жизнь без перекличек по утрам и вечерам, жизнь без грязных бараков, без полюбившейся уже лагерной библиотеки, где он работал библиотекарем как «самый грамотный и начитанный». Одним словом, другая жизнь, нормальная, человеческая.

Глава 2. . «Колышлей, Колышлей, Колышлей,
Я с тобою связан жизнью своей…»
2.1. Встреча с Марусей ( Марией Михайловной Сибирёвой ).
Жизнь меняется
В лагере одним из лучших его друзей стал Николай Анисимов, уроженец посёлка Колышлей Пензенской области. Он-то и познакомил поэта с Марией Михайловной Сибирёвой, подружкой своей жены, Ломышевой Надежды, сначала заочно. Они долго переписывались. А, когда двух Николаев за хорошее поведение переводят на свободное поселение в посёлок Сотьва Свердловской области в 1962-ом году, они, наконец, встретились.
Николаю Бобкову к тому времени минуло 29, Марусе исполнилось 30. Не юные, а уже хлебнувшие жизни, встретились они. Она – высокая, статная, симпатичная, и он – ниже её на пол головы, как подросток, тщедушный, болезненно-бледный (сказывалась приобретённая лагерная болезнь – чахотка, туберкулёз лёгких, отчасти и на поселение поэтому перевели).
Когда он увидел её впервые, вырвалось – «вот это богатство я себе приобрёл!»
Она, гордая, фыркнула, но добрые светлые огоньки в глазах и мягкий, по-мальчишески высокий голос, и умелое обращение с гитарой ( правая рука была изувечена в лагере и сжать её в кулак он не мог – не сгибались раздробленные пальцы – отпечаток лагеря на всю жизнь: не рисуй портреты вождей где не положено!) – всё это, а ещё огромное обаяние, мастерство рассказчика, большой кругозор привлекли Марусю, Маню, полюбился ей молодой художник-самоучка и поэт Николай Бобков. Как шутили они оба: влюбились с первого слова ( переписка длилась несколько лет), а потом и с первого взгляда.
А потом началась пора узнавания, которая длилась 45 лет – именно столько прожили супруги вместе. В это время поэт пишет стихи-признания «Я не хочу», «Я б хотел», « Как поздно к нам приходит то…», « Чуть-чуть о поэтах», стихи-размышления и политические зарисовки « Зависть», « Культ- не культ, а что-то вроде…», шуточные стихи-фантазии « Я возьму самолёт напрокат…» и многие другие, будто рассказывает о себе своей любимой, раскрывает ей душу, а может, определяет себя в новой для него жизни:
"Я б хотел,
Чтобы люди от радости плакали –
Это слёзы души,
И они хороши.
Не стыдясь,
Эти слёзы по капельке б капали,
Проявляя своё состоянье души.
Я б хотел увидать
В ярких красках зари
Белоствольную Русь
Расправляющей плечи,
И чтоб дети планеты
В улыбках цвели
Понимая,
Что дети они человечьи"
 Это стихотворение написано 14 января 1985 года. Самый яркий эпитет здесь, на наш взгляд, «дети человечьи». Поэт наслаждается жизнью человеческой – не тем скотским существованием, как в ГУЛАГе, а полноценной жизнью, хотя своё достоинство человеческое ему не так просто было восстановить, заслужить. Клеймо «сидел», «был в местах не столь отдалённых», «зэк» не сотрёшь так сразу, потребовались многие годы, чтоб люди стали верить, чтоб разглядели в нём душу светлую, открытую.
Позднее, в апреле 1989-ого он допишет это стихотворение:
"Я б хотел услыхать,
Как поют соловьи
В тальнике над рекой
В затухающий вечер,
Чтоб в любимой стране
Воцарился покой,
Разливаясь бальзамом
В душе человечьей"
  Последние строки он изменил в последней редакции, ранее было:
"Я б запомнить хотел
Окрылённых людей,
Одержимых от счастья
Грядущего века,
Чтобы Русь засветилась
От ярких огней –
Рукотворных огней человека"
  Семь эмоциональных, высоких строк он заменил четырьмя более сдержанными, спокойными строками. Родина для поэта – «любимая страна», «белоствольная Русь»

2.2. « Художник и поэт – это конченые люди…»
 Супруги были близки по духу. С 1966-ого года они живут в Колышлее. Он работает сначала в селе Названовке, в нескольких километрах от Колышлея, устраивает первые в районе художественные мастерские, параллельно занимаясь с ребятишками в школе, ведя кружок по изобразительному искусству, затем переходит работать в Жилищно-коммунальный отдел Колышлейского района. Тогда на трассе « Пенза-Сердобск» появляются весёлые, расписанные в яркие краски остановки : там – берёзовая рощица из доброй сказки, а там - добрый молодец с балалайкой да хоровод девиц-красавиц. А у въезда в посёлок Колышлей у подножия памятника-самолёта нашим воинам – авиаторам прямо на земле появляется надпись, которая видна теперь лишь с высоты птичьего полёта: «Вечная память героям!» Николай Сергеевич несколько дней провёл на коленях у этого памятника в июне 1985-ого, вырезая буквы в земле, снимая дёрн.
 Памятник-монумент в центре посёлка в Аллее героев теперь изменился – мать, провожая сына на войну, горестно прижимает  одной рукой конец платка ко рту, а другую руку протягивает к сыну, а он уже шагает широким твёрдым шагом, стараясь удержаться от соблазна обернуться к матери. Художник Бобков был соавтором монумента в Аллее героев.
 А  жена Маня всегда была рядом, работала там же в ЖКО;. Научилась у мужа искусству писать афиши кино и различных мероприятий, проходящих в местном ДК, а вечером на фильмы продавала билеты.
Они завели небольшое хозяйство – кур, уток, гусей, поросят. Этим и жили. Одна лишь беда была у них, одна на двоих – не было у них ребятишек. То ли поздняя их женитьба, то ли несколько лет, проведённые им в лагере сказались. Погоревали они и смирились. А рядом росли - подрастали соседские ребятишки, а потом и внуки. И он возился со всеми, играл, «беседовал», как со взрослыми, водил в свой сарайчик, где лежали его «сокровища»: краски – акварели, гуашь, были и тюбики с дорогой масляной краской, кисти и… книги, старые, некрасивые, потрёпанные, которые «Мане дома надоели – пыль с них, некрасивых, стирать, она в сарай и отнесла – на мою «летнюю фазенду». Так она называла его местечко для уединения, насмотревшись модного тогда сериала про рабыню Изауру.
  Был среди этих книг большущий и толстый – на тысячу с лишним страниц – «Англо-русский словарь», который спокойно перекочевал в библиотеку семьи Мазуровых, ведь старшая дочь Анастасия поступила на ин.яз в педколледж Пензы.
  Был среди «сокровищ» в старом переплёте и «Учебник по риторике», который пригодился Ольге Геннадьевне, когда она стала вести в КСШ №1 поэтический кружок «Пегасики», для младшего Алексея нашёлся старенький «Самоучитель игры на шестиструнной гитаре», когда тот поступил в местную школу искусств на класс баяна и аккордеона. Шестилетний Алёшка тогда порасстраивался, что самоучитель не для баяна, а дядя Коля сказал: « Забирай! Авось пригодиться!» И пригодился! Закончил Алексей класс баяна, а в школьной группе играл на гитаре и на ударниках, причём, взяли его туда на год раньше – в 5-ом классе. Теперь он трижды лауреат конкурсов авторской песни, лауреат конкурса «Подари городу песню»
 Дядя Коля – так звали его дети, всегда как-то угадывал момент, кому и что подарить из своих «сокровищ» и редко просил что-то для себя. На стене в зале у них дома долго висели две незаконченные иконы, писанные маслом. А 90-ые годы были тяжёлыми. Но запросила душа – надо закончить иконы и обратился он с просьбой к Насте Мазуровой:
« Ты, Настюша, в Пензе учишься теперь, вдруг где-нибудь попадутся тебе масляные краски, ты купи мне, пожалуйста, аквамарин, хочу я картину одну закончить»
  По счастливому стечению обстоятельств Насте знакомые подарили целый набор масляных красок, когда узнали, что она рисует (Настя закончила художественное отделение Колышлейской школы искусств) Девушка, не задумываясь, отдала краски дяде Коле. Тот так растрогался, что долго не мог говорить – не привык получать подарки, больше любил дарить сам.
  Иконы он закончил - «Богоматерь» и « Тайная вечеря». Забегая немного вперёд, заметим, что перед смертью Николая Сергеевича был у них дома батюшка из храма села Сущёвки, что находится в трёх километрах от Колышлея, подивился на живой лик Богородицы, попросил иконы принести в дар церкви после смерти художника и поэта. Но в ту пору был у Бобковых уже приёмный сынок – внучок Игорь Сибирёв, внучатый племянник по брату Марии Михайловны. Он в три года остался сиротой. Супруги сперва хотели его усыновить, но им не позволили: Николай Сергеевич – инвалид, да и по возрасту супруги не подходили в качестве приёмных родителей, и Игорь оказался в детдоме. Но на выходные и на каникулы они забирали его к себе. И всю свою нерастраченную родительскую любовь отдали супруги приёмышу. И, правду сказать, вырос парнишка чутким да умелым. Учится в Пензе.
  Иконы Игорь церкви не передал, ведь богоматерь – портрет Марии Михайловны, Маруси. Так любил Николай Бобков свою жену, что обожествил её на своей картине- иконе.
  В ту пору, в 90-ые годы родина для Николая Бобкова – это семья, родная природа. Появились у поэта детские стихи и даже песенки: « Я кусочек сальца вывешу в окошко…», « Акварели», «Посёлочек, посёлочек, посёлочек…», « Всё на «ок» и всё на «ёк» - стишок-упражнение с суффиксами; появляются и частушечки, как он их называет:
    "Мать родная, посмотри:
     Рождество на улице –
     Мёрзнут в клетках петухи,
     Не несутся курицы"
 В творчестве поэта не последнее место занимают стихи-картинки, пейзажные зарисовки:
"Никогда не верил в сны цветные,
Но сегодня
видел я во сне -
Искрами,
Как звёздами большими,
Рассыпались краски по земле.
Может быть,
Весна тому причиной,
Может...
Опыт уходящих лет.
Но, поверьте,
Сказочной картиной
Любовался
В эту ночь поэт"
 В этом стихотворении-откровении поэтом вновь происходит открытие мира - цветного мира. Стихотворение написано весной 1991 года. Перемены в государственном устройстве отражаются и на человеке. Он видит мир, родину другими глазами, но пока " во сне", может, трудно пока поверить в перемены, поэтому между 1-ой и 2-ой строкой союз но :
Никогда не верил в сны цветные,
Но сегодня
видел я во сне...
  Интересна структура стихотворения. Здесь нет определённой чёткости в строфах. По сути, стихотворение представляет одну строфу, строчки в которой неравнозначны, но они говорящие.
  Первая строка длинная, состоящая из 5-ти слов, вторая строка состоит из двух слов "но сегодня" - этими словами поэт подчёркивает, что эту картину мира он увидел именно сегодня. И продолжение фразы на следующей строке - "видел я во сне". Всё же, эта картина мира ещё призрачна. Поэту трудно поверить в реальность происходящего. И действительно, чтоб показать, насколько грандиозны перемены в видении человеком мира, поэт использует метафору-сравнение:
  "... Искрами,
  Как звёздами большими,
  Рассыпались краски по земле..."
 Интересен этот образ, и приобретение миром цветности происходит пока лишь вкраплениями-искрами. Краски эти не разливаются, заполняя весь мир, а пока рассыпаются. Поэт пытается найти ответ на вопрос: что является причиной такого преображения мира?
  "Может быть,
   Весна тому причиной,
   Может...
   Опыт уходящих лет"
  Весна - время возрождения, начало новой жизни.
Второе предположение объясняет, почему поэт не может принять целиком это преображение мира в его глазах. Видимо, поэтому автор использует многоточие - знак неопределённости, раздумья.
  Последние строки звучат утвердительно. Несмотря на то, что поэт наблюдает преображение мира через призму пережитого, он невольно любуется этим новым миром:
 "Но, поверьте,
  Сказочной картиной
  Любовался
  В эту ночь поэт"
  В стихотворении-зарисовке " Гроза" автор откровенно любуется стихией, его волнует её мощь. Гром для него - гуляющий по крышам Голиаф. Молнии, сопровождающие его, беснуются и сверкают. "Неуёмный" ветер вступает в общую игру, "гоняя тучи".
Стихия разыгралась:
  "... Вода кругом -
     и в небе, и на суше..."
  В этой игре стихии нет места ни солнцу, ни человеку: « ... Попрятались в дома
Людские души...»
Автор приветствует грозу как символ очищения:
  "Греми, гроза,
  И очищай планету,
  Тебе на свете
  Конкурентов нету!"
  В стихотворении " Серое утро", написанном 20.09.04 г., автор, наоборот, жаждет солнца:
  "Серое утро,
   И так неуютно
   Мне из окошка
   На слякоть глядеть.
   Были бы крылья
   И добрая воля,
   Чтоб на свободу
   Я мог улететь"
  Природа и человек в стихах Н.С. Бобкова - одно целое.
  "Снег идёт,
   Лениво хлопья падают,
   Серой плёнкой
   День заволокло,
   Ничего меня теперь не радует,
   Всё с листвой опавшею
   Ушло.

   Закатилось
   Солнышко подсолнухом,
   Долу низко голову склоня,
   И заря уж не играет сполохом,
   Не согреет душу у меня.

   Годы,годы -
   Птицы вы бездомные,
   Почему так быстро пронеслись?
   И остались в памяти нескромные
   Мысли, что оставила мне жизнь.
             (Октябрь, 2000)
  Грустные стихи и мысли появляются в творчестве Николая Сергеевича в осеннюю пору, когда его давняя болезнь, приобретённая ещё в ГУЛАГе, - туберкулёз лёгких – обострялась, и приходилось в очередной раз ложиться в больницу на очередной курс поддерживающей терапии.
  Но в творчестве поэта, кроме грустных размышлений о жизни, много шуточных стихов и "мыслеобразов" - так определял поэт свои мысли-зарисовки из жизни, некие жизненные афоризмы.
  Шуточные стихи и частушки Николая Бобкова полны задора и доброго юмора.
Вот, например, "Ода чаю", написанная поэтом во время болезни, при температуре 38 градусов Цельсия - так гласит подпись к стихам. Эта "ода" полна оптимизма и доброго юмора:
"Завари-ка мне, Манечка, чаю.
Я без чая  грущу и скучаю,
С чаем даже постылая осень
В душу капает  тропиков просинь.
С чаем даже и грипп
               мне не страшен.
Этот южный напиток
                прекрасен.
Ты поставь самоварчик, родная,
Пусть пыхтит он,
                боками качая...
Мы ж за чаем чуть-чуть по-по-теем
И любую беду одолеем"

В посёлке Колышлей Николай Сергеевич прожил большую часть своей жизни и считал его своей родиной. Много стихов посвятил ему.
У Николая Бобкова есть и сатирические стихи, высмеивающие недостатки нашего общества, пьянство, например – это, к сожалению, тоже родина, например:
Две несчастные подружки,
Как напьются не шутя,
Под окном у Кольки воют
Или плачут, как дитя.
Эту песню слышит Джон,
Их талантом поражён,
Начинает выть за полночь,
Ведь талантливый и он...
               
Глава 3
«Нет у памяти срока давности…»
1. «Стихи и мысли»
  Осенью 2003 года после очередных посиделок и разговора по душам с давним другом Ольгой Геннадьевной Мазуровой, работающей тогда в Колышлейской средней школе № 1 учителем литературы, решено было сделать сборник стихов Кольки Бобкова – так называли его соседи, так стал подписывать он своё «маранье», как он выражался. Год следующий, 2003-ий, был юбилейным - Николаю Сергеевичу 11 июня исполнялось 70 лет.
«Ну что ж, Пришла пора И мне писать поэмы…» - продекламирует Николай Сергеевич одно из последних своих стихотворений и скажет: « Пора, Оля, итоги подводить, пора!»
И появится 11 июня 2003 года первый сборник стихов Николая Бобкова «Стихи и мысли», в который войдут всего 26 стихотворений разных лет и мысли-рассуждения о жизни :
« Художник и поэт – это конченые люди .
Однажды сделанные людьми, они уже
Не подлежат
Переделке,
И тот, кто этого не понимает,
Обрекает или себя,
Или его
На бездарное и горькое существование»
Колька, октябрь 1995 г.
«Земля круглая.
Откуда тогда острые углы?..»
« Лучше всего сохраняется то,
чего у тебя нет»
« Журналисту можно не платить.
Он проживёт и на утках»
« Корабли рождаются на берегу,
Погибают в море.

« В пещере появился
сначала - художник,
а уж человеком
Он потом стал!»
Эти мысли-зарисовки похожи на японские хокку: маленькие – в четыре строки - и ёмкие.
« Не каждому
дано
заглянуть
человеку в душу.
Плюнуть в неё
Может каждый»
« Каждый человек
по-своему красив и велик,
Если он находит
своё
место
в жизни»
(Мы постарались сохранить форму зарисовок Н. Бобкова, как в рукописях.)
3.2. « Нет у памяти срока давности»
Тема Великой Отечественной войны была близка и понятна Николаю Сергеевичу Бобкову, потому что он относится к поколенью войны и это страницы памяти, страницы истории Родины.
Со своими стихами, написанными в 2005 году к 60-летнему юбилею Победы, он выступал на вечере вручения юбилейных медалей ветеранам, среди которых была и его Маня, что девчонкой ещё помогала в медсанбатах раненым.
И стихотворением-завещанием стало его стихотворение «Нет у памяти срока давности» ( стихотворение по форме напоминает маковку церкви с крестом)
Нет у памяти срока давности,
Давность с вечностью
Две сестры.
Это дочери бесконечности -
Если нет меня,
Будешь ты.
И недаром нам мать-вселенная
Не отмеряла пустоты,
Всё в ней
Вертится
Всё в ней
Крутится,
Где-то я лечу,
Где-то ты.
И Земля для нас
Только станция –
Города ещё впереди.
Наша жизнь совсем
Не кончается
И не будет конца пути.
Нет у памяти срока давности –
Наши атомы будут жить.
Пусть мы видели
Мало радости
Мы умеем
Других любить.
Весна 2004

1 января 2007 года Николая Сергеевича Бобкова не стало. Но остались его стихи и зарисовки,мысли и "мыслишки", светлые слова о жизни,о родине.